О том, что законодательные акты надо писать неясно, дабы народ чувствовал необходимость прибегать к власти для их истолкования, в нашей стране додумались еще до исторического материализма. Но живо это гениальное изобретение и сегодня — взять хотя бы положение об Управляющих советах, кои в наше время должна иметь каждая школа.
С одной стороны, совет с участием родительской общественности определяется как коллегиальный орган государственно-общественного управления, решающий задачи стратегического управления школой. И это здорово, ведь в вопросах режима работы школы именно он должен решать, вводить ли школьную форму, устанавливать продолжительность учебной недели — пяти- или шестидневная — определять время начала и окончания занятий и т.д. и т.п. Казалось бы, чего проще: закрепи общественность в Уставе школы свои предпочтения — и наслаждайся плодами народоправия весь год. Однако на деле выходит иначе. Школьный устав утверждает учредитель — госчиновник. А он последнее слово оставляет за собой — даже если ради того устав школы придется переписать и переутвердить.
Характерно, что именно этим сейчас и занимаются многие средние учебные заведения Москвы: столичный Департамент образования объявил о переводе всего среднего образования города на пятидневку, а этому указанию надо соответствовать!
Правда, последние опросы свидетельствуют: две трети семей школьников (66%) реально высказались в поддержку нововведения, а еще для четверти (24%) учебное заведение, которое посещают их дети, и без того работало по пятидневному графику. Но 6% опрошенных, инициативу не поддержали, что по Москве представляет позицию сотен семей — главным образом, учащихся десятков спецшкол и гимназий, усиленную программу которых без серьезных потерь не впихнешь в пять дней. И эти потери уже налицо: опрошенные, уточнили «МК» организаторы опроса из Исследовательского центра Superjob, сообщают, что «в некоторых школах сокращение «сетки» предметов привело к тому, что класс потерял статус гимназического. Есть и те, кто опасается введения обязательных факультативов по субботам». И кто, спрашивается, поинтересовался мнением Управляющих советов этих школ, принимая решение о всеобщей пятидневке?
То же касается и реанимации школьной формы в масштабах региона. А если школа не хочет? Формально, конечно, сильный Управляющий совет может упереться рогом и встать насмерть, отстаивая свои позиции. Такие прецеденты эпохи тотальных слияний школ, к слову сказать, известны: незначительная часть учебных заведений категорически отказалась сливаться с кем ни попадя и выпала из общего процесса. Но что потом? Московские директора школ с ужасом вспоминают беспрецедентное давление, оказываемое на них руководством департамента — вплоть до увольнения, если совет не одобрит объединения. Понятно, что объяснять чиновникам, что народ не желает следовать предписанным ему путем, все равно, как писал Чаадаев, «что обращаться к рыбам морским и птицам небесным».
Впрочем, надо признать: таких независимых Управляющих советов в наших школах мало. Чтобы как следует работать там в условиях превращения школы в активно хозяйствующий субъект, надо только этим и заниматься. То есть не работать больше нигде. А подавляющее большинство мам и пап сегодня работают, да еще как! Вот и выбирают в управляющие советы по принципу «лишь бы не меня!» Стоит ли удивляться, что в основном там оказываются «общественники», абсолютно лояльные как школьной администрации, так и вышестоящему начальству?
