— Александр Леонидович, что стоит у вас сейчас на повестке дня?
— Мы начинаем реально взаимодействовать с коллегами из медицинской и сельскохозяйственной академий как члены одной большой Академии наук. Последние — академики из РАСХН — вообще довольны остались переходом в РАН, потому что они ожидают увеличения своей зарплаты до уровня зарплаты в РАН, те есть в полтора раза большей по сравнению с прежней... Все институты продолжают работать по заранее намеченным планам, будто вообще ничего не изменилось, ведь бюджетные деньги им поступили в полном объеме, как и в прошлом году, — спасибо еще раз главе ФАНО Котюкову.
— Михаил Михайлович Котюков сначала обещал приехать к нам в ноябре, но, к сожалению, этого не произошло. Ждем его к концу февраля. Есть проблемы, которые хотелось бы решить быстрее. Например, вопрос перехода сотрудников аппарата Сибирского отделения РАН — которых мы вынуждены сокращать — в территориальное отделение ФАНО.
— Решен ли вопрос с территориальным размещением органа ФАНО в Сибири?
— Пока нет. Это интересный вопрос, потому что каждый крупный сибирский город мечтает получить территориальный орган ФАНО на своей территории. Это, а также возможное изменение статуса нашего знаменитого на весь мир Академгородка — некоторые особенно ретивые местные бизнесмены уже заговорили о завершении истории федерального «анклава», которым является Академгородок в Новосибирске, — также очень сильно напрягает обстановку.
Чрезвычайно важной является работа по подготовке новой редакции уставов институтов СО РАН, в которой мы будем настаивать на руководстве научной стороной деятельности институтов со стороны специализированных и региональных отделений РАН. Мы не намерены также отказываться от обязанности контролировать подготовку планов НИР, госзаданий и отчетов научными институтами Академии. Понятно, что на ФАНО обрушился такой пласт проблем и задач текущей жизни институтов и учреждений РАН, что у руководства нет пока сил и времени разобраться сразу со всеми. Поэтому ключевой проблемой настоящего времени является подготовка соглашения между РАН и ее региональными отделениями, с одной стороны, и ФАНО — с другой, для организации максимально эффективного взаимодействия. К сожалению, реакции ФАНО по исправлению сложившейся ситуации пока нет, несмотря на нашу готовность к совместной работе.
— Получается, в законе о реформе РАН не прописан четкий порядок взаимодействия между Академией и Агентством?
— Да, не прописан. Разделить наши полномочия — вот первоочередная задача, решить которую мы все стремимся, но пока не находим отклика у правительственных чиновников.
— С чем еще возникают проблемы?
— По очень многим вопросам. К примеру, каждый год Министерство регионального развития выделяет жилищные сертификаты. Для нас они очень важны, поскольку обеспечение выпускников наших вузов жильем — главный «пряник», которым мы заманиваем в наши научные центры молодежь. И вот из Минрегиона звонят нам чуть ли не каждый день — спрашивают: «Кому отдавать сертификаты, вам или ФАНО?». А мы и сами не знаем, и из ФАНО никакого ответа.
Есть у нас работы, которые мы проводим в интересах обороны и безопасности. Они требуют наличия т.н. первого отдела, работающего с секретной информацией, — у ФАНО такого нет... А у нас работа стоит, возможны потери уже заключенных договоров, и люди не знают, как теперь им работать. То же касается и заключенных ранее контрактов на закупку оборудования для научных центров, исполнения обязательств по международным договорам и т.д. Как все это должно работать, тоже не определено, отдела по международному сотрудничеству у ФАНО тоже нет. Но надежда, как говорится, умирает последней. Вот и мы надеемся, что глава ФАНО к нам все-таки приедет и мы решим с ним все возникшие вопросы. Мы настроены на серьезное, конструктивное и долговременное сотрудничество.
