СИЗО №5 — лучшее в Москве во всех отношениях. Почти все камеры здесь отремонтированы, с телевизорами и холодильниками. По питанию изолятор занял первое место в рейтинге среди других подобных учреждений. Но решетки — они всегда остаются решетками. Так что практически все, кто оказался в СИЗО впервые, испытывают стресс. Но трудно даже представить себе более подавленного человека, чем Александр Круглов. С десятью своими сокамерниками Александр практически не общается. И вообще целыми сутками лежит, молча глядя в потолок камеры.
- Может, вам психолог нужен? - начали мы разговор.
- Нет, я же не сумасшедший.
- Психолог с ним уже общался на первом этапе, - вступает сотрудник СИЗО №5. И обращается к Круглову - нежно, почти как к ребенку: «Вы не переживайте так. Все образуется».
- Я стрессоустойчив, с твердой психикой. Я же авиадиспетчер! Там других не бывает.
- Нервные срывы бывают даже у тех, кто прошел «горячие точки»...
- Знаете, почему я нервничаю? Из-за неизвестности. Я даже не могу описать свое состояние... Почему я тут? Я невиновен! Слышите, я не виновен. Я все делал в соответствии с законом, с федеральными авиационными правилами. Мне нечего скрывать.
- Вы давно работаете авиадиспетчером?
- 9 лет во «Внуково», до этого 3 года в «Быково». Я всегда любит свою работу. Многие думают, что диспетчер получает бешеные деньги. По разному, конечно, бывает, но мы в среднем получали 60 тысяч.
- Не так уж и много. А напряжение какое...
- Да не то что бы. Работаем мы обычно день, ночь, трое дома. А тогда... Я в ночь как раз заступил. Ничто ведь не предвещало. Вот кто-то там сказал, что мол, День авиадиспетчера был, они могли отмечать его. Я узнал о празднике, только когда на работу пришел. Увидел объявление на доске. Я вам точно скажу, ничего я не отмечал. Говорю за себя. А вообще там было 5 диспетчеров.
СПРАВКА «МК»: В СМИ звучали заявления от авиадиспетчеров о некорректной работе аппаратуры наблюдения за взлетным полем. Якобы на экранах появляются ложные метки, аэропорту необходимы два локатора, а во «Внуково» имеется лишь один, причем без «ответных станций» (которые посылают ответный сигнал) и т.д.
После небольшой паузы Круглов вспоминает обстоятельства трагедии.
- Сейчас многие валят на технику. Но на самом деле... техника как техника. Вот некоторые говорят, что ЧП произошло из-за того, что во Внуково был один, а не два локатора. Так в «Быково» вообще не было локаторов, и ничего — работали.
Согласно техническому регламенту работы авиадиспетчера, я должен был убедиться в отсутствии посторонних объектов, после чего разрешить команду на взлет. Далее я смотрю на полосу. Осуществляю контроль и по локатору, и обязательно визуальный. Я смотрел, но ничего не видел.
Туман ведь еще был. Я пытался разглядеть сам самолет, а потом вспышка! Я сразу объявил тревогу. Вот, собственно, и все. Мне, повторюсь, скрывать нечего. По другому я бы и не мог поступить. А можно вас спросить?
- Конечно.
- Как там ко мне относятся? Ну, люди простые... Общественное мнение...
- По-разному, но никто не спешит с выводами.
- А что люди вообще думают по поводу случившегося? Что в СМИ пишут?
- Сначала писали, что виноват скорее всего водитель снегоуборщика. Что он пьяный был...
- Вы можете попросить супругу, чтобы она вам выписала газеты, журналы, чтобы следить за новостями, - замечает работник СИЗО.
- Я этого снегоуборщика в глаза не видел. Я вообще по работе с ними не пересекаюсь. Ну, посмотришь иной раз — проезжают мимо. И все. Так что устройство снегоуборочной машины даже не знаю. Но точно знаю, что у него связь с его начальником, мастером аэродромной службы. А уже тот с нами, диспетчерами, держит контакт. В тот момент никакого предупреждения про то, что машина должна выезжать, не было. Нам никто ничего не сказал. Санкций мы не давали. Значит, ее быть не должно. И точка. Я на сто процентов уверен, что выполнил все правильно!
- Вы только не переживайте так...Следствие разберется во всем.
- А почему меня поместили в СИЗО?
- Отвечу вопросом на вопрос — может, вы могли скрыть? Надавить на свидетелей? Сговориться с другими подозреваемыми? У вас высокопоставленные родственники есть? Это обычно все учитывает судья при вынесения решения об избрании меры пресечения.
- Да у меня даже загранпаспорта нет. Я в отпуск езжу обычно в Тверскую область, там рыбу ловлю. Родителей нет уже... Какие высокопоставленные родственники, вы о чем? Мы простые рабочие люди. А с кем я могу о чем-то договориться — с Кривсун? Она была моей стажеркой с августа. Все она делала правильно и под моим контролем. Мы с ней оба осуществляли визуальный контроль. То, что я видел, то и она. О чем нам договариваться и зачем?! Суд заявил: «на свободе он может выработать общую позицию с другими возможными и пока не установленными виновниками авиакатастрофы». Но как это сделать, если правда одна?
- Тогда вы можете обжаловать решение суда.
- Я уже это сделал. И долго мне ждать апелляции? Неужели до 21 декабря придется сидеть здесь?
- Не знаю...
- Тут нормально. Отношение хорошее. Но вы поймите, я в жизни с этим никогда не сталкивался. С криминалом, с нарушениями закона. Я человек другого склада. И я — тут.
- Здесь хорошая библиотека, много учебников по изучению иностранных языков, литература на иностранном, в том числе на французском.
- Это вы намекаете на что, что разбившийся экипаж был французским? Я с ними на английском общался. Да и что значит общался — запрос принял, дал разрешение, метеоусловия озвучил и все. Они не передавали сигналы об опасности, ничего вообще не поступало от них. И только вспышка...
- А вы правда в 2007 году спасли от гибели около 150 пассажиров?
- Спас, наверное, громко сказано. Я просто выполнял свою работу. Был на дежурстве. Увидел, что во время разгона самолета из двигателя бьет огонь. Дал команду немедленно прекратить взлет.
- Если бы вы не заметили, лайнер разбился бы?
- Думаю, да.
- А вас тогда как наградили?
- Какая награда? О чем вы?
- Даже премии не вписали?
- Нет.
МЕДЖУ ТЕМ
Всем авиадиспетчерам «Внуково» объявили, что теперь они будут проходить ежедневные медицинские проверки по-новому. Осматривать их и брать анализы будут специалисты другого подразделения, даже находящегося в другом здании. А их прежний медицинский пункт осмотра закрыт по требованию прокуратуры.
— Чем вызвано решение прокуратуры, все теряюсь в догадках, — говорит президент Федерального профсоюза диспетчеров России Сергей КОВАЛЕВ. — Претензий-то к медикам точно не было. Теперь все диспетчеры должны будут проходить медосмотр перед заступлением на смену не в том же здании, где они работают, а в другом. И делать его будут специалисты ВЛЭК (врачебной летной экспертной комиссии). Она расположена примерно в полукилометре от места работы диспетчеров, и им потребуется еще время, чтобы дойти пешком туда, а потом оттуда. Будет ли оно включено в рабочее? И к тому же на территории бывает скользко, люди падают, ломают руки-ноги. Будет ли это считаться производственной травмой? Эти вопросы мы зададим и проверяющим, и работодателю.
