Длинный, длинный фильм. Наш ответ Кончаловскому. Недавно на Первом показали его венецианскую победу «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Брат на брата. Да, такой поединок не для слабонервных братьев Уильямс.
На самом деле бунинский рассказ «Солнечный удар» — это три страницы. Вот там действительно вспышка, ослепление, безумие мимолетной любви. И ничего лишнего. Но много личного. Михалков и его друг сценарист Александр Адабашьян растянули эту «вспышку» почти на три часа эфирного времени. Где очень много лишнего и мало личного. Вернее, личное идет от ума, не от сердца, как это всегда было раньше у Никиты Сергеевича.
Все просчитано, но авторы здесь тоже просчитались. Михалков зачем-то захотел стать Бергманом, Феллини и Ларсом фон Триером в одном флаконе. Хочет точно так же намекать, давать аллюзии, полутона, символы. Хочет быть двусмысленным, загадочным. Хочет, да не может. И зачем замечательному режиссеру быть тем, кем он не будет никогда. Зачем отказываться от себя, любимого?
Эти длинноты, пустоты граничат с пошловатостью. Медленно-медленно, долго-долго летящая шаль… Отсчитывающая ступеньки коляска… Постельная сцена, такая целомудренная, что хочется, чтобы они, наконец, разделись и показали всё. То, что в «Рабе любви» было так органично, нежно и любовно, здесь громыхает неповоротливыми корабельными механизмами. Что по замыслу Михалкова есть и бесконечное, безжалостное время, и половой акт одновременно. Красивый, холодный, безжалостный стиль, хотя оператор все снял великолепно.
Но если вы заснули на середине пути, пеняйте на себя. Значит, вы не видели выворачивающую душу трагическую концовку с гибелью пленных белых офицеров. Не видели сюжетный ход, когда богообразный мальчик превращается в добрейшей души чекиста, так до конца и не решившегося перекреститься либо снять картуз перед ожидаемой гибелью сотен и сотен людей. Вот это и есть Михалков, все еще тот самый, умеющий так много сказать одной лишь картинкой.
Просто он настолько уже пафосен, что не может позволить себе ужаться. Три часа и ни секунды меньше! Как в Голливуде, едри его через колено. Когда-то мог и был мастером, говорил о чем-то самом-самом важном, снимал шедевры. А теперь многозначительная пустота ради очистительного финала. Почувствуйте разницу.
Рубль в космосе!
Вот за что я люблю наше замечательное ТВ, так это за оптимизм. За всегдашнее желание гордиться своей страной, отчизной. За бесконечную радость, постоянно присутствующую в глазах героев голубого экрана. С таким телевизором можно жить.
Ведущая программы «Время» Екатерина Андреева торжествовала в прямом эфире, просто подпрыгивала от нетерпения. Еще несколько секунд назад она держала в себе информацию, которая должна была осчастливить дорогих россиян, ей так тяжело было сдерживать себя. И вот внимание на экран: «Очередной рекорд на финансовом рынке! Сегодня наша национальная валюта достигла исторического минимума — 45 рублей за доллар!» Уверен, после такого сообщения миллионы наших сограждан бились в счастливом припадке от бесконечной любви к России и ее всезнающему правительству. Катя великолепно прочла эту судьбоносную информацию, так что мы теперь смело можем смотреть в будущее.
Раньше так сообщали о полетах в космос. С той же радостью, величием и оптимизмом. В той же программе «Время». Но что нам космос, у нас рубль в невесомости. Вот предмет для гордости! По такому случаю нужно организовать торжественный митинг, пригнать туда людей, дав ради такого праздника им в зубы тысячу непонятно чего. И славить, славить свою страну!
А впрочем, зачем загонять народ насильно за эти обесценивающиеся на глазах тугрики. Они сами придут. Бросят работу (у кого она пока еще есть), учебу и в едином порыве ломанутся на площадь, как после полета Гагарина. Будут кричать «ура», радоваться жизни и бросать в воздух миллионы непонятных купюр с заветным названием «рубль» и подписью Банка России. Ах, какие мелкие бумажки!
Но мы пойдем вперед, дальше, где наша не пропадала. Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена. Даешь доллар за сто фантиков! И счастливое лицо Екатерины Андреевой, нашей телевизионной матери-родины. Которая и утешит в трудную минуту, и поможет, и сопли вытрет. А если вы вдруг ни с того ни с сего заплачете от такой замечательной жизни, Катя объяснит вам, что это слезы радости. А по-другому в нашей великой стране просто быть не может.
А теперь Горбатый!
В субботу вечером на Первом канале Андрей Малахов вместе со всей нашей бывшей безразмерной страной отметил 35-летие фильма «Место встречи изменить нельзя». Да, в конце октября 1979 года весь советский народ, от воров в законе до членов политбюро, прилип к своим телевизорам, да так и не смог оторваться, пока все не кончилось. «А теперь Горбатый!»
Такого мы еще не видели со времен «Семнадцати мгновений весны». Вечерняя пустота на улицах и абсолютное отсутствие криминальных происшествий. Ну а когда, если по телику играет в бильярд Копченый, соблазнительно задирает юбку Манька Облигация (облигация или аблигация?) или орудует в трамвае Кирпич («…будешь дразниться, совсем ничего не скажу»).
Малахов, как хороший дирижер, только направлял этот оркестр, тонко настраивал, приводил к нужной эмоции. И был искренне заворожен при этом всем священнодейством, творящимся в студии. А еще он просто не мешал. Наверное, ему самому было интересно, как появляются такие нетленки.
А ведь многие, слава богу, еще живы. Да, нет главного человека — Владимира Высоцкого. Но есть другой — Станислав Говорухин, режиссер. Нет сценаристов братьев Вайнеров, но есть их американская дочь, сыгравшая эпизод в ресторане. Нет уже Фокса — Александра Белявского, но есть Владимир Конкин и Станислав Садальский. И, конечно, Горбатый — Армен Джигарханян. Они все еще спорят, кто из них лучше, гадают, каким актером был Высоцкий, вспоминают, как он нервничал, конфликтовал на съемках.
Это так для них живо, будто было вчера. Потому что многие из них ничего лучшего ни до ни после так никогда и не сыграли. И была какая-то невероятная заряженность на успех. И на правду. В том самом брежневском беспробудном году.
Карлсон вернулся
Как все-таки его не хватало, футбольного комментатора «НТВ+» Юрия Розанова. Несколько лет назад, еще до революции, он завербовался на Украину и вел там репортажи на чистом русском языке, без всякого суржика. Потом вернулся и чемпионат мира в Бразилии работал уже на ВГТРК. И вот опять дома!
Спортивные комментаторы — те же телеведущие, только за кадром. Раньше, давным-давно, было проще, ведь на арене сияла одна-единственная звезда — Вадим Синявский. Тот, который в победном 45-м вел радиорепортажи из туманной Британии, где тогда гостило московское «Динамо». Затем уже в Москве появились Николай Озеров, Владимир Маслаченко, Евгений Майоров, Владимир Перетурин, тбилисец Котэ Махарадзе плюс Геннадий Орлов из Ленинграда.
Теперь этих мастеров разговорного жанра видимо-невидимо. Специализированные каналы, платные и не очень, куча людей в Москве плюс Геннадий Орлов из Ленинграда. Их так много, и как здесь выявить лучшего. Но я лишь о Розанове, который только что провел культовый теперь матч «Манчестер Сити» — ЦСКА, где мы победили. Так что Розанов — он фартовый.
Один из самых лучших комментаторов в хоккее. Вы не знаете? Потому что хоккей он комментирует лишь по большим праздникам, в каникулы на Новый год на спутником специфическом канале. Которого у многих нет, вот и не знаете. Молодежный чемпионат мира — это его конек.
Большая редкость, когда человек хорош и в футболе, и в хоккее, да еще аналитик знатный. По-моему, после Украины он таки вырос в искусстве словесного переживания игры в ножной мяч, хотя, казалось бы, куда еще в его-то пятьдесят с гаком. Значит, можно!
Розанов вернулся, будто бы и не уходил никогда. Теперь понятно, что его-то как раз великолепной команде комментаторов «Плюса» и не хватало. Ну, как вишенки на торте. Зато теперь включаешь Лигу чемпионов или наш футбол, или английский и если слышишь Розанова, то как-то спокойно становится на душе, уютно. И можно жить дальше.
