Я лично попал в Широкино через кабинет командующего сектора «М» в аэропорту Мариуполя. Известному в Украине тележурналисту Андрею Куликову надо было попасть на передовую. Ну и мне — вместе с ним. .Командующий коротко сказал, что в Широкино половину поселка занимают сепаратисты, а на господствующих высотах закрепились вверенные ему войска.
Перемирие соблюдается, тяжелое оружие отведено, а бой идет с использованием того, что можно. «Сегодня в 7 утра там по нам работал крупнокалиберный пулемет. Мы определили его позицию и подавили огнем 82 мм минометов. На огонь отвечаем с некоторой экономией – бьем только по разведанным целям», - напоследок сказал генерал, и мы поехали. Через Виноградное, Пионерское, Сопино – знакомые с детства курортные поселки, довоенный рай для любителей виндсерфинга. Здесь мелкое море и всегда очень ветрено – легко учить новичков.
По прибытию в Широкино стало страшновато. Присоединившиеся ребята из пары съемочных групп вдруг начали одевать бронежилеты и каски, где-то рядом загукали минометы, стала слышна пулеметная стрельба. Дальше не пускали бойцы полка «Азов»: «Ждите здесь армейского комбата! Машины в сторону, сами тоже в сторону!». Потом бойцы разговорились. Здесь тоже идет своя жизнь. Старший меня чуть успокоил даже: «Я бронежилет не ношу. От пули снайпера или крупнокалиберного пулемета он не спасает. Мина рядом тоже фатальна. А осколки не долетят. Тут же дома кругом, капитальные бетонные заборы, место не открытое!».
И тут же приказал бойцу идти заниматься ухой. Пояснил: «Тутошние рыбаки для себя определили относительно безопасное место и сеть под берегом ставят. Сигареты у нас потом на рыбу меняют. Сухпаек есть, а горячее иногда запаздывет. Уху варим».
Люди – часть донбасского феномена. Там, где страшно минуту постоять, они живут. В одном доме охранник, где-то бабушка кур и собаку не смогла оставить, рыбаки опять же ...
После получасового ожидания прилетел джип с комбатом – крепким, налысо бритым, волевым мужиком в одежде без опознавательных знаков. Как выяснилось, это был командир 37 отдельного мотопехотного батальона 93 бригады, позывной «Соболь». «Прошу простить за опоздание – начинает он – Разведка под огонь попала. Один раненый. Эвакуировали. Сейчас все едут за мной. Приезжаем. По первому сигналу - в машины и на выезд! Все понятно?»
Быстро проскакиваем через село, за одним из поворотов видим двух неспешно бредущих женщин с огромными клетчатыми сумками, возле одного из домов гуляют в загородке с полсотни кур. Между домами кое-где стоят боевые машины.
Выезжаем к окопам за селом. «Взводный опорный пункт! Минут десять на разговоры у вас есть. Крупные планы не снимать, привязку по местности не давать, технику снимать только вблизи, у солдат разрешение на съемку спрашивать», - дает вводную комбат.
В окопах своя жизнь. Солдаты не молоды – всем под тридцать. Спрыгиваю в ближайший ход сообщения и натыкаюсь на туристский столик с газовой печкой, что-то кипит в большом котле. Чуть поодаль часть траншеи перекрыта бетонной плитой – под ней большой газовый баллон, мешки с картошкой, капустой, буряком. Тут же трехлитровые банки с соленьями и салом. Пахнет борщом. Бегает ловкий батальонный пес, который тут же ворует у съемочной группы канала СТБ яркую ветрозащиту с микрофона.
«Каждое отделение само себе что-то варит. Мы вот борщ. Хотите попробовать?» - спрашивает солдат по имени Игорь. Он из Светлодара Запорожской области, призван в сентябре по мобилизации, служит по армейской специальности химика. «Я в армии в 1998-2000 служил. В учебке в Червонограде учился, пять суток отпуска даже как поощрение тогда давали. Тут все привычно – ставлю дымовые завесы», - рассказывает. Весь батальон - из Запорожья с вкраплениями донецких, тех, что пошли в военкоматы добровольно.
Откуда-то сзади и спереди стреляют минометы, слышны очереди крупнокалиберных пулеметов – короче, страшновато как-то для борща…
Комбат «Соболь» дает пояснения: «Мы находимся на одном из наших взводных опорных пунктов на окраине Широкино. Вы слышите звуки боя, там за пригорком метрах в 250-ти сейчас по нашим позициям бьют минометы, АГС и крупнокалиберные пулеметы. Минометы пока 82 мм, танков не видели. Один раненый из числа разведчиков. Снайперы работают постоянно. Допускаю, что с большим опытом боевых действий. Танки по нам не работают сегодня, но два тут видели. И еще три в районе Саханки. Остальная группировка отошла к Новоазовску.. Артиллерия больших калибров отведена, но куда, должна определить ОБСЕ. Мы воюем тем, что разрешено минскими договоренностями – 82 мм минометы, зенитные установки, тяжелые пулеметы.… Ну и стрелковое оружие, само собой».
На выезде нас снова останавливают бойцы. Видят знакомое по телевизору лицо и просят сфотографироваться, один, возбужденный, все тычет в телефон: «Я Ангел, скажи что-нибудь моей Оле! А это мой друг Кабанчик, он сегодня второй раз родился, осколок под шеей застрял!».
Побывав на передовой, я как-то сразу больше стал понимать про это очередное перемирие. И почему в него так не верят военные с обеих сторон.
