Политики подозревали маршала в желании совершить переворот и взять власть в стране. Коллеги-военные сомневались в его полководческих талантах. В последние годы звучат обвинения в жестокости, нежелании беречь своих солдат, недостатке образования. Хотя отсутствие академического диплома у Георгия Константиновича компенсировалось дарованием: он был прирожденным военным.
Осенью 1941-го, когда вермахт стоял у ворот Москвы, Сталин в отчаянии призвал на помощь Жукова. Этот беспредельно жесткий и уверенный в себе человек вселял в него надежду. Георгий Константинович тогда руководил обороной окруженного Ленинграда. 5 октября Сталин приказал ему немедленно прибыть в столицу.
Прямо с аэродрома Жукова доставили на кремлевскую квартиру вождя. Сталин пребывал в бешенстве от неумелых действий командующих фронтами, оборонявших столицу. Подошел к карте, указав на район Вязьмы, объяснил:
— Немцы через три-четыре дня могут подойти к Москве. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов доклада об истинном положении дел. Ни Конев, ни Буденный не знают, где их войска и что делает противник.
Пути на Москву, по существу, были открыты. В этой ситуации Жуков принял под командование Западный фронт с одной задачей: остановить немцев.
16 октября, уже подписав постановление об эвакуации столицы, Сталин все-таки спросил Жукова, смогут ли войска удержать Москву. Георгий Константинович ответил, что он в этом не сомневается. Его слова подействовали на Сталина. Выяснилось, что бежать нужды нет. Железная воля Жукова помогла спасти Москву в сорок первом.
Сталин выделял его из всех маршалов. Сделал своим заместителем. Заботился о том, чтобы он оказывался на самых важных направлениях, чтобы с его именем связывались главные успехи: где Жуков — там победа. И Георгий Константинович уверился в своей непогрешимости. Если ему пытались возражать, обрывал:
— Я уже докладывал Верховному, и он мои соображения одобрил!
Но после войны генералиссимус Сталин ополчился против маршала Жукова. Есть ощущение, что вождь ревновал, завидовал ему. Маршалы и генералы вернулись с войны победителями, в блеске славы. Не станут ли они претендовать на более заметное место в жизни страны? Сталина это тревожило, и он решил указать им их место. Почему взялся за Жукова? Видимо, чувствовал в нем качества такого же прирожденного вождя, как и он сам. Природа щедро наделила полководческим талантом и Василевского, и Рокоссовского, но у Жукова было нечто большее.
В 1946 году, публично унизив и оскорбив Жукова, Сталин лишил его должности главнокомандующего сухопутными войсками и заместителя министра Вооруженных Сил, отправил служить во второстепенный военный округ. На пленуме его вывели из ЦК. На даче провели обыск. Маршала свалил инфаркт.
Как только Сталина в 1953-м хватил удар, Жукова немедленно вызвали в Москву. Все претензии к нему были забыты. Начались лучшие годы в жизни маршала. Назначенный министром обороны, он модернизировал армию. Добивался восстановления справедливости в отношении репрессированных военных. На пленуме ЦК рассказал, как Сталин и другие члены Политбюро утверждали расстрельные списки.
— Мы верили этим людям, — жестко говорил Жуков, — носили их портреты, а с их рук капает кровь... Они, засучив рукава, с топором в руках рубили головы... Как скот, по списку гнали на бойню... Если бы только народ знал правду, то встречал бы их не аплодисментами, а камнями.
Маршал требовал изменить отношение к военнопленным, ведь они попали в плен не по своей вине, а потому, что оказались в окружении. Жуков предложил изъять из анкет пункт о пребывании в плену или на оккупированных территориях, а время пребывания в плену включить в срок воинской службы. Тех, кто совершил побег из плена, — наградить… Но Жукова вновь лишили должности, и вопрос в анкете «Был ли в плену или на оккупированных территориях?» отменили лишь в 1992 году.
Жуков думал об интересах государства, не уважал политработников и этим противопоставил себя партаппарату. Маршала обвинили в том, что он не слушается ЦК, сократил политорганы в армии, что он груб, жесток и вообще — готовил военный переворот.
Никиту Хрущева пугал жесткий характер Жукова, его самостоятельность и властность. А ну как он со своей всенародной славой захочет возглавить государство? В октябре 1957 года маршала с позором лишили поста министра обороны. Жуков рассчитывал, что ему позволят перейти в академию Генерального штаба, а его отправили на пенсию. На даче установили аппаратуру прослушивания, записывали даже его разговоры с женой в спальне.
Но летом 1964 года Никита Сергеевич вдруг сам позвонил Георгию Константиновичу. Примирительно сказал:
— Тебя оговорили. Нам надо встретиться.
Фактически — извинился перед маршалом за то, что отправил его в отставку:
— Знаешь, мне тогда трудно было разобраться, что у тебя в голове, но ко мне приходили и говорили: «Жуков — опасный человек, он игнорирует тебя, в любой момент он может сделать все, что захочет. Слишком велик его авторитет в армии».
Жуков с обидой заметил:
— Как же можно было решать судьбу человека на основании таких домыслов?
— Сейчас я крепко занят, — сказал Хрущев. — Вернусь с отдыха — встретимся и по-дружески поговорим.
Помощник первого секретаря ЦК записал распоряжение Хрущева: после отпуска в Пицунде запланировать встречу с маршалом. Что это означало? Никита Сергеевич, чувствуя, что теряет поддержку, решил опереться на национального героя. Судя по всему, хотел вернуть маршала в политику, точнее, призвать себе на помощь. Если бы Жуков осенью 1964 года был министром обороны, противники Хрущева не могли бы рассчитывать на помощь армии. Маршал, что бы про него ни говорили, своих принципиальных убеждений не менял.
Но из отпуска Никита Сергеевич сам вернулся пенсионером. А Жуков и при Брежневе остался в опале. 3 марта 1968 года на заседании Политбюро Леонид Ильич возмущался:
— У нас появилось за последнее время много мемуарной литературы... Освещают Отечественную войну вкривь и вкось, где-то берут документы в архивах, искажают, перевирают эти документы... Где это люди берут документы? Почему у нас стало так свободно с этим вопросом?
Министр обороны маршал Гречко пообещал:
— С архивами разберемся и наведем порядок. О мемуарах Жукова мы сейчас пишем свое заключение. Там много ненужного и вредного.
Когда Жукова вычеркнули из истории, на первый план вышли другие полководцы, менее удачливые на войне. Они были довольны тем, что Георгий Константинович в опале. Завидовали его славе и народной любви… Воспоминания Жукова вышли в свет только после того, как в текст, чтобы доставить удовольствие Брежневу, вписали нелепый абзац.
«В 18-ю армию, — будто бы писал маршал, — мы прибыли вместе с наркомом Военно-Морского флота Кузнецовым, командующим ВВС Новиковым и работником Генштаба генералом Штеменко... Всех нас тогда беспокоил один вопрос, выдержат ли советские воины испытания... на Малой Земле. Об этом мы хотели посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии Л.И. Брежневым, но он как раз находился на Малой Земле, где шли тяжелые бои».
Осведомленные читатели посмеивались: надо же, маршалу Жукову понадобился совет полковника Брежнева!
В последние годы часто звучат обвинения в том, что маршал не жалел людей. На склоне лет его самого спросили:
— Правда ли, Георгий Константинович, что вы были на войне жестоки?
Маршал ответил:
— Время было такое — война вообще жестока.
Полководческие методы Жукова, его промахи и ошибки — естественная тема научных дискуссий, которые ничем не должны быть ограничены. Но дело в том, что Георгия Константиновича когда-то обвинили в преступной антигосударственной деятельности, в попытке совершить военный переворот. Его, к счастью, не судили, однако обвинения так и не сняты! Фактически Жуков по сей день не реабилитирован.
Через сорок лет после его смерти надо найти способ снять с выдающегося полководца и героя России историческую ответственность за то, чего он не совершал.
