— Когда же мы наконец станем учиться? — атаковали в середине сентября своих профессоров студенты 1-го курса Московского педагогического госуниверситета. — А то у нас всё какая-то музыка и театр, и никаких занятий!
— А что значит «учиться»? — поинтересовались профессора.
— Ну сидеть в поточных аудиториях, слушать лекторов и все записывать в тетрадки. А еще отвечать на семинарах, — обрисовали свое видение «правильной» учебы первокурсники.
Кто сказал, что рутинерство — удел седобородых старцев, а каждый молодой человек по определению новатор?
Боксер-заочник
Как готовили будущего учителя раньше, а во многих педвузах готовят и сейчас? Правильно: студент изучает педагогические теории всех времен и народов, сдает их в сессию и тут же забывает как страшный сон. А как войти в реальный класс реальной школы, тем более как учить сидящих там детей, не имеет ни малейшего понятия. Прямо как боксер-заочник...
Конечно, и в этой схеме была педпрактика — четыре недели в школе. Но толку от нее было мало, ибо эта практика, как разъяснил «МК» руководитель рабочей группы по модернизации педагогического образования Минобрнауки Виктор Болотов, «была такова, что число студентов, которые по окончании педвуза не хотели идти в школу, увеличивалось после нее на порядок». О необходимости радикальной модернизации этой системы последние лет десять не говорил только ленивый, но на реальные изменения отваживались лишь отдельные педвузы. Общероссийский пилотный проект с участием 16 ведущих и 30 присоединившихся вузов, готовящих учителей, заработал только с этого года. И принес много интересного и неожиданного.
Педагог-лицедей
В педвузе №1 советских времен — бывшем Ленпеде, а ныне МПГУ — первый месяц учебы у 1-го курса особый. Не лекции до упаду, как когда-то, а то, что здесь называют «погружением в учительскую профессию» через музыку, кино, физический эксперимент и сценическую практику. Студенты поначалу удивлялись. Но вскоре выяснилось, что слушание музыки и просмотр фильмов не пассивная развлекуха, а первый опыт исследовательской работы. Сценическая же практика, разъяснил «МК» Алексей Обухов, зав. кафедрой психологической антропологии Института детства, где готовят учителей начальной школы и дефектологов, «просто необходима учителю, работа которого сродни актерской. Педагог должен уметь владеть своим телом, голосом, жестом, мимикой не хуже актера — ему же надо удерживать внимание класса целый урок!»
Есть, конечно, в новой программе подготовки учителей и лекции. Но совсем не те, где профессор бубнит по бумажке, а зал в лучшем случае механически за ним записывает, а в худшем — досматривает сон, прерванный звонком будильника. Подробных записей лекции в вузе специально просят не делать: текст вместе с презентацией и видео лежит в Интернете, в информационной среде МПГУ. Записывать надо лишь ключевые моменты, а главное, свои мысли по поводу услышанного. И это поначалу многих сбивало с толку.
Другой непривычный момент — интерактивный характер лекций, постоянный диалог лектора с залом: частые вопросы — сплошь и рядом провокационные, а точнее, провоцирующие усиленную работу мысли; обсуждение полученных ранее заданий (многие вопросы раздаются до лекции, чтобы потом их обсудить с учетом услышанного). Так было и на лекции «Психология исследовательской деятельности» для будущих учителей начальной школы. А на поточных лекциях по математике ректора — академика Семенова — студенты, выполняя задание, и вовсе ходят по аудитории и даже поднимаются на сцену.
Как научить учителя?
Так ли уж полезна для ребенка пресловутая дисциплина? На лекции выяснилось, что далеко не всегда, ведь «чем больше ставка на внешнюю дисциплину, тем меньше бывает внутренней». Да и вообще взрослый, будь то учитель в школе или воспитатель в детском саду, может не только активизировать совместную познавательную деятельность детей, но и препятствовать ей — сдерживающим фактором для детей дошкольного возраста может стать даже фотография взрослого. Имеет значение и расстановка столов в классе: традиционная, как оказалось, подавляет совместную деятельность детей. Ну кто бы мог подумать?
Чтобы интуитивно постичь эти и многие другие хитрости ремесла, воспитателю или учителю раньше требовались годы практической работы. Сами студенты на лабораторном практикуме сидят за квадратными столами по четыре-пять человек, чтобы удобно было в группе совместно планировать работу, делать все руками, обсуждать происходящее, глядя в глаза друг другу. Теперь и лекции максимально приближены к жизни: первокурсников, например, попросили написать и выложить в информационной среде воспоминания о собственной познавательной деятельности в раннем детстве, вспомнить, что помогало, а что мешало. Это поможет им лучше понять будущих учеников.
Опора на практический опыт характерна для новых подходов к подготовке учителей. Например, студенты получают задание: самостоятельно придумать игру и указать, на развитие какой способности она направлена. А практическая деятельность возникает тут же. Студенты уже в первом семестре оказываются в детском саду или в школе. Они смотрят там за тем, как исследуют малыши мир всеми органами чувств, как младшие школьники наблюдают за природой сквозь объектив видеокамеры, а потом создают свои устные рассказы, используя собственные видеоиллюстрации. Преподаватели обращают внимание студентов на происходящие изменения в поведении детей за последние десятилетия. Например, еще в 80-х годах ХХ века дети из выпускной детсадовской группы охотно сами затевали сюжетно-ролевые игры. Но сегодня, чтобы та же возрастная группа играла вместе, в команде, нужны специальные техники воспитателя. И педагогу необходимо это знать.
Или, скажем, гендерные различия. Выясняется, что уже к старшему дошкольному возрасту они ярко выражены: девочки безоговорочно признают авторитет взрослого, а вот мальчики — не всегда. У мальчиков сильнее пространственная активность и развитие физических возможностей, запрет чаще провоцирует их на запретное действие.
Обсуждение продолжается и после лекции. Одна из студенток не только придумала игру, но уже испытала ее на своем младшем брате, записала все на видео, показала запись профессору.
Восход Луны
Ставка на объединение теории с практикой, разумеется, до неузнаваемости изменила педпрактику. (Ее теперь проходят в МПГУ с 1-го курса в объеме не менее одного полного дня в неделю в школе или в детсаду, плюс длительные непрерывные практики в базовых образовательных учреждениях вуза на старших курсах после знакомства с детской физиологией и психологией). Но не только.
Перед тем как провести урок естествознания в младших классах, будущие учителя начальных классов лично проделывают на занятиях все то, что потом будут требовать от малышей. Этот опыт во время учебы в вузе дает им курс естествознания, который ведет завкафедрой исследовательской и творческой деятельности Института детства Сергей Ловягин и приглашенный профессор Гавайского университета Кэрол Брэннан.
Студенты в роли учеников разбиваются на группы, исследующие изображения различных фаз Луны: обсуждают, кто какие фазы видел; расставляют в правильной последовательности картинки с их изображением; затем под руководством профессора формируют из них лунные часы. «Работая с малышами, надо отталкиваться от живого наблюдения за природой. Интернет помешает им понять реальную жизнь», — записывают они вывод.
На следующем занятии первокурсники исследуют бобы: препарируют их, зарисовывают, надписывают основные зоны и их функции (на мониторах — подсказки), фотографируют то, что получилось, и выкладывают в вузовскую сеть. Одновременно каждая команда делает метеосводку на текущий день и сдает ее педагогу. Именно так они потом будут учить своих учеников. Но все острые углы, «ободрав о них собственные коленки» («забыл принести», «не понял», «не слышал» и т.д.) будущие учителя уяснили уже сейчас.
Как научить ученика?
Правда, радикальные изменения касаются в первую очередь первокурсников. Ребят, что постарше, учили по-старому, и коррективы приходится вносить на ходу, констатировала зав. кафедрой информационно-коммуникационных технологий в образовании Елена Булин-Соколова:
— Мы только-только начали учить будущих педагогов по-новому. С 1-го курса у них активная педагогическая практика сначала в виде наблюдений за работой педагогов и реакцией детей, а затем и полноценная самостоятельная работа. Но старшекурсники от нас скоро уходят. И мы стараемся их учить в режиме «ручного управления»: выявили на 3–4-м курсах тех, кто после вуза пойдет работать в школу, и школе они нужны, и выводим их на индивидуальный учебный план. Часть учебных дней у этих ребят стажировка-практика в школе, а какие-то дни — академические часы в университете в виде отдельных теоретических модулей. Одновременно мы показали им разные методики, применяемые в школах, чтобы они «пожили» в разных образовательных системах и взяли лучшие.
Что из этого получается на практике, показал урок математики, проведенный в 1-м классе школы №686 студенткой 5-го курса МПГУ Татьяной Шамбаровой.
Удивительно, но дети здесь с радостью выполняют каждое задание, предложенное учителем, — даже устный счет. Впрочем, стоит ли удивляться, если учитель спрашивает, сколько будет 4+3, а ученик отвечает, что 7, перебрасываясь мячиком. С удовольствием работают и с рисунком, где изображены игрушки и «железные» рубли реальных номиналов. Смотрят, сколько стоят игрушки: грузовик — 5 руб., легковушка — 4 руб., мишка — 7 руб., пирамидка — 6 руб., фломастер — 3 руб., леденец — 1 руб. А затем, записав, сколько монет какого достоинства имеется в наличии, «платят» ими за игрушки, а потом подсчитывают, сколько денег осталось (оказалось, что три рубля).
Но шопинг, как известно, утомляет, и малыши начали отвлекаться. Практикантка идет на небольшую провокацию — пишет на доске неверный ответ. Ее тут же поправляют, и все снова включаются в работу.
— Теперь графический диктант,— объявляет она.
— Ура! — взрывается от восторга класс и начинает под диктовку рисовать по клеточкам непонятно что — клеточка вверх, вниз, по диагонали и т.д. Наконец выясняется, что это листик. Новый взрыв восторга.
После урока самые смелые подходят ко мне знакомиться:
— Вы автор материалов по математике?
— Нет, я журналист, напишу про вас в газете. Прочтете о себе и вашем учителе, когда научитесь читать.
— А мы уже умеем!
«Учитель — человек второго типа»
Начавшаяся модернизация педагогического образования, подытожил ректор Московского городского психолого-педагогического университета Виталий Рубцов, выполняет триединую задачу: научить будущего учителя ремеслу; с помощью практики обучить его решать конкретные проблемы, а учителя-магистра вдобавок снабдить методикой проведения мини-исследований этих проблем.
Результаты пилотного проекта тщательно рассмотрят, дополнил «МК» замминистра образования и науки Александр Климов, стандарты педобразования актуализируют и под каждый создадут примерные образовательные программы, по которым вузы затем создадут программы рабочие. Чиновники обещают не торопиться и сделать все по уму. Но есть еще один важный нюанс: одной модернизации системы педобразования, пусть даже самой передовой, для школы недостаточно.
— Отбирать в учительскую профессию надо по такому качеству, как умение собой делиться, — разъяснил «МК» самую суть директор школы №686 Сергей Казарновский (к слову сказать, по образованию не педагог, а инженер-строитель, специалист по бетону). — Есть два типа общения с людьми. Либо «я рассказываю им то, чего они не знают», либо «я делюсь с ними тем, что знаю, и вместе узнаем новое». Так вот учитель — это человек второго типа.
