Накануне печальной круглой даты Герой России, профессор Института океанологии имени Ширшова Анатолий Сагалевич рассказал «МК» о своих погружениях к затонувшему кораблю-легенде. А также о совместной работе с голливудским режиссером Джеймсом Кэмероном над знаменитым фильмом «Титаник».
В мае 1992 года в кафе аэропорта «Шереметьево» друг против друга сидели доктор технических наук Анатолий Сагалевич, единственный российский ученый, кого академия США удостоила «подводного Оскара», и титулованный голливудский кинорежиссер Джеймс Кэмерон.
Пилотов, побывавших на глубинах от 2000 метров и ниже, в мире можно было пересчитать по пальцам. И профессор Сагалевич был самым именитым из них. На глубоководном аппарате он занимался исследованием затонувшего «Титаника», немецкого линкора «Бисмарк», японской подводной лодки «I-52». Он проводил специальную операцию на месте гибели атомной подлодки «Комсомолец» и первым узнал, почему затонул «Курск».
Его собеседник прославился как режиссер-новатор, мастер спецэффектов, создатель фантастических триллеров «Чужие» и двух «Терминаторов».
— Джим называл меня мэтром, — рассказывает Анатолий Михайлович. — Когда нам принесли кофе, он так волновался, что вместо сахара бухнул себе в чашку две ложки соли. Когда я заметил: «Джим, это соль», — он ответил: «Это не важно», — и, не поморщившись, выпил. Все его мысли были о съемках художественного фильма о гибели «Титаника». Ему надоели разные кинофокусы, компьютерная графика, бесконечные ристалища. Он сказал, что хочет создать по-настоящему человечный фильм, показать характеры людей, которые плыли на «Титанике». Режиссер считал, что в картину непременно должны войти натуральные съемки на затонувшем лайнере. С помощью глубоководных кадров он хотел показать масштабность трагедии, происшедшей с лайнером, своей красотой и комфортом затмившим умы людей, которые на нем работали и которые по своей квалификации и в силу своей психологии не были готовы к эксплуатации этого гигантского судна, снискавшего себе репутацию непотопляемого.
Причем снимать под водой Джеймс Кэмерон хотел только с российских глубоководных аппаратов «Мир-1» и «Мир-2», которые можно было сравнить с вертолетами: они могли двигаться на глубинах в любом направлении и зависать над дном. Длина каждой мини-подлодки была 7,8 метра, вес — 18,6 тонны. Малые размеры и вес аппаратов позволяли легко доставлять их на самолетах в любую точку планеты.
Из «Шереметьево» два увлеченных человека, не заезжая в столицу, поехали во «Внуково», откуда вылетели в Калининград, где стояло у причала судно — носитель глубоководных аппаратов «Академик Мстислав Келдыш».
В полете Анатолий Сагалевич вспоминал о первой экспедиции к «Титанику». Когда грянула перестройка, бюджетных денег не стало. Чтобы не потерять уникальные аппараты, океанологам пришлось искать заказы по всему миру: снимать фильмы, обследовать затонувшие корабли. В 1991 году российским гидрокосмонавтам предложили поучаствовать в съемках фильма о «Титанике» в системе «Аймакс», снимать требовалось на широкую,
Помимо хорошей маневренности у «Миров» были широкие иллюминаторы прямого обзора — диаметром 200 миллиметров, это в итоге и решило дело.
— 27 июня
Первое погружение к «Титанику» Анатолий Сагалевич помнит в мельчайших подробностях:
— Вместе со мной на борту находились американские наблюдатели: Эмори Кристоф из Национального географического общества и кинорежиссер Эл Гиддингс. Часом позже за нами последовал «Мир-2» под командованием Евгения Черняева; его спутниками были американский подводник Рольф Уайт и канадский кинооператор из фирмы «Аймакс» Уильям Рив. После непродолжительного поиска я увидел в иллюминатор нос «Титаника»: он как будто вырос из покрывающего дно осадка. Когда-то гладкий, сверкавший свежей краской корпус был покрыт толстым слоем ржавчины — она сползает сверху вниз, подобно сосулькам толщиной до тридцати сантиметров. Перед глазами плыли якорные лебедки, цепи, бронзовый остов палубной скамейки. Мягкие ткани и диванная отделка, когда-то придававшие ей комфорт, исчезли, сам же каркас ничуть не пострадал: ведь это бронзовое литье. Местами от некогда величественного лайнера остался лишь железный остов — деревянная отделка под воздействием высокого давления и морской воды полностью разрушилась. Но даже голая металлическая конструкция, несмотря на обилие ржавчины, производила грандиозное впечатление.
— Двигаясь вдоль правого борта, в тридцати метрах от носа судна, на границе с донным осадком, мы увидели рваную щель корпуса в несколько десятков метров в длину... Живо представили, как в 1912 году «Титаник» шел вперед со скоростью 20,5 узла. Впередсмотрящий успел заметить в 150 метрах прямо по курсу айсберг, возвышающийся над поверхностью воды на
«По достоинству оценили благородство русских»
Во время второго погружения мини-подлодки обследовали кормовую часть судна и поля обломков вокруг нее.
— Корма, лежащая в 600 метрах от носа, подверглась гораздо большим разрушениям. Она не создавала впечатления цельной части судна: рваные куски палубного покрытия, свисающие почти до донного осадка секции борта, нагромождение железа повсюду — все создавало впечатление хаоса, заброшенной свалки. Судно еще на поверхности разломилось на две половины, задняя его часть по мере заполнения шла под воду кормой вверх, подобно поплавку. При этом внутри корпуса, очевидно, создавались воздушные полости, которые под давлением воды лопались, разрывая обшивку и палубное покрытие лайнера.
— Управляли машиной весом в 18 тонн среди непредсказуемых подводных течений, в кромешной темноте. Не боялись зацепиться за стальные кабели и обломки?
— Приходится смотреть в оба и быть все время в напряжении... Помню, как на «Мире-1» мы вышли к гигантскому паровому котлу, лежащему на осадке, и сели на его верхнюю крышку. Среди кусков ржавого металла я заметил блестящий желтый предмет. Говорю: «Золото». «Не может быть! — парировал Эл Гиддингс. — Откуда ему здесь взяться?» Плавное движение манипулятора — и блестящий подсвечник оказывается в гидравлической руке. Даже не верится, что он пролежал на дне столько времени — сверкает, как новенький, ни единой зазубринки. Покрутив золотой подсвечник с помощью манипулятора, я водрузил его на место. Эту сцену Эл Гиддингс, снимавший видеофильм для американского телевидения, прокомментировал так: «Браво! Это увидят не менее 30 миллионов американцев. Они по достоинству оценят благородство русских».
Перед уходом в рейс организаторы экспедиции подписали соглашение о том, чтобы ничего ценного со дна не поднимать — все должно оставаться так, как было.
— За семнадцать погружений мы подняли лишь 6 ржавых железных предметов, чтобы исследовать динамику коррозионных процессов в металле, подвергшемся длительному воздействию морской воды и высокого давления.
— А что из увиденного на дне запомнилось больше всего?
— Гигантский винт и развалившийся на две части телеграф: управляющий механизм и подставка.
На поверхности дна попадались целые развалы бутылок с коньяком и шампанским. Пробки были продавлены до уровня содержащейся внутри бутылок жидкости. Внутри, судя по всему, шел процесс брожения. Образующиеся газы с силой выталкивали пробку из бутылки, сопротивляясь глубоководному давлению...
Подходили к чемоданам с личными вещами. С помощью манипулятора поднимали их, дергали замки — они были закрыты. По ходу дела мы обнаружили, осмотрели и отсняли на видео- и кинопленку кухонную утварь, серебряные тарелки, чашки, обувь.
— Во время погружений выполняли и научную программу?
— Проводили биологические исследования, определяли, какое влияние коррозия корпуса судна оказывает на окружающую среду, к примеру, на состав верхнего слоя осадков, а также на донную флору и фауну. Нам удалось установить, что фауна вокруг лайнера насчитывает 24 вида животных и большинство из них тяготеет к твердому субстрату — различным конструкциям и обломкам судна. По мере удаления от них концентрация животных заметно уменьшалась.
«Миры» совершили тогда 17 погружений. О легендарном «Титанике» был снят полуторачасовой фильм, который демонстрировался в 150 кинотеатрах «Аймакс» по всему миру, и везде картина имела шумный успех.
«Сейчас или никогда»
Эл Гиддингс выпустил также
— Это правда, что вы подали голливудскому режиссеру главную идею фильма?
— Джима обуревали сомнения. Он не сомневался в отличных глубоководных съемках, но нужна была хорошая сюжетная линия, а он ее пока не нашел. Тогда я ему сказал: «Все устали от насилия и крови на экране, нужен человечный фильм. Покажи взаимоотношения между людьми того времени, покажи любовь». Джим спросил: «А что такое любовь в твоем понимании?» Я выдал, не задумываясь: «Любовь — это полет». Эти идеи позже и были воплощены в картине.
Но с этого памятного разговора до момента начала съемок прошло два долгих года. Устав от недоговоренности, Анатолий Сагалевич отправил американскому режиссеру факс: «Если вы хотите делать фильм, то сейчас или никогда. Мы живы, в хорошей форме и на аппаратах „Мир“, которые сами сделаны на уровне искусства. Творческий человек хотя бы раз в жизни должен сделать что-то экстраординарное». Джеймс Камерон позвонил спустя неделю: «Толя, решение принято, начинаем работать».
— Предстояло организовать подводную студию на глубине 3800 метров?
— Если кинофильм с фирмой «Аймакс» мы снимали из обитаемой сферы, через иллюминатор аппарата «Мир», то Джеймс Кэмерон решил вести съемку с помощью забортной кинокамеры на подвижном устройстве. Впервые в мире были изготовлены кинокамера и специальный металлический цилиндр к ней с иллюминатором, рассчитанные на работу под высоким давлением — более 400 атмосфер. На глубоководный аппарат «Мир-2» установили малогабаритный телеуправляемый модуль, который должен был проникнуть в корпус «Титаника» и отснять внутренние помещения судна.
— По условиям Джеймса Кэмерона все погружения на «Титаник» должны были совершать одни и те же экипажи?
— Я командовал «Миром-1». Со мной под воду отправлялся бортинженер Андрей Андреев и Джеймс Кэмерон, который был и режиссером, и оператором подводных съемок. Экипаж «Мира-2» состоял из командира Евгения Черняева, режиссера Эла Гиддингса и оператора телеуправляемого модуля Джеффа Ледды.
Перед каждым погружением оба экипажа собирались вместе для отработки подводных операций. Для этого на палубе теплохода был установлен черный шатер. В нем стоял шестиметровый макет «Титаника». Были также изготовлены маленькие масштабные макеты двух глубоководных аппаратов со светом и камерой. Утро начиналось с репетиции. Командиры «Миров» с игрушечными «Мирами» в руках ходили вокруг уменьшенного «Титаника». Режиссер при этом смотрел на монитор, на который передавалась картинка с двух камер, и определял, как выглядит тот или иной ракурс.
Для создания эффекта мутной воды в шатер пускали дым... Левис Абернати, сыгравший в фильме Большого Лу, ходил с рулеткой и замерял необходимые расстояния, их тут же переводили в реальный масштаб, вычерчивались схемы, строились диаграммы, команды глубоководных аппаратов получали подробнейшую раскадровку предстоящих съемок.
— На сколько часов уходили под воду?
— На
— Пленка тут же проявлялась?
— После серии из двух-трех погружений с берега, расположенного в 300 милях от района работ, приходило небольшое судно, оно забирало отснятый киноматериал и отвозило его для проявки. А спустя два-три дня к нам прилетал самолет и сбрасывал на воду контейнер с дубликатом проявленной кинопленки. В конференц-зале нашего судна был оборудован небольшой кинозал, где мы просматривали отснятый материал. В корпус «Титаника» уходил управляемый модуль. То, что показывала видеокамера, потрясло всех: на экране плыли искусно сложенная турецкая баня, потрясающей красоты витражи, колонны из красного дерева, сохранившие свой первозданный вид. В проломе каюты капитана Смита была видна ванна. На одной из переборок четко вырисовывалось круглое пятно. Держа в руках одну из старых фотографий интерьера «Титаника», Кэмерон говорил: «Здесь должны быть часы. Их не видно под слоем ржавчины. Жаль, что модуль не оборудован манипулятором, который мог бы соскрести ржавчину». На экране возникала огромная хрустальная люстра: висела на своем месте как новенькая, как будто и не было никакой трагедии.
— С Джеймсом Кэмероном легко находили общий язык?
— Джим — человек увлекающийся. Глубина 3800 метров, а он требовал, чтобы мы ходили быстро. Но под водой все происходит медленно. Кэмерон же всякий раз пытался снять по нескольку дублей. Не учитывая сильнейшего течения, он иногда требовал от меня невозможного, кричал: «Я режиссер!». Я ему в ответ: «А я пилот и командир!» Планировалось снять лишь восемь подводных сюжетов, а в результате мы отсняли больше тридцати эпизодов.
Первая российская премьера «Титаника» по просьбе Анатолия Сагалевича состоялась в Калининграде. «Академик Келдыш» — судно калининградской приписки, и весь его экипаж — калининградцы. Картина стала самой кассовой в истории мирового кинематографа, собрав 1,8 миллиарда долларов в мировом прокате и 11 «Оскаров».
После того памятного рейса российские ученые побывали на затонувшем «Титанике» еще не один десяток раз. Благодаря нашим глубоководным аппаратам мир в режиме реального времени увидел передачу со дна океана. Видеокадры по оптико-волоконному кабелю передавались на борт научно-исследовательского судна, затем по спутнику — на международный телеканал «Дискавери».
Предоставляя богатым туристам уникальную возможность путешествия на «Мирах» к затонувшему кораблю, наши ученые проводят полноценные научно-исследовательские работы. Шестьдесят процентов погружений служат научным целям.
А коммерческие пассажиры после полного осмотра судна неизменно просят вернуться к панораме носовой части. Каждый вспоминает фильм Кэмерона, где Роза и Джек, стоя на носу «Титаника», изображали полет в любовном порыве. А рядом лежат обломки некогда роскошного трансатлантического лайнера, который считался непотопляемым. Как тут не усомниться в охранной силе больших денег.
