Как стать миллионером из трущоб
— Моя подруга около года назад очень удачно вышла замуж за индуса, — удивляет меня перед отъездом в Индию парикмахерша. — Она здесь без работы сидела, а в Индии богачкой стала! Галя на свадьбы к местным ходит, сидит там весь праздник рядом с молодоженами и фотографируется с ними и с гостями. За это индусы очень щедро платят — у них присутствие белого человека считается хорошей приметой на свадьбе, при рождении ребенка, в бизнесе, да и везде...
Я быстро забываю об откровениях парикмахерши. Но в первый же день на гоанском пляже ко мне подходит благообразная индианка с точкой во лбу и в цветастом сари: «Мэм, окажите такую любезность, сфотографируйтесь с моей семьей на счастье в наступающем году...» Ну как тут откажешь? Ждать не приходится ни секунды: тут же откуда-то возникает фотограф с профессиональной аппаратурой на треноге и зонтиком от солнца. Позирую в обнимку с индианкой. «А теперь с моим мужем! — заглядывая мне в глаза, просит она. — А теперь с братом. А теперь с сыном. А это дядя, а это двоюродный брат...»
Тот жаркий день на облюбованном самими индусами пляже Вагатор стал для меня настоящим тяжелым буднем фотомодели под палящим солнцем. А когда на следующее утро на пляже я увидела вчерашнюю индианку с большой семьей, то радостно замахала ей рукой...
Но она спешно отвернулась от меня. Позже оказалось, что это самая известная на Вагаторе организаторша фотосъемок с белыми людьми. Индусы подходят к ней и заказывают снимок — с белой леди в бикини или с сэром в плавках. А пока пляжный фотограф готовит аппаратуру, шустрая индуска найдет и разведет на бесплатное позирование какого-нибудь сердобольного пляжного бездельника — как меня накануне. И чем дольше белые люди не поймут, что за «постоять в кадре» можно лупить деньги, тем лучше для этой самой доходной на Гоа пляжной торговли.
Я узнаю это от русского художника, здесь его называют Scream (Крик), он пишет на Вагаторе закат. Этого красивого юношу с мольбертом я вижу на пляже уже третий вечер подряд.
— Ее зовут Мина, — говорит Скрим про индуску, не отрывая глаз от мольберта. — А фотограф — ее муж, семейный бизнес! У них и спецзаказы бывают — не просто постоять в кадре, а поехать, к примеру, на день рождения ребенка или на свадьбу. Бывает, что богатые индусы — они мужскими компаниями на уик-энд из Мумбая прилетают — заказывают к себе на фото конкретно длинноволосую блондинку с 5-м размером груди. И Мина бегает — договаривается, сулит местным блондинкам любые деньги. И всегда находит — семейное дело процветает только благодаря ей. Обычно наши и соглашаются — на сданные на родине хаты сейчас тут особо не разгуляешься. Это раньше рупия была в 2 раза дешевле рубля — и можно было от сданной «однушки» в бутовской панели здесь миллионером щеголять! А сейчас приходится поработать. Выгоднее всего на свадьбы наниматься, там самые высокие гонорары. Но платят лучше блондинкам, — замечает Скрим. — Хотите подзаработать, заезжайте вечером к нам — жена вас покрасит.
За долгим индийским рублем
В свои 30 Скрим, коренной москвич, — дауншифтер со стажем. Как-то он прожил на Гоа 5 лет безвылазно, включая климатически очень тяжелое индийское лето, держал свой «шейк» — ресторанчик на пляже. Потом перебрался на зимовку на тайский Самуи, где и встретил свою нынешнюю подругу — психолога Алину Колесову, она как раз проводила на острове тренинг по привлечению женского счастья. Давным-давно в Москве Скрим был тележурналистом, но Азия сделала из него художника, который пишет картины не простые, а магические...
— Я Алинку на картину и подцепил, — рассказывает художник, когда я, приняв приглашение, приезжаю в гости к Скриму с Алиной — в частный дом, затерянный прямо в пальмовой роще в районе культового гоанского Джус-центра. — Я писал, а Алина мимо шла — и буквально столбом застыла! С тех пор мы вместе.
Оказывается, картины Скрима в жанре абстракции не простые, а волшебные — они притягивают противоположный пол!
— Я кандидат психологических наук и во всякую мистику не верю, но картины Скрима правда действуют на наше подсознание, — признает сидящая рядом с любимым Алина. — Проверено не только на мне, но и на многих моих клиентах.
Алина и Скрим объединили усилия еще на Самуи: они проводят выездные тренинги для женщин, направленные на обустройство личной жизни. Клиенток размещают в специальном доме, где в спальне у каждой над головой — магическая картина от Скрима. Алина проводит с ними ежедневные занятия — тренинги по женской магии, а еще вводит их в транс и выясняет глубинную причину женского одиночества.
— У нас помимо непосредственно наших занятий — объясняют ребята, — запланирована йога, экскурсии, по картине в подарок каждой, прощальный банкет. Раньше нашими клиентками были исключительно русские. А тут вдруг потянулись индуски! Вот уж кто никогда не интересовался женской магией — у них в этом плане куча своих традиций и ритуалов. Но теперь как с цепи сорвались: помогите завоевать сердце белого человека! Весь запас магических картин раскупили. Вешают перед домом вместо своих Лакшми — так хотят россиянина в мужья!
— А откуда взялось столько смешанных парочек? То наш парень с индианкой, то наоборот. Еще год назад в таком количестве этого не было!
— Потому что еще год назад наши туристы и даже живущие здесь дауншифтеры вели себя как белые люди, — усмехается Скрим. — А местное население — как обслуга. А теперь наши «белыми людьми» работают, а индусы им помогают — выгодно обеим сторонам, поэтому да здравствует равенство!
И я слышу примерно то же, что уже говорила мне парикмахерша в Москве: «белым человеком» очень выгодно работать на индийских свадьбах, но пристроить на постоянную работу с хорошей оплатой и без кидалова может только местный. Поэтому для пущего успеха предприятия лучше объединиться в межнациональный союз. А еще лучше — в законный брак.
— В здешнем обществе всегда была очень жесткая кастовость, даже не за брак, а просто за свидание с представителем другой касты запросто могли убить, хотя в целом индусы мирные люди, — поясняет Скрим. — Случаев удачных межкастовых браков не было вообще, а с европейцами — очень мало. Тут на Гоа одному москвичу удалось жениться на индианке из высшей касты священнослужителей — так он об этом целую книгу написал, столько ему пришлось пережить! А теперь, говорят, в некоторых кастах духовники разрешили своей пастве жениться и выходить замуж за россиян. Потому что мы сейчас в одинаковом положении и должны помогать друг другу. А белый супруг — это уже автоматом деньги в дом. Ведь на свадьбах все равно, каков белый гость — мужчина или женщина, старый или молодой. Конечно, лучше, если он умеет петь и танцевать, а еще лучше — индийские танцы. А хит индийской свадьбы — кукольная блондинка с большой грудью, умеющая петь европейские песни и танцевать индийские танцы.
— А между свадьбами может на пляже фотомоделью подрабатывать, — подхватывает Алина. — Просто рядом постоять — одна цена, руку на талию положить — вдвое выше.
— Ну сейчас индуски ваши курсы пройдут, магических картин насмотрятся — и сами раскрепостятся... Никакие наши не понадобятся!
— Без наших все равно никак, белые люди — это для местных хорошая примета. Они здесь очень суеверные.
Кстати, главная индийская киностудия в Мумбае — Болливуд — с завидной периодичностью объявляет кастинги на роли, эпизоды и массовки, где требуются белые люди. Объявления об этом висят как в русском гоанском сообществе в Интернете, так и просто на гоанских клубах, барах и заборах. Например, я застала такую вакансию: «Требуется солидный импозантный белый мужчина в возрасте от 45 лет на роль наркобарона». Знание хинди и даже английского почти никогда не требуется — фильм озвучат и без помощи белого человека. А вот умение красиво двигаться в кадре и танцевать индийские танцы приветствуется — исходя из этих умений и внешних данных и выбирает Болливуд своего нового героя. Со счастливчиком болливудские «студиос» подписывают контракт на все время съемок фильма, ему предоставляется жилье в Мумбаи, питание и выплачивается гонорар. А учитывая, что Болливуд клепает фильмы и сериалы бесперебойным поточным методом и каждый из них желает быть украшен приличным белым человеком, то без работы в Мумбаи мы явно не останемся.
Хинди-руси, пхай-пхай: приезжай ко мне в Мумбай!
Беседуя с нашими дауншифтерами на Гоа, я также узнаю, что россиян нередко приглашают в модные съемки — например, в рекламу индийских джинсов, пароварок или автомобилей.
— Свою зубную пасту и шампуни они нам не доверяют, сами рекламируют, — щербато улыбается лысый дауншифтер Гоша из Челябинска. — Наши зубы и волосы им не нравятся! А на съемки промороликов купальников и алкоголя постоянно кастинги — только следи! Индусам же не дозволено прилюдно оголяться и бухать, вот тут мы и требуемся. Европейцам и американцам ихние гонорары в рупиях ни к чему, а нам — в самый раз.
— Но лучше все же знакомых среди местных иметь, — вставляет хиппи из Уфы по имени Инка, на Гоа она зимует уже в 4-й раз, перебиваясь случайными заработками. — А то и кинуть могут! Или обидеть девушку. Вон моя подруга записала видео, как просили в объявлении, — станцевала индийский танец в бикини. Закинула им клип на мыло. Через неделю ее позвали в один ночной клуб — типа на пробы. А там напоили какой-то гадостью и изнасиловали!
— Она в полицию-то обратилась? — ужасаюсь я.
— Ну нет, — мнется Инка, — как-то постеснялась...
— Ясен хрен, не обратилась, — констатирует Гоша. — Потому что насилуют индусы только тех мэм, которые под наркотой и сами нарываются. А нормальную белую женщину, отдыхающую на пляже или в кафе в курортной зоне, ни один индус никогда и пальцем не тронет! Они боятся своей туристической полиции. Да и очень это плохая примета для них — обидеть белого человека!
В Дели на гуманитарную конференцию мы с коллегой летим маленьким самолетом местных авиалиний. Мой спутник — прямо мечта Болливуда: как раз «солидный импозантный белый мужчина от 45». Обращаю внимание, что молоденькая индийская стюардесса глаз с него не сводит. Толкаю спутника в бок: мол, вступай в разговор, белый человек! Ты мужчина или где?
— А вы откуда сами? — улыбается он юной индийской стюардессе. Повторного приглашения ей не требуется — через 10 минут мы знаем о ней все. От единственного белого мужчины в нашем самолете она не отходит почти весь полет.
— Я живу в Мумбаи, у меня 7 братьев и сестер, у отца свой магазин, у нас большой дом. Старший брат помогает отцу, средний работает в фармацевтической компании — отец устроил его туда, а меня в стюардессы. Мои родители говорят, что для нашей семьи большая удача, что у меня такая работа, я могу встречать много европейцев. Я говорю на английском, французском, испанском, итальянском и португальском. Мне скоро 19, пора замуж. Отец у меня прогрессивный, он говорит, что если я выберу в мужья европейца — он не будет против. Конечно, он не хотел бы расставаться со мной. Но мой муж может жить и с нами — у нас большой дом...
Хорошенькая стюардесса трещит как пулемет, сверкая очами. И намекает: «Будете у нас в Мумбаи, заезжайте в гости!»
Я даже начинаю ревновать: все ж белый мужчина не один летит, а с дамой, а эта стюардесса на меня — как на пустое место!
Зато в Дели водитель, которого за нами присылают из Университета им. Дж. Неру, не сводит глаз уже с меня. И тоже трещит как пулемет:
— Мы — сикхи — нация воинов, мы все с младых ногтей владеем редкими боевыми искусствами, тантрой, не пьем, не курим, вегетарианцы, спать можем всего по 3 часа и стоя, а сексом заниматься сутками. Мы незаменимы в качестве личных водителей, телохранителей, дворецких и просто друзей. Мы с детства владеем 4 языками — родным, а еще хинди, пушту, урду и английским. А к окончанию школы знаем еще и европейские. Я в совершенстве владею французским, а теперь начал учить русский.
— Вы ищете себе работу в России? — предполагаю я. — Или в российской организации в Дели?
— У меня есть работа — у нас с братом турагентство, мы возим своих соотечественников на экскурсии по всей Индии. Мне нужны россияне, готовые работать на меня здесь.
— И какую работу вы хотите им предложить? — любопытствую я.
— У нас считается хорошей приметой сфотографироваться с белым человеком. И если на наших маршрутах будет работать белая леди или сэр, то спрос на наши туры существенно возрастет.
Ну конечно! В тех же Тадже и Агре, в Красном Форте и в усыпальнице Хамаюна, возле президентского дворца и у Индиан Гейт — везде местные туристы рвали нас со спутником на части с просьбой сфотографироваться на фоне достопримечательностей их страны — с ними и с их детьми. И если шустрые гоанские пляжные фотографы уже поставили white man photo (снимок с белым человеком) на поток, то в Дели местный турбизнес только разевает на нас свою пасть...
Возвращаюсь домой и первым делом звоню знакомой блондинке. Мол, есть, подруга, еще в этой жизни перспектива — сначала блондинкой под зонтиком на гоанский пляж по 200 рупий за кадр, а потом, глядишь, и на контракт с Болливудом наснимаешься. Заживешь на Болливудских холмах как белый человек и станешь звездой доброго и позитивного индийского кино, безмерно уважаемого во всем третьем мире и на постсоветском пространстве. Потому что его герои перед тем, как переубивать друг друга или умереть с голоду, долго весело поют и танцуют. Пока главный злодей не спросит: ну что, кошелек или жизнь? А мы ему — кошелек, конечно! Мы за все своим рублем ответим или вашей рупией, благо теперь это без разницы.
