■ ■ ■
В письме, разосланном в СМИ правлением МКААД, поясняется, что причиной этого обращения стало «возобновление следственных действий в отношении галереи «Авангард 1910–1930-х гг.», где работает господин Боровков», что, в свою очередь, послужило поводом для множества публикаций. «По понятным причинам — людей привлекают громкие новости и разоблачения — информация дается с определенных однозначных позиций, не всегда корректно», — считают в МКААД и просят СМИ соблюдать нормы этики, не усугублять ситуацию, а дождаться результатов следствия, прежде чем делать выводы.
«Всю свою жизнь Анатолий Иванович Боровков собирает книги и графику русского авангарда, — говорится в письме МКААД, — коллекционные предпочтения господина Боровкова сформировались ранее того момента, когда цены на данное искусство резко взлетели вверх. В профессиональной среде этот человек по праву считается экспертом по книгам и печатной графике русского авангарда 1910–1930-х годов... А.И.Боровков никогда не скрывал своей коллекции, более того — всегда пытается представить ее широкой публике... неоднократно дарил предметы искусства в крупнейшие музеи нашей страны...»
■ ■ ■
Между тем имя Анатолия Боровкова — обладателя одного из крупнейших в России собраний антикварных изданий и графики, хорошо известное коллекционерам, искусствоведам и антикварным деятелям как в России, так и за ее пределами, более широкой публике стало известно, когда его в 2011 году обвинили в организации краж раритетных книжных изданий, которыми занималась межрегиональная ОПГ, получившая в СМИ название «банда библиофилов».
По версии следствия, кражи совершали Александр Пепеляев, Вячеслав Гуткевич и Павел Казанцев, которые наведывались в библиотеки России по поддельным документам, под видом аспирантов или стажеров, получали на руки редкие книги, якобы для ознакомления, похищали их, уничтожали библиотечные печати, после чего продавали.
Приговор по этому делу был оглашен в 2012 году в Василеостровском суде Санкт-Петербурга. Приговорив к реальным срокам наказания троих «библиофилов», суд не признал Анатолия Боровкова организатором и заказчиком краж, осудив его за пособничество. Согласно приговору, роль Боровкова заключалась в даче советов и предоставлении информации о нахождении книг. Антиквар получил условный срок, но ни он сам, ни его защита не согласились с приговором.
Как утверждает адвокат Дмитрий Матвеенко, Боровков всегда являлся добросовестным приобретателем и никогда не был скупщиком заведомо краденого. Для следствия «притянуть к делу» коллекционера такого уровня было важно, чтобы показать масштабы своей работы. А суд, по его мнению, хоть и не нашел доказательств предъявленного Боровкову обвинения, все же решил принять соломоново решение: и не оправдать Боровкова и не наказать его сильно.
— Обвинение Боровкова было построено исключительно на показаниях ранее судимых граждан, которые уже отбывали наказание за аналогичные преступления, а Гуткевич при этом более 14 лет состоял на учете в психоневрологическом диспансере и дважды признавался судом невменяемым. Один раз в 1998 году, второй — в 2009-м, когда в Москве его судили за аналогичное преступление. Тогда Гуткевич признался в похищении «Утопии» Томаса Мора, уникальной книги 1516 года издания. Заказчика он так и не назвал. В Санкт-Петербурге же факту невменяемости Гуткевича значения не придали. Там следствие, как я полагаю, пошло по пути наименьшего сопротивления. Когда был задержан Пепеляев, он признался, что совершал кражи совместно с Гуткевичем и Казанцевым. Но преступление не было бы раскрыто, если бы книги не были найдены. И тогда Пепеляев и Гуткевич дали показания, что некоторые книги они якобы продавали Боровкову. У Боровкова провели обыск, и некоторые издания, которые, как считало следствие, могли иметь отношение к кражам, действительно были найдены. Но это были книги, тиражи которых превышают 1000, а порой и 10 000–15 000 экземпляров, то есть не уникальные. Мало того, проведенная следствием экспертиза показала, что эти книги не были похищены в библиотеках. И тогда в деле появились показания Пепеляева и Гуткевича, что именно Боровков сообщал им, где находятся интересующие его издания, и давал советы, как их похитить. Что характерно, в суде подсудимые наотрез отказались давать какие-либо показания — похоже, опасались, что что-нибудь перепутают. И суд на основании их показаний, данных на предварительном следствии, признал Боровкова виновным в пособничестве.
По словам адвоката, тем же судом было установлено следующее. Пепеляев и Гуткевич начали заниматься кражами еще в 90-х годах, когда ими руководил некто Баграт Файзулин, который состоял в семейных узах с сотрудницей Государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И.Рудомино. Пепеляев с Гуткевичем умело подделывали документы — паспорта, пропуска и прочие, предоставляющие им право доступа в библиотеки. Один из свидетелей по делу показывал, что у него какое-то время жил Пепеляев, который в ванной химическими реактивами что-то стирал на листах бумаги, возможно, сводил штампы библиотек. Также у Гуткевича была обнаружена тетрадь, в которую он вписывал востребованных на антикварном рынке авторов и места, где могли находиться их книги, а также вел учет краж из библиотек. Что же касается Боровкова, то, согласно материалам дела, он никогда не бывал в библиотеках, из которых похищались книги, и поэтому не мог знать, есть ли они там.
— Пепеляев не скрывал, что, совершая кражи, он пользовался объявлениями из букинистического магазина на проспекте Мира в Москве. У Казанцева и Гуткевича, по его словам, также были такие объявления, — рассказывает адвокат Матвеенко.
■ ■ ■
Именно в этом букинистическом магазине, по словам Боровкова, он в том числе оставлял объявления, при помощи которых и собиралась в основном его уникальная коллекция книг. В объявлении он указывал свой телефон — один-единственный, который никогда не менял и пользуется им до сих пор, названия и авторов интересующих его изданий и цену, за которую он бы мог их приобрести. В каждом объявлении жирным шрифтом в отдельной строке было написано: «Книги со штампами и печатями библиотек или следами их выведения и уничтожения не предлагать!»
Позвонить Боровкову мог любой. Разговоров, связанных с объявлениями, было достаточно — кто-то просил дать консультацию, как распознать ценную книгу, у кого-то Боровков узнавал фактическое состояние предлагаемых ему изданий — их формат, количество страниц, наличие иллюстраций, ведь это в конечном итоге определяло, сколько денег он заплатит.
По словам коллекционера, ни с одним из своих «подельников» по питерскому делу он никогда не был знаком, хотя и не исключает, что кто-то из них мог ему звонить, например, чтобы проконсультироваться. Возможно, он сам перезванивал тем, кто с ним связывался. Тот факт, что, согласно биллингу, за три года было зафиксировано пять соединений номера Боровкова с номерами других подсудимых, вовсе не говорит о том, что они были как-то связаны. Коллекционеру за это время позвонили сотни, а может, и тысячи покупателей или продавцов.
На следствии Боровков узнал Гуткевича, которого видел в 2008 году, когда тот приходил в галерею и приносил детские книги. Как утверждает коллекционер, он тогда взял книги, чтобы проверить, не краденые ли они, написал Гуткевичу расписку и сказал, что примет решение о покупке позже. Но когда книги были тщательно осмотрены, на них оказались следы выведенных штампов. По словам коллекционера, он отказал Гуткевичу и вернул ему книги, о чем тот также написал ему расписку.
Антиквар предполагает, что Гуткевич вполне мог после этого присылать к нему своих знакомых. Но если происхождение книг вызывало хоть малейшее сомнение, коллекционер всегда отказывался дальше общаться с человеком, что их приносил.
Анатолий Боровков говорит, что уверен: причину признания его виновным в суде Санкт-Петербурга скорее всего надо искать в его финансовом положении. Ведь Гуткевич, Пепеляев и Казанцев хоть и воровали ценные книги, но по сути были обычными «джентльменами удачи», а потому проматывали все, что им удавалось выручить. С Боровкова же как с коллекционера ценностей можно взыскать ущерб, причиненный ворами государству.
■ ■ ■
22 августа этого года Анатолию Боровкову стало очевидно: все, что произошло с ним в Питере, может снова повториться. В его квартиру и в галерею «Русский авангард» опять явились сыщики.
По словам Боровкова, представители правоохранительных органов показали ему постановление следователя 8-го отдела СЧ ГСУ МВД России по Москве и список книг, которые числятся украденными. Ознакомившись с постановлением, Боровков увидел знакомые фамилии — Пепеляев и Гуткевич, из чего понял, что следствию, видимо, удалось получить от них очередные «признания». У него оказались две книги из списка, которые он тут же выдал, сообщив, что эти издания уже изучались экспертами и никаких следов принадлежности к библиотечному фонду на них не выявлено. А кроме того, эти книги не относятся к раритетным, поскольку выпускались большими тиражами и их цена на антикварном рынке незначительна.
По логике, коллекционеру вроде бы не о чем беспокоиться: по делу он проходит свидетелем и если эти издания следствие уже возвращало, убедившись в их чистоте, то и на этот раз все должно закончиться так же.
Но вот что настораживает Боровкова и его адвоката:
— Оперативники наведались в квартиру свидетеля в шесть часов утра без предъявления судебного постановления — а в жилом помещении обыск можно делать только с санкции суда. В результате такого обыска были изъяты личные документы Боровкова и сбережения двух семей — его самого и его сына. При этом копию протокола, где бы было зафиксировано все, что изъято, в том числе сумма, Боровков не получил до сих пор. Что касается обыска в галерее «Русский авангард», то тот протокол нам выдали, но мы обнаружили, что он составлен таким образом, что не позволяет идентифицировать изъятые издания, поскольку в нем не указаны ни их наименования, ни авторы, ни год издания. Просто написано: «детские книги», и где гарантия, что на месте изъятых книг не появятся какие-то другие? — опасается адвокат Матвеенко.
■ ■ ■
Тем временем следствие моментально распространило в СМИ сообщения о новом уголовном деле, по которому проходит Боровков.
— В первом, «питерском», уголовном деле было то же самое, — рассказывает адвокат Боровкова. — Следствие охотно сливало в прессу информацию о том, что коллекционер — активный участник «банды библиофилов», ее вдохновитель, организатор и заказчик краж, но никто даже не удосужился поговорить с самим Боровковым или его адвокатом. В итоге даже суд своим приговором эти утверждения опроверг.
Но Боровкова сейчас больше волнует не то, что «осадок-то остался», а то, что его могут снова назначить «финансово ответственным» за потери, что понесло государство.
Его опасения разделяют и издатели специализированного журнала для коллекционеров Ирина и Сергей Насоновы, к которым «МК» обратился за комментариями. Они предполагают, что «кому-то просто выгодно «обнаружить» в собрании галереи «Русский авангард» и изъять недостающие у государства книжные издания, аналогичные утраченным».
— У Боровкова очень много чего есть, коллекция огромная, там легко что-нибудь да найдется, — уверен Сергей Насонов.
Супруги Насоновы, известные среди коллекционеров эксперты, не верят, что Боровков мог быть инициатором краж, поскольку сам занимается розыском ранее похищенных редких изданий, а кроме того, не раз отдавал редкие экспонаты в российские музеи совершенно безвозмездно.
— Дарственные музеям Москвы свидетельствуют о том, что Боровков не расхититель ценностей, а наоборот, их собиратель и меценат, — утверждает Ирина Насонова.
