То есть позволить заводам и фабрикам травить воду, которую мы с вами будем пить.
Соответствующие поправки предложили единороссы. В декабре их, возможно, уже рассмотрят в Госдуме.
Спецкор «МК» выяснил, что на кону этого законодательного новшества стоят сотни миллионов рублей.
Так уж вышло, что мы стали невольными свидетелями того, с чего все началось, кому были необходимы столь разрушительные изменения в Водном кодексе, способные уничтожить реки России.
Почти год назад в «МК» вышла статья «Башкирский майдан достучался до Путина» от 24 декабря 2013 года.
А уже в сентябре 14-го мне позвонила Альмира Рашитовна Жукова, известная правозащитница из Уфы:
— На сайте Верховного суда вывешено решение о полном запрете сбрасывать сточные воды в санитарных зонах у нас, в Башкирии, при строительстве нового австрийского завода. «Уфимский майдан», который прошел у нас прошлой осенью, закончился полной победой: простые люди выиграли суд, вредного предприятия вблизи водоемов не будет.
Формальдегидные реки, феноловые берега
Верховный суд поставил точку в двухлетнем противостоянии жителей Уфы и европейских инвесторов, которых поддерживало правительство республики. Австрийцы пришли в Башкортостан в 2012 году с предложением построить рядом со столицей региона деревообрабатывающее предприятие. Оно даст Уфе порядка 200 рабочих мест.
Собственно говоря, и это все плюсы.
Взамен уже из республиканского бюджета будут оплачены железнодорожные подходы к будущему заводу, автомобильные дороги, сырье (лес), очистные сооружения.
За все это обязалась рассчитаться российская сторона.
Иностранные бизнесмены освобождались от налога на имущество на территории РФ на 10 лет. Им также гарантировали пониженную ставку налога на прибыль.
Но самое ужасное: завод планировали строить во второй и третьей санитарной зоне водозабора — рядом с реками Шакшинкой, Белой и Уфимкой, из которых пьет весь город.
Фенол и формальдегид, без которых невозможно данное производство, потекли бы именно туда.
По все еще действующему Водному кодексу, той самой 44-й статье, такое строительство было категорически невозможно.
Но оно все-таки началось.
...И народ вышел на улицу.
Башкирский майдан
Конец 2013 года. Километра полтора от Уфы — продуваемое всеми ветрами чистое поле, на котором несколько сот горожан (включая женщин и детей) жили с середины лета, пять месяцев. Здесь был обустроен лагерь протеста.
Около самодельного шлагбаума дежурят мужчины в телогрейках. Женщины готовят еду. Полиция сюда не ходит. Чужие — тоже. ОМОН устал.
«В других странах, где стоит этот завод, не раз были ЧП. После одного из пожаров в Ливерпуле уцелело старое оборудование — его и завезли к нам в Уфу», — наперебой рассказывают протестующие.
— Я не могла опустить руки, у меня у самой двое детей, и я знаю, к чему может все это привести. Более десяти лет назад наш город уже был отравлен фенолом, целых три месяца не было воды, нам ее подвозили к домам, люди с ведрами и бидонами стояли часами в очереди. Если этот завод такой замечательный, то почему австрийцы его у себя не строят? — задает вопрос Рамиля Саитова, секретарь совета аксакалов Башкортостана.
«Мы отсюда не уйдем. Четыре тысячи человек собирали, — говорит один из протестующих, по имени Дмитрий. — Первый сход состоялся в конце июля, 17-го числа, потом 20-го, 27-го... После этого мы поняли: чтобы добиться хоть чего-нибудь, тут надо жить. Увольнялись с работы, уходили из семей — чтобы ночевать на улице и не допустить начала работ. 70 000 подписей послали Путину...»
«Силового разгона боялись, крови... Полиция сперва действительно была против нас, но потом, когда поняли, ради чего мы стоим стеной, — стали к нам нейтральны».
«Не дадим отравить родную Уфу», «Мы готовы сражаться за будущее нашей экологии и наших детей!» — все новые и новые люди по очереди и хором рассказывают о наболевшем.
По городу прошел марш матерей; «похороны» завода, и даже с настоящим гробом. 4 ноября, в общегосударственный День народного единства, провели, как называют его сами участники, «марш народного ополчения».
Но все было безуспешно и зря.
Пока осенью 2013-го в Башкирию не приехал Путин. Через Сергея Миронова активистам «башкирского майдана» удалось передать ему письмо с просьбой разобраться в ситуации.
«Согласен», — завизировал президент это послание. И постановил провести тщательное расследование.
Статья «МК» от 24 декабря 2013 года заканчивалась на этой оптимистической ноте...
А депутаты против
— Проверку для Путина, насколько мне известно, делали те же люди из аппарата правительства, что и лоббировали это строительство, экспертиза прошла у нас, в Башкирии, — какая же она независимая? По ее итогам Владимиру Владимировичу, скорее всего, доложили, что все в порядке. И он снял этот вопрос со своего контроля, — негодует Альмира Жукова, руководитель общественной организации «За права человека и гражданина».
Люди поняли, что ничего не добьются, даже если умрут на этом промозглом поле. Отчаявшись, к началу зимы они стали расходиться по домам. Ночью неизвестные сожгли «штаб» протестующих.
Те, кто еще вчера рвался в бой, сегодня отказывались разговаривать на эту тему. У всех семьи, дети. Справедливости не дождешься. Будет еще только хуже. Это нам и Украина доказала...
Но весной 2014-го активист Павел Ксенофонтов и правозащитница Альмира Жукова все-таки подали иск в Верховный суд: о нарушении той самой 44-й статьи Водного кодекса, что завод строят на реках. Это была последняя попытка хоть что-то доказать.
И... Верховный суд неожиданно признал правоту протестующих.
Строить рядом с реками фенолформальдегидные заводы нельзя. Есть 44-я статья.
Казалось бы, обойти решение верховной российской инстанции, защитившей права и здоровье граждан, невозможно...
Но для этого у нас есть Государственная дума.
Которая в ноябре вдруг решила изменить сам Водный кодекс, и не только для отдельно взятого Башкортостана, но и для всей России.
Разрешить сливать сточные воды во второй и третьей зонах санитарной очистки. Потому что... ограничения по сбросу этих вод, как уверяют, негативно отражаются на строительстве новых производств.
Нынешний же Водный кодекс «...препятствует развитию бизнеса, ущемляет права хозяйствующих субъектов, ограничивает хозяйственную деятельность в стране и вредит местным и федеральному бюджету, лишая их дополнительных источников пополнения в виде налогов» — инициатива была внесена в Госдуму за подписью группы депутатов из фракции «ЕР»: экс-депутат, ныне вице-губернатор Красноярского края Виктор Зубарев, Сергей Кривоносов, Александр Ремезков, Михаил Слипенчук.
Одним из главных лоббистов выступил народный избранник из Башкирии Рафаэль Марданшин.
Ультиматум для господина президента?
У меня в руках удивительный документ. Его опубликовали многие башкирские интернет-ресурсы. Некоторые сомневаются в его подлинности, официальная Уфа заявила, что не готова комментировать всякие домыслы и слухи, но, судя по тому, как развиваются события сейчас, письмо вполне может быть и настоящим.
«Уважаемый господин президент!
...Мы глубоко разочарованы тем, что вы не желаете своевременно и в полном объеме выполнять свои обязательства по Инвестиционному соглашению от 17 августа 2012-го года (...) Какого числа вы пустите газ по нашим трубам? (...) Мы глубоко разочарованы Вашим непрофессионализмом и рассчитанным на конфликт ответом. Не подлежит сомнению, что вы ответственны за отведение ливневых стоков от границы участка. (...) Почему вы остановили строительство (...) водосбросного водоотвода в реку Шакша и очистных сооружений дождевых стоков, строящихся больше года? Мы вынуждены требовать от вас незамедлительного решения данной проблемы!»
Адресат этого послания, если оно действительно имело место быть, не какой-нибудь «мальчик на побегушках», а... президент Башкортостана Рустэм Хамитов.
Авторы — очевидно, возмущенные пробуксовкой строительства австрийские капиталисты. Подпись под письмом есть.
Объяснимо ли такое поведение со стороны иностранцев, если они действительно это написали?
А скажите, за что им нас уважать?
Раз мы позволяем творить с нашей землей все что угодно, травить воздух и воду...
Кстати, в Башкирии 2013-й был Годом экологии. Президент республики — Рустэм Хамитов — сам эколог. Свою политическую карьеру построил на защите природы.
Больших вложений в башкирскую экономику (согласно заключенному соглашению) европейские «инвесторы», насколько нам известно, пока что не сделали, тогда почему переговоры зашли в тупик?
Наверное, ответить на этот вопрос может только сам Хамитов.
Но Хамитов молчит.
«МК» связался и с инициатором законопроекта — Рафаэлем Марданшиным, попросил того прокомментировать: какая польза России от изменения Водного кодекса? Но Рафаэль Мирхатинович, сославшись на то, что у него прием избирателей в Уфе, не ответил на этот вопрос.
Почем погубить родину?
12 ноября российское отделение международной экологической организации «Гринпис», рассказав о предыстории этой проблемы и правозащитниках из Уфы, добившихся запрета на вредное строительство, опубликовало на своем сайте обращение ко всем гражданам РФ с призывом подписать письмо в думский Комитет по природным ресурсам, природопользованию и экологии. Членов комитета просят не принимать законопроект по изменению Водного кодекса как безусловно вредный.
Совет Федерации также выступил категорически против изменений, способных серьезно ухудшить российскую экологию.
Уполномоченный по правам человека Российской Федерации Элла Памфилова, на приеме которой были активисты из Башкирии, взяла это дело под свой особый контроль.
Директор ГНИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. Сысина РАН, академик РАМН Юрий Рахманин, которого журналист «МК» недавно попросил прокомментировать предложение депутатов, счел его «довольно опасным». «Водный кодекс вводит общие правила, а научно обоснованные подзаконные акты их конкретизируют, позволяя рассматривать каждый случай исключений из этих правил индивидуально». Иначе, пояснил г-н Рахманин, предприятия «будут сливать в санитарной зоне втихую, ночами, и говорить, что ничего не нарушают, и поди потом поймай...»
* * *
И снова из растиражированного письма австрийцев президенту Хамитову: «Господин президент! (...) Безусловно, вы понимаете, что мы выставим вам счет за компенсацию всех издержек, возникающих в связи с невыполнением Вами своих обязательств, включая производственный простой, и будем добиваться удовлетворения требования».
Башкортостану жизненно важно изменить Водный кодекс, несмотря на решение Верховного суда.
Иначе западные инвесторы, выходит так, могут выставить непомерный счет правительству республики?
Но платить по этому счету — если Водный кодекс все же изменят — придется всем без исключения россиянам.
