— Последний раз мы с вами беседовали в июле 2005 года, спустя неделю после известных терактов в Лондоне, когда в результате взрывов в трех поездах подземки и одном из рейсовых автобусов погибло 52 человека и множество горожан остались инвалидами. Я спросил вас тогда, возможно ли повторение подобных терактов, и вы, не задумываясь, согласились. За прошедшие 5 лет ваше мнение не изменилось?
— Сейчас и у нас в Великобритании, и в других странах Запада предпринимаются колоссальные усилия для предупреждения терактов. Многие из них весьма эффективны. Но, конечно, нельзя исключать того, что рано или поздно в этой антитеррористической цепочке произойдет разрыв и кто-нибудь осуществит взрыв или какое-то другое злонамеренное действие. Мы от этого не застрахованы. Тем не менее в одном я совершенно уверен: мы добились того, что террористам не удастся остановить течение жизни Лондона. Уже через несколько часов после страшных терактов июля 2005 года лондонцы ездили на метро и автобусах, занимались своими повседневными делами. И никто не был запуган. Террористам не удастся прервать жизнь большого города, не удастся изменить ее стиль.
— Природа терроризма все время меняется. Как успевают за этими изменениями полицейские силы?
— Совсем недавно я провел несколько месяцев в Нью-Йорке и поразился тому, насколько болезненно они там относятся к тому, что нынешние террористы совсем не обязательно приходят из-за рубежа, что они все чаще являются американскими гражданами. Люди буквально шокированы тем, что американцы есть сегодня даже в руководстве “Аль-Каиды”. Например, Дэвид Хэдли, организовавший кровавые теракты в Мумбаи. Нечто подобное пережили и мы, когда выяснилось, что все четверо молодых людей, подорвавших себя в лондонском транспорте, были британцами. Это новый вызов для полиции, и я удовлетворен тем, что мои коллеги вполне успешно с ним справляются. Хотя, повторюсь, отдельные теракты не исключены.
— Сейчас в Британии много говорят об американской системе организации полиции — то есть о том, что главу местной полиции должен назначать избранный мэр города. Вы поддерживаете такую идею?
— В мире существует множество систем организации работы полиции. Скажем, в Испании эта служба строго централизована, во Франции — две полицейские службы, в Италии их и вовсе с полдюжины. Есть и локальные службы, подчиняющиеся местным властям, как в Австралии или США. У нас в Британии полиция организована по региональному принципу, но у нее есть одно очень важное отличие — наши полицейские силы пользуются законодательно закрепленным правом оперативной независимости. То есть никто — ни парламент, ни премьер-министр, ни глава МВД или мэр города не имеют права указывать полиции, что и как ей делать. Полиция сама решает, кого задерживать, кого отпускать, чью деятельность расследовать и так далее. Именно поэтому Скотленд-Ярд может заинтересоваться поведением тех или иных высокопоставленных лиц. Несколько лет назад мы длительное время подробно разбирались с обвинениями в том, что правительство якобы представляет к аристократическим титулам богачей, которые за это жертвуют крупные суммы денег в пользу правящей партии. По этому делу были допрошены многие правительственные чиновники, включая премьер-министра Тони Блэра.
Считаю принцип оперативной независимости исключительно важным для работы полиции. С другой стороны, дробить полицию на местные службы, по-моему, нецелесообразно. В США я был в городке, где в полиции состоит всего 26 сотрудников. Правда, там есть еще полиция штата, ФБР и другие службы. У нас же в Британии ничего этого нет.
— Как принцип оперативной независимости полиции сочетается с действиями по разгону несанкционированных демонстраций?
— Британская полиция вне политики. Наша конституционная задача обеспечить демократическое право граждан на демонстрации протеста. Полиция должна гарантировать безопасность как самих демонстрантов, так и горожан, городского и частного имущества. Естественно, мы не можем применять насилие по отношению к тем, кто мирно выражает свою позицию. Обычно организаторы крупных демонстраций согласовывают с нами количество участников и маршрут движения колонны. Это необходимо для того, чтобы полиция лучше подготовилась к осуществлению своей роли по обеспечению порядка. Мы не вправе ограничивать количество участников подобных акций, диктовать, по каким улицам им лучше шествовать. Можем посоветовать, привести свои доводы. Но даже если демонстрация спонтанная — полиция ее не разгоняет, а старается не допустить насилия. Ежегодно полиция Лондона обеспечивает безопасность 4,5 тысячи демонстраций.
— Но ведь нередко в ход идут и резиновые дубинки...
— Только в тех случаях, когда сами демонстранты или их оппоненты прибегают к насилию, начинают громить витрины, автомобили, общественные заведения. Всякий раз после того, как полиции приходится применять силу для разгона демонстрации, этот случай разбирается независимой комиссией, которая выносит оценку действиям сотрудников полиции. Ели кто-то превысил свои полномочия — его привлекают к административной ответственности.
— Вы были первым комиссаром Скотленд-Ярда, который всерьез озаботился этническим составом лондонской полиции. Это дань политической корректности?
— Вовсе нет. Это производственная необходимость. В Лондоне живут люди самых разных национальностей, говорящие на множестве различных языков. Когда они видят, что полиция отражает этническую структуру населения города, это вызывает в них уважение к силам правопорядка. Кроме того, очень важно иметь в полиции сотрудников, свободно говорящих на языках различных этнических групп, — с их помощью Скотленд-Ярду легче понимать, как работать в той или иной культурной среде. Я горжусь тем, что в мою бытность на посту комиссара число офицеров, принадлежащих к разным этническим группам, увеличилось с 5 до 20 процентов.
— В бытность главой Скотленд-Ярда вы добивались продления сроков предварительного заключения обвиняемых до предъявления им обвинения до 3 месяцев. Парламент на это не согласился, и сегодня у британских следователей есть только 28 дней на то, чтобы предъявить обвинение задержанному. Вы по-прежнему считаете, что этот срок надо продлевать?
— Мне кажется, что в некоторых случаях это необходимо. Скажем, полиция получила агентурные данные о готовящемся теракте. Нам известны имена злоумышленников, их цели, приблизительная дата теракта. Если есть время на сбор более полной информации, можно установить слежку за предполагаемыми преступниками, разобраться, кто из них чем занимается, какие у группы внешние связи и т.д. А если времени нет, если до даты теракта осталось пара дней? Тогда у полиции нет другого выхода, кроме как произвести аресты и уже потом подробно разбираться с каждым из задержанных. Эта работа очень сложная и долгая. В 28 дней не всегда уложишься. Вот и получается, что иногда приходится отпускать потенциального преступника только потому, что у прокурора нет достаточных оснований для предъявления ему обвинения.
