Один очень близкий мне человек недавно умер от рака, но не у нас, а в одной западной стране. Поехал в гости к родным, заболел, а вернуться уже не вышло. Мне надо было ему помогать, поддерживать, поэтому я туда ездила и видела, как там лечат.
Онкология — это жуткие боли, особенно под конец. Почти всегда. Наш случай не был исключением. Поэтому морфин был под рукой постоянно. При малейших жалобах врачи говорили: «Вы не должны терпеть боль!» — и немедленно прибегали с таблетками, если мы были в больнице, или выписывали рецепты, если находились дома.
В аптеку с рецептами шла я. В придачу к рецептам мне надо было показать паспорт больного и свой паспорт — российский, конечно, но мое гражданство в аптеке никого не волновало, и мне тут же давали морфин. Давали, а не продавали, потому что для онкобольных он бесплатный. Две коробочки. В одной — таблетки, которые начинают действовать быстро, но работают недолго, часа четыре. В другой — те, что обезболивают на 12 часов.
С наркотическими обезболивающими там не было никакой проблемы. Вообще никакой.
Но если бы близкий мне человек умирал в России, все было бы иначе.
Я бы носилась по поликлиникам и аптекам, умоляла, собирала подписи и в итоге добывала драгоценную коробочку, которой хватает на три-четыре дня. Это если растягивать. Если глотать таблетку, только когда совсем невмоготу. Потому что у нас такая норма на опиоидные анальгетики. ВОЗ считает нормой 100 мг морфина в сутки для онкобольных в течение трех месяцев — последних, когда боль нестерпимая. У нас эта норма — 30 мг. И даже с ней врачи тянут до последнего: ну нет, сильные обезболивающие вам еще рано, у вас все не так плохо.
По официальным данным, которые приводят эксперты, в России потребление наркотических анальгетиков в 200 раз меньше, чем в Германии. В 40 раз меньше, чем в Эстонии. В 10 раз меньше, чем в Беларуси.
Это значит, сотни тысяч людей умирают в России от рака в диких страданиях, от которых их легко можно было бы избавить. Но у нас целенаправленная государственная политика — не избавлять.
На прошлой неделе из Московского научно-исследовательского онкологического института им. Герцена уволилась одна из известнейших российских анестезиологов — профессор Надежда Осипова, врач с 56-летним опытом. Расторгла трудовой договор в знак протеста против такой политики. «Нужды больных перестали быть приоритетом, — объяснила она свое увольнение. — Наглядным подтверждением является отсутствие действенных мер по обеспечению доступности эффективных опиоидных анальгетиков для пациентов с тяжелыми болевыми синдромами, несмотря на продолжающиеся самоубийства измученных болью пациентов».
И не только самоубийства. На днях суд приговорил к шести годам жителя Самарской области. Убил жену, умиравшую в муках от рака желудка. Она умоляла, и он это сделал. Проявил гуманизм и человечность.
Хотя, я считаю, такие вещи не мужья должны делать, а государство. Раз у него такая политика — бороться с наркоманией, отказывая страдающим от боли людям в обезболивающих препаратах, — тогда ему надо этих людей убивать. Тут или одно, или другое.
Не можете избавить от мук — убейте. Иначе это какие-то опыты доктора Менгеле.
За жестокое обращение с животными — статья в УК. Жестокое обращение с людьми — наоборот, в законе.
По правде сказать, я вспоминаю про это всякий раз, когда слышу про защиту русскоговорящих людей и традиционные ценности, за которые мы ведем эпическую битву с Западом.
Непатриотичные параллели, согласна. Но других, к сожалению, нет.
