Готовы ли мы принять к себе не только толпы беженцев из Донецка и Луганска, но и тех «украинских русских» из других, нефронтовых городов, кто не хочет отдавать жизнь ради того, чтобы обогатился еще один олигарх?
Не хочет брать в руки оружие, направленное против своих же сограждан.
Такова история братьев Ивана и Ильи Масловых, а также их мамы Ирины, пытавшейся спасти сыновей от «батальонов Коломойского», и попавших из огня да в полымя — на скамью подсудимых уже в Москве, в ожидании депортации. Обратно на войну...
Уроки русского
Она похожа на интеллигентную пожилую учительницу русского языка. Я не успеваю сказать ей об этом, как Ирина Анатольевна подтверждает: да, закончила когда-то педагогический, преподавала в школе, потом уже, после гибели мужа-офицера, пошла служить в армию — надо было кормить несовершеннолетних детей, Ивана и Илью. А больше у нее никого и нет. Только мама — в Ташкенте. Да брат в Москве. Что за сотни километров от украинского Днепропетровска.
Мы встретились с Ириной Анатольевной в огромном московском торговом центре, где никому ни до кого нет дела. За столиком в кафешке, выпить чаю.
Ирина Анатольевна на час убежала из дома — если это можно называть домом: за проживание и еду она ухаживает за старушкой. Считает, что ей повезло. Хозяева, дети этой самой старушки, позволили оставаться в квартире на ночь (так как бабушке требуется постоянная помощь) не только самой сиделке, но и ее сыновьям.
Иначе бы просто некуда было податься. Любой полицейский, остановив братьев на улице и пробив по базе данных, тут же отправит их в «обезьянник».
Иван и Илья — вне закона. И у себя в Днепропетровске, где их ищут как уклонистов.
И у нас в Москве, где они приговорены к немедленной депортации.
Ирина Анатольевна пытается по-быстрому пересказать мне всю свою жизнь. Но быстро не получается: для того чтобы понять, как все сошлось у нее в одной точке, в этом многолюдном супермаркете, где прохожие в радостном ожидании праздника спешат мимо наряженных елок…
Она готова говорить, я — ее слушать, а вместе с ней — голоса сотен и тысяч таких же, как и она, бывших граждан Советского Союза, оказавшихся жертвами всех минувших бессмысленных войн и этой, последней войны.
— Муж мой был военным, окончил танковое училище. Где мы только не побывали за время его службы — и на Дальнем Востоке, и в Германии. В общем, как любая семья советского офицера… — горько улыбается женщина. — А я сама из оренбургских казачек, моя бабушка с детьми бежала в 30-е годы от голода в Узбекистан. Голодали ведь не только на Украине… Трое малышей у нее умерли, двое осталось. Я сама родилась уже в Ташкенте, — Ирина Анатольевна помешивает пластмассовой ложечкой чай в пластмассовом же стакане, забывая положить туда заварку. — Когда муж закончил академию бронетанковых войск в Москве, ему предложили остаться, но Игорь отказался: «Хочу служить, а не штаны протирать!» И мы поехали на Украину, в Днепропетровск, совсем чужой и незнакомый для нас город, но тогда это было не страшно, это же была одна страна…
Спустя всего четыре с половиной месяца после приезда Игорь Маслов погиб на военных учениях. «При исполнении воинского долга» — как написали в бумагах. Ему было 33 года. Его вдове — 30.
Гробы Коломойского
Вдове погибшего офицера с двумя маленькими детьми — старшему всего 10 лет, — Ирине предоставили квартиру в том же Днепропетровске. Друзья мужа помогли устроиться в армию.
После развала Советского Союза она вместе с мальчишками приняла гражданство Украины. «Иначе бы меня просто уволили и выселили из служебного жилья. Другого выхода не было, — будто бы оправдывается передо мной она. — Ехать в Узбекистан, к маме? Там еще большая нужда! Я же несла ответственность за своих сыновей, которых надо было кормить, одевать, учить».
Говорит, что желание вернуться на родину было всегда. Но проходила жизнь, незаметно и несуетно. Вроде бы привыкла к новому дому. Да и пенсия подошла.
…А потом началась война.
В январе 2014 года, сразу после выхода постановления об упрощенном получении российского гражданства, 58-летняя Ирина Анатольевна Маслова все-таки начала собирать документы для возвращения в Россию. Ездила даже в наше консульство в Харькове, но из-за начавшейся вскоре неразберихи прием бумаг то и дело откладывался. Им назначили только на 11 августа.
А накануне Ивану и Илье пришла повестка из армии.
«Я за себя не боюсь. Но, кроме сыновей, у меня никого нет больше. Не отдам! …Неподалеку от нашего дома тренировались «гвардейцы Коломойского» — бойцы из батальона «Айдер-2». Коломойский же глава обладминистрации… Добровольцев собирали по тюрьмам и наркопритонам, самых жестоких и безжалостных, — я это говорю не потому, что русская и поддерживаю Россию, а просто так оно и есть…
Забрали сына у соседей, 19-летнего мальчика, — обратно пришел грузом-200. Подруга-западенка, вечно спорившая с Ириной Анатольевной о политике, отдала в Нацгвардию своего парня. «Тот, слава богу, вернулся живым. Но родные его не узнали: психика надломленная, и глаза совершенно сумасшедшие».
Каждый день смотрела она по телевизору сводки с фронта. Но — как всегда и везде — показывали и говорили одно, а на деле выходило совсем другое.
«Семья этажом ниже. В 2013-м их мальчик окончил университет, после военной кафедры пошел служить младшим офицером. Как выла его мать, на весь подъезд, когда сына привезли в гробу! Ей за пятьдесят — единственный ребенок, и больше, вероятно, уже не будет», — читала Ирина Анатольевна истории в Интернете и газетах. Бесконечные, безысходные.
Посмотрела ленту в соцсетях бывших соседей, близких, родных — за солью и спичками приходили не раз, а теперь у них в статусе стоит: «Хотите сдать сепаратиста — вот телефон «горячей линии». Коломойский обещал 10 000 долларов за голову.
«В такой ситуации мы несколько раз проигнорировали военкоматовские повестки по призыву, но вскоре пришел вызов в суд. Оттуда — только в штрафбат. Или пулю в затылок, такие случаи тоже уже бывали. Почему мы — русские по национальности — должны идти в войска, которые воюют с такими же, как мы, на Донбассе и в Луганске? Почему мы должны участвовать в этой бойне?!» — спрашивает у меня Ирина Анатольевна. Потеряв мужа, она не могла лишиться еще и обоих сыновей. Старший хотя бы был женат. А младший — ласковый, послушный Илья, случись что, даже сына после него не останется.
Бросив квартиру, имущество — Ирина схватила парней в охапку и увезла в Россию. Возражений не принимала. Она — мать, ей и решать. О том, как станут жить здесь, практически не думала.
Когда пересекали границу, впервые почувствовав облегчение от того, что уже дома, не задумалась и над тем, как правильно заполнить документы.
«Едем в гости» — поставила Ирина Анатольевну галочку в миграционной карте. Она мыслила все еще довоенными категориями. К родственникам — значит погостить.
С судом и без следствия
Она и сейчас не понимает, как, каким образом произошло дальше то, что произошло. Ведь они уже были в полной безопасности. Здесь — в России, в которую стремились всей душой.
Россия — мать? Россия — мачеха.
«Быть иждивенцами и сидеть на шее у брата, который сам пенсионер, не хотелось, — вспоминает Ирина Анатольевна. — Когда мы приехали в Москву, то сразу стали искать работу. Выбить статус беженцев, чтобы получать дотации и пособия, не пробовали. Мы же не из воюющих регионов. Нам чужого не надо. Есть же и более обездоленные, чем мы. У мальчишек моих — золотые руки. Думали, что прокормимся и так».
Иван и Илья практически сразу устроились на работу — в соседнюю школу, где как раз заканчивался ремонт перед новым учебным годом. Трудившиеся на объекте таджики уже привыкли к рейдам и к проверкам. Знали, как прятаться, если идет полицейский, и как при сложных обстоятельствах тут же забывать русскую речь: «Моя твоя не понимай».
Хочешь выжить — не верь, не бойся, не проси. И еще — научись врать. Масловых взяли поработать всего на один день, чтобы посмотреть, что они умеют. Они умели все. Кроме вранья.
И в этот же день как назло в школу нагрянула очередная проверка ОУФМС... 14 таджиков и 2 гражданина Украины были пойманы «с поличным» — за занятием незаконной трудовой деятельностью.
«Вы что тут делаете?» — строго спросили у братьев миграционные стражи.
«Работаем», — честно ответили Иван и Илья.
ОУФМС доставили их в участок, где предложили подписать все бумаги «без лишних хлопот». Тут же сфотографировали для суда. В рабочей робе и куском гипсокартона в руках, чтобы не отвертелись.
И суд заочно приговорил обоих Масловых к «высшей мере». Штрафу в 5 тысяч рублей с каждого и… возвращению домой.
То есть на воюющую Украину.
Согласно 2-й части статьи 18.10 КоАП — осуществление иностранным гражданином трудовой деятельности на территории РФ без разрешения на работу наказывается высылкой из страны сроком на пять лет. Сыновей — вон. Мать могла остаться.
— Уже потом нам объяснили, что, въезжая в Россию, надо было просто поставить в миграционной карточке значок на слове «работа»: именно она должна была быть основной целью нашего визита. А так — получается — мы нарушили закон. Головинский районный суд проштамповал свое решение, даже нас не опросив. Зачем? Такие бумаги у них, наверное, сотнями выдаются…
Мосгорсуд оставил первое решение без изменений. Собственно говоря, это правильно. Есть закон — и его незнание, как говаривали следователи в старых советских фильмах, не освобождает от ответственности.
И неважно, при каких обстоятельствах этот закон нарушается.
По данным ФМС на начало осени, как уже писали наши СМИ, в Россию въехали 820 тысяч человек, при том что статус беженцев был предоставлен всего 105 тысячам жителей юго-востока. Около 150 тысяч попросили о предоставлении временного убежища. Почти все — граждане Донецкой и Луганской областей.
Проживавшие в других, невоюющих регионах Украины так легко эти квоты не получают. Иначе Россия захлебнется от наплыва желающих пересидеть в ней в тяжелые времена. Статус политических беженцев за это время не получил никто — доказать его необходимость очень сложно. Даже разведчику Сноудену такой не дали.
Ирина Маслова стучится сейчас во все двери, молит, чтобы только ее услышали. Ведь есть же и исключения из правил, уверена она. И высшая справедливость.
«Подскажите, что нам делать? Ехать туда, где нас не считают людьми, потому что мы русские? Где ненавидят и презирают, обзывают «ватниками»?» — спрашивает она меня. Я молчу. Не знаю, что ей ответить.
В отчаянии Ирина Маслова обратилась к правозащитникам в Комитет гражданского содействия.
— Они пришли к нам уже после апелляции, когда время было упущено, — качает головой Ирина Бирюкова, сотрудник организации. — В принципе Масловы наделали очень много ошибок — обычно суды все же не выдворяют украинцев из страны. Надо было просто грамотно объяснить свою ситуацию. Ирина Анатольевна, наверное, этого тоже вам не говорила — но и она сама, несмотря на свой возраст, может подлежать мобилизации как бывшая служащая армии, так что сейчас Масловым по-любому надо получать временное убежище, а потом уже подавать на гражданство. В любом случае мы пойдем в надзорный орган, дойдем даже, если потребуется, до Верховного суда, чтобы максимально обезопасить будущее этих людей.
— Мы знаем, почему наши соотечественники бегут с Украины и что ждет их, если они там останутся, — говорит адвокат Янис Юкша, который и поведал мне эту трагическую историю. — Рассматривая проблему глобально, вопросы о пребывании их в России должны решаться не в судах, а системно — как я считаю, например, постановлением правительства, которое даст возможность этой категории граждан законно остаться на российской земле.
Позавчера Ирине Анатольевне, которая отстояла гигантскую очередь в несколько тысяч человек, все-таки вручили квиток на ускоренное получение российского подданства. Талончик не дает никаких привилегий и прав, это просто номер очереди —в конце весны 2015-го она сможет наконец подать документы на гражданство как носитель русского языка. Говорят, что это еще быстро.
А пока она с сыновьями, которые стараются не выходить из дома, надеется на чудо. Потому что возвращаться им некуда.
Имена героев этой истории для их безопасности и по их просьбе изменены.
