Конечно, крупный бизнес или, скажем, чиновники информированы лучше. Но слой людей, профессионально занимающихся макроэкономикой, очень узок и в силу этого страдает ангажированностью. С другой стороны, средний и малый бизнес повлиять, например, на решения саммита Евросоюза никак не может. Для него курс евро или иные валютные параметры — это воздух, среда. И у них есть нюх: они тонко чувствуют, чем пахнет. И зачастую угадывают лучше, потому что иначе просто разорятся. Верят ли они в евро?
Александр, руководитель фирмы по продаже кондиционеров и бытовой техники: «У нас сейчас ответственный сезон — закупки. Европейские партнеры поставляют нам очень много. Контракты обычно годовые, с марта по март, но переговоры идут сейчас. Будем корректировать заявки в зависимости от того, как пройдут праздничные распродажи, но уже сейчас ясно, что идут неплохо. Заказы европейским поставщикам не уменьшим. Оптовые цены в евро в этом году остались на прежнем уровне. Обычно они повышались, поскольку у евро тоже есть инфляция; сейчас — стоят. Наши партнеры (а это известные европейские бренды) в этом году проявляют приятную уступчивость. Там, где раньше жестко требовали предоплату, соглашаются подождать. В пределах разумного; больших уступок из них по-прежнему не выбьешь. Если бы евро девальвировалось, был бы очень рад: платить меньше. Но я не чувствую к этому предпосылок».
Михаил, руководитель фирмы в области машиностроения. «У меня бизнес основан на встречном потоке. Я поставляю в некоторые европейские страны уголь с Кузбасса, а назад в Кузбасс везу, что называется, товары народного потребления. Для меня самое лучшее, чтобы курс евро был стабилен, а цены нигде не прыгали. Сейчас именно так и есть. В Европе цены стоят, в России прыгают, но не особо значительно. Нестабильности не замечаю, в моем бизнесе, наоборот, наступила стабильность».
Анатолий, брокер и биржевой спекулянт: «Нестабильность на финансовых рынках вижу. Но создают ее как раз крупные игроки. Европейские биржи не такие большие, как, скажем, Нью-Йоркская, и основными держателями бумаг являются не хэдж-фонды, а физические лица, частные инвесторы. То есть население европейских стран. И я не вижу, чтобы люди в массовом порядке продавали свои акции. В
Юрий, руководитель фирмы по грузоперевозкам: «Возить грузы внутри еврозоны мелкому грузоперевозчику невыгодно. Очень сильные европейские профсоюзы добились, что если возишь — обязательно должен создать для местных рабочие места. Мы таскаем внутри России или из Европы в Россию. Зато я пользуюсь европейской финансовой системой. Здесь кредит на грузовик 6% годовых, в России — 26% годовых. Что называется, почувствуйте разницу, даже с растаможкой. Вот я и чувствую. В 2008 году проценты в Европе поднялись, до 8% годовых доходило. Сейчас опустились, и кредиты реально дают. Я же не банк, мне миллиарды не нужны. Нестабильности пока не наблюдаю, наоборот, европейцы стимулируют реальное производство. Если евро девальвируют, тут же побегу покупать в Европе еще один грузовик — мне будет дико выгодно».
МЕЖДУ ТЕМ
12 ноября советник президента США Барака Обамы по экономике Нуриэль Рубини сообщил: «Евро уцелеет, только девальвировавшись на 30–40%».
30 ноября бывший глава Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали предупредил: «Евро может вообще не дожить до Рождества».
3 декабря в Тулоне президент Франции Николя Саркози заявил: «Реформировать Европу нужно немедленно. Если Европа не изменится достаточно быстро, мировая история продолжится без нее». Речь шла о плане финансовой стабилизации Меркель—Саркози, и европейские журналисты запустили слово «меркози». На французском арго и в некоторых других языках оно не очень приличное, переводить не будем.
9–10 декабря на саммите Евросоюза план канцлера ФРГ Ангелы Меркель и президента Франции Николя Саркози был предложен. И отвергнут усилиями премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона и представителей еще ряда стран. Теперь разрабатывается договор 17 стран Евросоюза, в который Англия не войдет. Да ей и не надо: фунт в отличие от евро стабилен.
