Вы помните песенку про хорошее настроение?
Ту самую, которую пела Людмила Гурченко, где вам неожиданно улыбается незнакомый паренек. Помните? «И хорошее настроение не покинет больше вас!» Но там есть еще одна строчка, даже более важная, чем эта.
«И улыбка, без сомнения, вдруг коснется ваших глаз».
Понимаете, важно, чтобы чья-то улыбка вас вдруг коснулась.
У меня в этом году был длинный отпуск, который я провел с детьми. Дети пили мою кровь, бесконечно дрались, требовали каких-то мелких подарков и визитов в каждую встречную кафешку. Я входил туда с мрачным лицом, подходил к прилавку. И кто бы за этим прилавком ни стоял, он приветливо улыбался и говорил по-английски: «Привет, как дела?»
Слушайте, я жил в Америке, я хорошо знаю условия игры.
Когда-то, когда в США хлынула волна эмиграции 70-х, то, услышав «Как дела?», наши тетеньки зрелого возраста принимали этот вопрос за искреннюю заинтересованность и начинали подробно рассказывать о своей нелегкой жизни. Теперь все знают, что рассказывать ничего не надо, а нужно ответить: «Хорошо, спасибо» или «Спасибо, а как вы?» И не удивляться, что вам не ответят точно так же, как не отвечали вы.
Бог мой, как же издевались над этим наши сатирики-юмористы, те которые построили карьеру на том, что американцы идиоты! Сколько «остроумных» шуток было выпущено в «странных людей», которые «задают вопрос, не желая слушать ответ». Сколько издевательств было отпущено в адрес их «пластмассовых» улыбок. Этим искусственным улыбкам противопоставлялась наши искренность и заинтересованность в судьбе ближнего. Да, мы не очень улыбчивы, но если уж улыбнемся!..
Жаль только, что встретить улыбку ближнего дома никак не удается. Кто-то помнит улыбку продавца в магазине, кассира у кассы или «менеджера» в отличном костюме, который подлетает к тебе? Я не помню. Конечно, времена советского хамства вроде бы прошли. Знаменитая фраза «вас тут много, а я одна» даже как-то забылась. Когда ты подходишь к прилавку, то слышишь «следующий!» либо «говорите!». Иногда говорят «слушаю!» или «пожалуйста!».
Но улыбки — нет.
Чаще всего перед тобой за прилавком (за стойкой, за офисным столом, у кассы) сидит (стоит) человек, на лице которого читается вся его непростая жизнь в России — стране развитого капитализма, повышения коммунальных платежей и плохого здравоохранения. Неулыбчивое лицо, стоящее за прилавком, как бы напоминает: «Я на работе. Я вежлив в рамках выплачиваемой зарплаты. Но улыбнуться тебе? Прости, улыбки не будет, улыбка — это глубоко личное. У нас свободная страна. Мы искренние: если нет повода для улыбки, то и не жди ее»
Есть, правда, места, где улыбаются, к примеру, «Макдоналдс». Но его сейчас повсеместно закрывают, следовательно, пространства для улыбки становится меньше.
Понимаете, я не голубоглазый романтик, хотя от голубых глаз и не отказался бы. Могу подтвердить: то, что на Западе тебе везде улыбаются, — это миф! Кассирша в супермаркете, уставшая от смены, бросает «Как дела?» сурово и формально. В радиомагазине, куда я забредаю, чтобы по привычке посмотреть какие-то новые электронные коробки, продавцы вообще стоят гурьбой и точат лясы о чем-то своем. В больших моллах одуревшие от потока народа продавцы подходят к тебе деловито и тут же выясняют, что тебе надо. Все они на почасовой оплате, которая не столь уж велика, чтобы искренне улыбаться. Но все равно, лишь только ты начинаешь разговор, вопрос «Как дела?» тебе будет задан, а пластмассовая улыбка продемонстрирована.
Вся эта «фальшивая пластмасса», как ни странно, для продавца имеет далеко идущие последствия. Дело в том, что на этой почасовой оплате остаются далеко не все. Среди «людей сервиса», давайте их так назовем, восемьдесят процентов тех, кто идет по жизни дальше, переходя потом в колледж или университет. Текучка среди этих людей невероятная. Мне, особенно в этот отпуск, везде встречались люди, которые говорили: «Простите, я тут третий день работаю, давайте я уточню ответ на ваш вопрос». Они уходили, уточняли, потом приходили, снова улыбались и говорили ответ.
Конечно, циник и мизантроп всегда объяснит, почему они все улыбаются. Его ответ будет такой: «За чаевые!» — и это в каком-то смысле правда. Когда-то чаевые давали только наличными, теперь все упростилось: если ты платишь картой, то тебе дают чек, где стоит сумма съеденного, а внизу пустая строчка — в нее ты вписываешь сумму чаевых. Потом с твоей карты все это списывается. Более того, если ты едешь в такси, то на экране тебе даже предлагаются три кнопки с готовой суммой чаевых: они вычислены от общего платежа, и их три, типа можно выбрать — пять процентов, десять или пятнадцать.
Вы скажете — что за ужас?! Как такое может быть, разве благодарность, как и улыбку, можно подсчитать?
Очень даже можно! Кнопка с готовыми чаевыми нужна для того, чтобы «водила не борзел» и не занимался вымогательством. Кроме того, ты можешь чаевые и не платить, не нажимая на эти кнопки. Кстати, когда ты платишь, водитель на тебя даже внимания не обращает. Но…
Понимаете, потом наступает конец месяца — или что у них там наступает, когда работнику дают чек? И выясняется, что ты получил меньше, чем другие, потому что ты был суров и неприветлив. И ты, проклиная судьбу, начинаешь понимать взаимосвязь между твоим отношением к человеку, который покупает товар или услугу, и его отношением к тебе. И выясняется, что улыбка — это часть товара, а формальное «Как дела?» — оно совсем не формально, потому что за хороший вопрос тебе и заплатят больше.
Но, скажите, разве покупатель платит вам исключительно за красивые голубые глаза? Это только у Гурченко в Новый год так было. А в жизни твой формальный вопрос для покупателя вовсе не формален. Разве каждый из нас не рад улыбке и вопросу «Как дела?»? Разве этот вопрос, пусть сказанный формально, не признак того, что тобой кто-то интересуется, пусть даже этот кассир в магазине?
Конечно, социалистическая искренняя улыбка честнее пластмассовой. Но, простите, мне все равно, в каком настроении продавец услуги, для меня его вопрос «Как дела?» и улыбка сродни хорошей упаковке — каким-то зайчикам и котикам, поднимающим настроение на цветной бумаге с ленточкой. Да, наша серая оберточная бумага — она честнее, но она мне не радует глаз.
Когда я встречаюсь с зарубежной русскоязычной аудиторией, то они, конечно, клянут свой образ жизни. Но лишь до того момента, пока они же не приезжают в Россию. И тогда привычная «пластмасса» оказывается намного лучше, чем ее полное отсутствие.
Я понимаю, что жизнь сложна и во многом безрадостна. Но создание хорошего настроения покупателю, соседу, товарищу — это сродни важному бизнесу. Когда-то был такой то ли спектакль, то ли фильм — «Миллион за улыбку». Знаете, я бы иногда и миллион заплатил, лишь бы мне улыбнулись.
Конечно, мы не заставим россиянина изменить свой образ жизни. Наш суровый климат, короткое лето, тайга с медведями, ямы на дорогах, а теперь и продуктовые санкции — все это не способствует тому, чтобы ожидать улыбки от паренька, который вам улыбнется, «как своей знакомой». Но я все-таки жду улыбку — на улице, в лифте, в магазине.
Я не безумный романтик — просто если улыбнутся мне, то я веселее буду вести радиоэфир. А меня слушает много людей. И от чьей-то улыбки зависит то, с каким настроением я скажу: «Доброе утро, начинаем нашу программу!» — паре миллионов слушателей.
Так что — плачу миллион за улыбку.
