— Я хочу сражаться за Новороссию! — вещает мне в Скайпе высокая элегантная брюнетка 36 лет, сидя в своей квартире в израильской Хайфе. — И я сделаю все возможное, чтобы вернуться на Родину и присоединиться к любимому в его патриотической деятельности!
Длинноногая красотка говорит о себе исключительно в женском роде — даже когда речь идет о прошлом, когда она была еще Толиком. Все равно: «я видела», «я сделала». Но при этом уточняет, что она — не гей, не трансвестит и даже не транссексуал в широком смысле этого слова, а «природная трансгендерная девушка» — то есть мужское тело, вырабатывающее гормоны по женскому типу.
— Про таких, как я, говорят: «родилась в теле не своего пола», — улыбается Аманда. — Я еще не делала операцию, но у меня направление на коррекцию пола, а не на его изменение. В этом и разница: транссексуал (или трансгендер по-научному) — это тот, кто по своему желанию при помощи медиков изменил данный ему от природы пол. Трансвеститы и травести-шоу — это те, кто переодевается в одежду противоположного пола ради забавы, секса или заработков на сцене. Геи и лесби — это те, кто испытывает влечение к представителям своего пола. Ко мне это все не имеет отношения: я женщина и люблю мужчину…
Аманда читает мне стихи собственного сочинения: все они — о любви к мужчине по имени Андрей. Рассуждает о страсти и о слиянии тел как о высшей форме проявления чувств. О том, что ее Андрюша, как только увидит ее вживую, конечно же, не устоит. Надо только найти его — и предстать перед любимым во всем своем женском великолепии...
Чтобы попасть к началу этой истории, надо вернуться на 23 года назад.
Летом 1991-го года 14-летний Толик Слюсарев, школьник из Кременчуга Полтавской области, проводил каникулы в Донецке у тетки. Тетка целыми днями работала, и маленький Толик самостоятельно гулял по зеленому приветливому Донецку. В местном парке он и познакомился с таким же парнишкой на каникулах, только из Ейска. Мальчика звали Андрюша, он тоже гостил в городе у родни. Несмотря на то что Андрюша оказался младше Толика на целых два года, что в этом возрасте для пацанов важно, ребята крепко подружились. Лето выдалось жарким, и они целыми днями торчали на диком пляже — купались, загорали. Никто за ними не присматривал — Донецк в то время был городом мирным и безопасным.
По словам Толика-Аманды, в то томное лето его сердце екнуло. Он очень сильно привязался к новому другу. Но на пути их дальнейшего общения вставали непреодолимые проблемы. Главная, конечно, в том, что в конце августа приятели должны были разъехаться по родным городам. Но не это больше всего пугало Толика:
— Уже тогда я почувствовала, — откровенничает нынешняя Аманда, — что отношусь к Андрюше не совсем так, как нужно относиться к другу. Когда мы купались, мне неудержимо хотелось до него дотронуться, погладить его тело, прижаться к нему. А когда мы загорали, так и тянуло положить голову ему на грудь. Один раз я не удержалась и чмокнула его в щечку, когда мы строили шалаш на берегу. И Андрюша вдруг резко меня оттолкнул! Хотя вообще хорошо ко мне относился и любил меня как друга. Андрюша был очень добрый, но уже в свои 12 он был настоящий мужичок — и телом, и характером. Он очень хотел походить на своего отца — военного летчика. Как-то он меня защитил, когда мы с ним устроили пикник на реке — отмечали его день рождения. Принесли домашних пирожков, лимонад, расположились на берегу. И тут на нас напала местная шпана, чтобы отнять еду. Я очень испугалась, думала, что мы будем убегать. Но Андрюша быстро всех их раскидал по кустам, хотя их было трое, а он один. Я-то драться никогда не умела и не хотела. Я тогда еще удивилась Андрюшиной храбрости и силе, ведь он с виду был такой худенький! Но оказалось, Андрюша с раннего детства занимался самбо и дзюдо. И в тот единственный раз, когда я его поцеловала, он строго посмотрел мне в глаза и сказал баском: «Толик, запомни — телячьи нежности между мужчинами недопустимы!» И я это запомнила на всю жизнь!
Потом мальчики провели вместе еще два лета — пока Толик не закончил школу и не перестал ездить к тетке на каникулы. А в самом конце их последнего лета, по словам Аманды, у них случился откровенный разговор:
— Как раз в этом промежутке — от 14 до 16 лет, — делится Аманда, — я впервые стала понимать, что я не «мальчик-тихоня» и не «маменькин сынок», как некоторые думали, — я вообще не мальчик! Во многом это осознание пришло благодаря встрече с Андрюшей. После того как я поняла, какие именно чувства я к нему испытываю, я много думала об этом. Испугалась даже: а вдруг я гей? Это же ужасно! Но потом поняла: нет! Я чувствую себя — думаю, вижу мир, реагирую — как девчонка! И еще у меня к тому моменту стали увеличиваться молочные железы — следствие переизбытка в организме женских гормонов…
Аманда объясняет, что и до сих пор у нее так: если отпустить волосы и надеть обтягивающую майку — видно, что девушка. А постричь и в свободную рубашку — парень как парень. Но это не значит, что внутренне ей одинаково комфортно. Ведь у нее от рождения женских гормонов вырабатывается намного больше, чем положено представителю сильного пола.
— И в тот вечер я как умела объяснила это Андрюше. И он меня понял! Даже сказал, что где-то читал, что такое бывает, — природа, ничего не поделаешь! И еще добавил, что если к тому моменту, когда мы подрастем, медицина придумает, как «окончательно превратить меня в девушку», он на мне женится! Так и сказал: «А то на парне мне мама запретит жениться!» Я еще спросила: а ты меня тоже любишь? И он сказал — да!
— И вы поцеловались?
— Нет, Андрюша сказал, что поцелует меня, только когда я стану «настоящей девчонкой». И тогда я дала себе слово: я сделаю все возможное и даже невозможное, но стану Андрюшиной невестой. Мне было тогда 16, а ему — всего 14.
Однако после окончания школы Толика больше не отправляли в Донецк, и с Андрюшей они больше так и не увиделись. Интернета тогда не было, мобильных — тоже, поэтому ребята переписывались по обычной почте. Но редко: Андрюша «нежную переписку» тоже не считал мужским делом.
Так было вплоть до марта 1999 года, когда жизнь Толика Слюсарева резко изменилась. И как он ни плакал и ни умолял родителей оставить его дома, они забрали его с собой — в Израиль на ПМЖ.
— Мне было уже 18 лет, но я натурально рыдала, уговаривая отца и мать остаться на Украине или хотя бы оставить меня! — вспоминает Аманда. — Предлагала родителям вместо Израиля переехать, например, в Москву — если им плохо живется в Кременчуге. 90-е годы правда были тяжелыми, но моя мама искала не просто сытой жизни — отцу нужно было лечение. И кто-то подсказал матери, что лучшее лечение — на Мертвом море. А Израиль тогда очень приветствовал репатриацию, предлагал подъемную ссуду на открытие своего бизнеса и страховку на лечение. Купившись на эти посулы, родители продали нашу квартиру, купили за деньги справку, что мой дед по матери был евреем, и рванули в Хайфу. Меня же никто не спрашивал, хочу я этого или нет.
Аманда рассказывает, что так и не полюбила Израиль, хотя с тех пор постоянно жила на Земле обетованной. Говорит, как мечтает сменить один из своих паспортов — украинский — на российский. А от израильского отказаться вовсе:
— В Израиле я жила только ради родителей. Сейчас родители умерли, и я осталась одна на чужой земле, где меня ничто не держит. И я хочу вернуться домой.
Мадемуазель Шифрин делится, что намерена просить Путина предоставить ей российское гражданство. Рассказывает, что родилась на Украине, когда она была главной «сестрой» России из 15 братских республик, и считает себя не израильтянкой и не какой-то там «украинской сепаратисткой», а россиянкой. Ну, или новороссиянкой.
— Здесь меня третируют из-за того, что я стала женщиной. Сколько живу в Израиле, столько я всегда работала — никакой работой не гнушалась. И на уборке цехов на заводе, и на металлосвалке. Но на данный момент я работаю нелегально, потому что я на пособии по инвалидности. А инвалидность — в связи со сменой пола, так в Израиле положено. Мне удалось втихаря устроиться в компанию по продаже недвижимости — только потому, что там русскоязычный шеф. Он сразу понял, что мне можно меньше платить, раз я «нелегал», — вот и взял. Но поставил условие: стригись коротко, одевайся как мужик — или вон! А я последние полгода только в женском ходила, уже адаптировалась, а тут — опять унисекс. И опять стресс!..
По словам Аманды, израильские врачи, обследуя ее, предположили, что какая-то проблема возникла во время беременности матери Аманды, поэтому у младенца с мужскими первичными половыми признаками от рождения вырабатываются собственные женские гормоны:
— У каждого мужчины вырабатывается небольшое количество женских гормонов (как и у женщины — мужских), но у меня их было в три раза больше, чем положено мужчине. То есть в моем случае все равно не обойтись без гормонотерапии. Вопрос только, в какую сторону — в мужскую или в женскую? И я выбрала женскую — если честно, я себя чувствовала девушкой очень давно, но боялась отца. И оказалась права: как только он узнал, что я получила разрешение властей и стану женщиной, он меня избил и выгнал из дома.
По словам Аманды, ее ссора с отцом усложнила ее трансгендерную адаптацию. Четыре месяца в новом женском обличье она мыкалась по чужим углам, периодически нарываясь на побои. А буквально на днях узнала, что ее отца насмерть сбила машина.
— Беда не приходит одна, — вздыхает она. — А накануне этой страшной вести, 25 августа, в 2 часа ночи ко мне стали ломиться неизвестные. Пытались выбить двери в моей съемной квартире, перебили все окна. Пытались ворваться и убить меня — это следовало из угроз, которые они выкрикивали. Я вызвала полицию. Но и полицейские отнеслись ко мне презрительно, а один из них даже сказал мне по-русски: «Так ты ж ***, чего ж ты хотел?» Но как мне объяснить им, что я не ***? Ведь даже российские ЛГБТ в лице Николая Алексеева от меня отказались! Алексеев сказал, что настоящие ЛГБТшники не могут любить Россию — они должны стремиться в Европу. А я Россию люблю!
Ради Андрюши — хоть в окоп!
Рассматриваю фото Аманды в бытность ее Толиком — а симпатичный ведь парень!
— Аманда, так, может, и не стоило связываться с общественным мнением? Попринимали бы не женские, а мужские гормоны дополнительно — и стали бы настоящим стопроцентным крепким мужиком!
— Не стала бы! Я женщина, понимаете?! Вы думаете, израильские власти идиоты, чтобы давать разрешение на смену пола любому, кому просто взбрело в голову, что он не мужик, а баба?.. — грустно усмехается Аманда. — Это не дурь, которая в голове, и уж тем более не симуляция. Это биология, биохимия организма, гормоны. Уж кто-кто, а израильские медики в этом разбираются, и на мякине их не проведешь. Тем более, не я собиралась платить за свою операцию по коррекции пола, а Государство Израиль. А уж оно никогда не будет оплачивать то, что не очень-то и нужно! И уж точно не признает инвалидом и не станет выплачивать пособие симулянту.
Аманда мужественно (или женственно?) проводила гормонотерапию под наблюдением выделенных ей эндокринолога и терапевта и ждала назначенной ей комиссией операции по хирургической коррекции пола.
— Гормональные препараты мне частично оплачивали по медстраховке. Но перед тем, как выдать заключение, меня две недели изучали — всякие УЗИ, рентгены, анализы и прочее. Израиль никому и никогда просто так денег не дает! Того, кто заявляет, что ощущает себя представителем другого пола, первым делом отправляют к психиатру, затем — к «участковому» социальному сотруднику. Потом — в центральную больницу Тель-Авива, на обследование сексопатолога-психолога. Если все инстанции «нашли основания» в принципе рассмотреть твой вопрос (то есть не решили, что ты симулируешь), то назначают врачебную комиссию и психиатрическую экспертизу. И только после всех проверок ставят процент инвалидности, из которого определяется и сумма пособия. Мне поставили 40% — это 2000 шекелей, очень немного. Но при этом я на 40% выпадаю из нормальной жизни — и это очень много! В итоге мне дали разрешение и даже направление на операцию по хирургической коррекции пола.
Но теперь, когда Аманда вроде бы встала на верный «половой» путь, проблема возникла с работой. По законам Израиля, человек, получающий пособие по инвалидности, работать не может. Моя собеседница признается, что даже думала «трудоустроиться трансом» — пойти на панель в качестве «леди-боя», как называют трансгендерных проституток в Таиланде.
— В Тель-Авиве трансдевушки стоят на панели, у меня среди них даже подружка есть. Но работа для трансов связана с издевательствами — сами подумайте, кто может быть наш клиент?.. А потом я поняла: лучше умру с голоду, но не на панель! Я должна беречь себя ради Андрюши. Судьба за нас, я чувствую! Не случайно же я всего за 4 месяца превратилась в роскошную женщину.
— И где вы собрались искать вашего Андрюшу? Может, он женат давно?
— Когда только начались события на Украине, я очень переживала и создала в Интернете группу «Новороссия». Она быстро стала популярной — там тусуются люди со всего земного шара, которые любят Россию и болеют за нее. И Андрюша туда добавился!
Оказывается, Аманда и Андрюша несколько лет назад случайно нашли друг друга на просторах Интернета. Сначала лениво обменялись парой слов: как дела, где кто, что нового? Столько лет прошло, общих тем почти нет. Но потом — то ли фотографии возродили воспоминания прошлого, то ли просто обоим было одиноко, — но переписка закипела. Потом их сблизили одинаковые убеждения относительно украинских событий, перетекшие в группу «Новороссия», а где-то полгода назад переписка стала почти интимной.
— Сначала я разделила Андрюшины идейные убеждения — по поводу Родины, патриотизма. Оказалось, что мы по-прежнему думаем одинаково и говорим на одном языке, несмотря на долгую разлуку. Потом я создала «Новороссию», а он в нее добавился. Мы стали обсуждать текущие новости в группе. А постепенно перешли на личное. Андрюша сказал, что не женат и никогда не был, хотя ему уже 34. Но я в этом и не сомневалась! Знаете, как бывает, — человек далеко, а связь с ним чувствуешь — вот здесь! — Аманда показывает на сердце.
По признанию Аманды, в последнее время они с Андрюшей стали обсуждать такие вещи, какие ни с одной женщиной и ни с одним мужчиной она обсуждать бы не стала:
— Он по-прежнему считает болтовню по телефону не мужским делом, как и Скайп, только письма. Но я его с полуслова понимаю. И когда в феврале этого года я написала ему, что в Израиле в большом ходу смена пола, он ответил мне всего одной фразой: «Я тебя жду!». Из нее я поняла все — что он любит меня, как и я его. Что он готов принять меня такой, какая я есть. И только его слова вдохновили меня и дали терпения пройти всю эту адскую рутину по признанию Израилем моего «полового несоответствия». Дали сил терпеть побои, издевательства, отсутствие работы и долги. Я люблю Андрюшу и ради него готова на все. Я хочу стать его женой! Я готовила ему сюрприз: он не знал, что я уже 4 месяца принимаю гормоны и уже почти полноценная женщина. А скоро — после хирургической коррекции — стану совсем полноценной невестой. Но сейчас я очень переживаю: недели три тому назад он исчез, ушел со связи...
Как вспоминает Аманда, в первых числах августа она как раз готовилась преподнести любимому свой сюрприз и обсудить с Андрюшей планы на совместное будущее. Но не успела. Любимый прислал ей краткое извещение, что теперь писать будет реже: у него очень осложнилась жизнь. И действительно, с тех пор писем не было. Аманда уверена, что любимый ушел в ополчение — сражаться за ДНР и за Россию против национализма и сепаратизма.
— Андрюша всегда был настоящий патриот! — с гордостью говорит Аманда и в подтверждение присылает на почту фото ее любимого в тельняшке. — И хоть он и пропал, я знаю, что он храбро сражается за счастливое будущее Новороссии! Где, я уверена, мы будем с Андрюшей жить долго и счастливо!
Аманда верит в свою любовь, которая непременно приведет ее к успеху и свободе в новоявленной чудесной стране Новороссии в объятиях любимого отважного ополченца Андрюши — и пока сражается как может.
— С тех пор как я узнала и разделила патриотические взгляды моего Андрюшеньки, я отсюда, из Израиля, веду неутомимую информационную войну против украинской хунты, — отчитывается Аманда о своей деятельности в поддержку любимого. — я обязательно найду своего Андрюшу, даже если ради этого придется лезть в окоп. И спасу — и его, и свою Родину, коей я считаю Россию.
