Жители дома №24 по Кутузовскому проспекту хорошо знают Елену Михайловну. 68-летняя женщина часто приходит к ним во двор к ясеню, подолгу стоит около дерева, к которому прикреплены деревянный крест, табличка и небольшой венок. На этом месте 16 лет назад была убита ее единственная дочь Галина, студентка 4-го курса Московского государственного открытого университета.
— У нас квартира в доме №14, а в доме №24 по Кутузовскому проспекту жила школьная подруга дочери Катя. К ней она и пошла вечером в гости. Это было 8 июля 1999 года, — рассказывает Елена Михайловна. — В Москве в тот день случился страшный ураган, шквалистым ветром валило рекламные щиты, переворачивало машины. Из-за ливня и разбушевавшейся стихии компания молодых людей, среди которых была и моя дочь, не могла выйти из дома. Ветер стих только после двенадцати часов ночи. Ребята вышли из дома проводить Галину, муж Кати предложил присесть на лавочку, покурить. Женщина-врач, живущая в доме напротив, потом рассказывала на суде, что, когда закончился ураган, она услышала, что под окном кто-то тихонько поет песни и читает стихи. И вдруг через несколько минут начали взрываться петарды. Но это были не петарды, а выстрелы.
Подруга Галины вспоминала, что дочь как раз прочитала стихотворение, когда из-за кустов появились мужчина и женщина в плащах. Ребята подумали, что это идут бомжи с просьбой закурить или помочь деньгами. Когда пара приблизилась к клумбе, женщина, обращаясь к своему спутнику, истерично закричала: «Скажи им, чтобы они все встали!» Мужчина молча вытащил из-под плаща винчестер и начал стрелять.
— Потом выяснилось, что убийца — некто Александр Мангасаров, с ним была его жена — дочь генерала, который занимал тогда высокий пост в таможенном управлении. Окна их квартиры выходили во двор. Мангасаров с женой сидели дома, как потом сами признались на суде, пили три дня, и вдруг им захотелось наказать ребят, которые осмелились ночью петь и читать стихи у них под окном. Могли бы их окликнуть, попросить уйти, в крайнем случае — вызвать милицию, если уж так им мешали. Нет, Мангасаров схватил ружье и вышел стрелять. Его жене было тогда 42 года, у нее самой был сын…
— Мангасаров перед вами извинился, покаялся?
— Сначала он утверждал, что вообще ни при чем, потом под тяжестью улик стал рассказывать, что не хотел никого убивать, а шел просто попугать ребят. И только перед приговором, когда ему дали последнее слово, он попросил у нас прощения.
— Его родственники не пытались с вами связаться, как-то помочь?
— Что вы! Жена Мангасарова тут же стала сдавать свою двухкомнатную квартиру в доме №24. Ни дня в ней не осталась. Собрала вещи и переехала с сыном в квартиру к родителям в Староконюшенный переулок. А моя дочь — в могилу.
В комнате, где жила Галина, сохранились все ее игрушки. На стене — фотография девушки рядом с молодым человеком. Галя собиралась замуж и мечтала о детях. На столе — стопка открыток.
— Я до сих пор пишу ей поздравления ко всем праздникам, — говорит Елена Михайловна. — 16 лет прошло со дня ее убийства, а как будто все было вчера. Эта боль постоянно со мной. Я езжу к дочери на кладбище с цветами через неделю, а летом — каждую субботу. Каждый год ей на могиле наряжаю елку. Когда случилась беда, мы ничего не соображали, были в некоем оцепенении, а тут приезжает похоронный агент, что-то говорит, предлагает, убеждает… В общем, предали Галину земле на коммерческом кладбище в Ракитках. От метро «Теплый стан» надо было еще 20 минут по Калужскому шоссе ехать на автобусе. Когда пришла в себя, поняла, что натворила. У меня ребенок — москвичка в четвертом поколении. Умница, красавица. Мало того что я не смогла сохранить ей жизнь, так я ее еще и из Москвы «выселила». Мы с мужем тогда уже были на инвалидности, я ему сказала: «Саша, мы деньги, которые нам должен по суду перечислять Мангасаров, будем складывать и перезахороним Галину».
Тогда, еще в начале 2001 года, я дозвонилась до пристава и услышала: «А описи имущества в деле нет. У Мангасарова ничего нет». Он был вторым мужем генеральской дочки. Квартира и машина были оформлены на нее.
Прошел год, другой и в возмещение морального ущерба Елене Михайловне и ее мужу не пришло ни копейки.
— Начались мои мытарства. Куда я только ни писала эти 15 лет, и в органы судебных приставов, и в Министерство юстиции, и в Администрацию Президента, получала одни отписки.
В марте 2005 года мне написали, что исполнительные листы поступили в бухгалтерию учреждения ЖХ-385/5, минуя службу приставов Республики Мордовия. Бухгалтерия колонии удержания по ним не производит, ввиду отсутствия заработка у осужденного. Мангасаров, мол, не трудоустроен, на его лицевом счету денег нет.
Тогда же узнала, что убийца дочери попал отбывать наказание в исправительную колонию №5 для бывших сотрудников МВД, ГАИ, прокуратуры, судов. Хотя какой Мангасаров сотрудник правоохранительных органов? Из документов, которые зачитывали на суде, я поняла, что он только последний год был охранником на таможне, а до этого трудился то рабочим, то разнорабочим. Попал отбывать наказание на «строгий» режим и столько лет не работал, как так?
Сколько я билась, пока наконец в 2014 году не получила письмо из Федеральной службы исполнения наказаний. Мне сообщали, что по моему обращению была проведена проверка, были выявлены нарушения действующего законодательства в части трудоустройства осужденного Мангасарова, виновные лица привлечены к ответственности, и на мой адрес отправлен почтовый перевод в сумме 582 рубля 69 копеек.
В апреле прошлого года я получила на свое имя перевод на 239 рублей 37 копеек, и столько же на имя своего мужа. В письме из ФСИН обещали, что в дальнейшем удержания по исполнительным листам с лицевого счета Мангасарова будут осуществляться в установленном порядке.
Но на год снова наступила тишина...
— До окончания 17-летнего срока Мангасарова остается всего-то год. Когда он сидел в тюрьме, я не смогла ничего о нем узнать, что уж говорить о том, когда он выйдет на свободу? — вопрошает Елена Михайловна.
— Не пробовали поговорить с женой Мангасарова? За аренду «двушки» на Кутузовском проспекте, по оценкам риелторов, можно получить 80–100 тысяч рублей в месяц. Может быть, она могла бы помочь с деньгами, чтобы перезахоронить Галину?
— Да что вы! Вы бы видели, как она вела себя на суде! Ни Мангасаров, ни его жена долго не признавали вину. Выставляли себя жертвами. Молодые люди, мол, сами на них напали. Было проведено множество экспертиз. Все эти годы, что убийца провел в исправительной колонии, я отказывала себе во всем, копила деньги и перезахоронила дочку на Алексеевском кладбище, которое находится рядом с метро ВДНХ.
Смерть единственной дочери подкосила Елену Михайловну. Она перенесла операцию на сердце, три раза за последний год лежала в кардиологии. Сейчас о выплатах по исполнительным листам она говорит:
— Я хочу, чтобы Мангасаров помнил, что он совершил. Деньги, которые будут перечислять с его лицевого счета, я собираюсь направить в один из Фондов для лечения детей, больных онкологией, чтобы в память о своей дочери помочь выжить хоть одному ребенку.
В ответ на запрос «МК» Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) сообщила следующую информацию:
Осужденный Александр Георгиевич Мангасаров отбывает наказание в одном из учреждений ФСИН России с 18.05.2001 по настоящее время. В бухгалтерию данного исправительного учреждения на осужденного Мангасарова поступило два исполнительных листа. В период отбывания наказания с 2001 по 2012 год Мангасаров к труду не привлекался в связи с выявленным у него заболеванием. (То есть, сидя на «строгом» режиме, Мангасаров нигде не работал 11 (!) лет. — Авт.)
В период с июня 2012 года по май 2013 года согласно приказам по учреждению Мангасаров привлекался к оплачиваемым работам на различных должностях со сдельной формой оплаты труда.
В настоящее время по факту взыскания денежных средств по исполнительным листам с осужденного Мангасарова в учреждении проводится проверка. В случае выявления нарушений виновные будут привлечены к дисциплинарной ответственности.
Также сообщаем, что с 21.01.2015 года осужденный Мангасаров является получателем трудовой пенсии по старости, которая назначена с марта 2015 года.
В марте 2015 года из поступившей на лицевой счет осужденного Мангасарова пенсии в счет погашения исполнительных листов произведены удержания в размере 50%.
«МК» попросил также рассказать, как обстоят дела с трудоустройством заключенных и их зарплатой. Приводим далее ответ тюремного ведомства:
В 2014 году в исправительных учреждениях УФСИН России по Республике Мордовия содержалось порядка 11,6 тыс. осужденных. В целях обеспечения исполнения требований ст. 103 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о привлечении осужденных к труду в учреждениях УФСИН России по Республике Мордовия созданы 14 Центров трудовой адаптации осужденных и 2 Учебно-производственные (трудовые) мастерские.
В структуре производства наибольший удельный вес (около 60%) занимают швейные изделия: рабочая одежда для нефтяной и газовой промышленности, зимние и летние полевые костюмы, форменное обмундирование и обувь, спецодежда. Развито сельское хозяйство и производство продуктов питания: овощи, крупы в ассортименте, мука, макаронные и колбасные изделия. В деревообработке — производство пиломатериалов, оконных и дверных блоков, топливных брикетов. Выпускаются разнообразные металлические изделия и детали.
В 2014 году на различных работах было трудоустроено 6,67 тыс. осужденных, или 57,6% от их среднесписочной численности.
Сумма заработной платы осужденных напрямую зависит от выполнения ими установленных норм выработки, уровня их квалификации, а также их отношения к труду.
В соответствии со ст. 155 Трудового кодекса РФ и приказом ФСИН России от 13.11.2008 №624 «Об утверждении новой системы оплаты труда гражданского персонала федеральных бюджетных и казенных учреждений уголовно-исполнительной системы» оплата за выполненную работу производится пропорционально выполненной работе и отработанному времени. На лицевой счет зачисляется независимо от всех удержаний не менее 25% начисленной заработной платы, что соответствует требованиям ст. 107 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации.
