— С какой целью, на ваш взгляд, Сергея сейчас посадили под домашний арест?
— Очевидно, что главная причина в том, что, несмотря на подписку о невыезде, Сергей продолжал активную политическую деятельность, выступал инициатором новых протестных акций. Это раздражало власти, и они решили арестом изолировать его от общественной жизни.
— Учитывая его характер, ему сложно переносить изоляцию?
— Опыта отбывания админарестов у него достаточно, так что Сергей переносит все это нормально; вопрос в том, на сколько это может затянуться. Прогулки на свежем воздухе во время домашнего ареста не предусмотрены, и общение, конечно, крайне ограничено.
— Что для него все-таки самое тяжелое во всей этой ситуации и в каком он сейчас состоянии духа?
— Самое тяжелое — это отсутствие полноценного общения, невозможность заниматься общественно-политической жизнью. По степени изоляции домашний арест не сильно отличается от СИЗО. Я бы даже сказала, что он тяжелее, чем административный, поскольку в спецприемнике есть люди, а под домашним арестом Сергей ограничен в общении со всеми, кроме близких родственников и адвокатов.
— Вы слышали, как следователи объясняли ваш отъезд на Украину (следователи заявили, что Удальцова уехала после «угроз физической расправы» со стороны мужа. — «МК»), — с чем он на самом деле был связан?
— Да, слышала, конечно, это полный бред. Я не проживаю на Украине постоянно, просто часто туда езжу навещать детей. Большую часть времени я нахожусь в Москве, потому что не считаю нужным скрываться. О причинах, по которым наши дети живут сейчас на Украине, я неоднократно рассказывала в течение осени: мы были вынуждены пойти на эти меры в связи с уголовными преследованиями, чтобы не подвергать детей стрессам. Едва ли обыски, визиты сотрудников полиции и прочие события, связанные с уголовными делами, сказались бы позитивно на их учебе, если бы они остались здесь. На Украине и им жить и учиться комфортнее, и нам за них спокойнее.
— Как Сергей перенес первые дни дома?
— Он пока адаптируется к ситуации, ему тяжело осознавать, что он не может участвовать в общественно-политической жизни, но в целом Сергей человек самодостаточный, и у него теперь будет время заняться чем-то полезным или творческим — может, напишет книгу. Эта идея зрела давно, но на ее реализацию не хватало времени.
— Он что-то хотел бы передать людям, которые его поддерживают?
— Сергей благодарен за поддержку и просит как можно активней продолжать общее дело.
— Дети знают о том, что произошло?
— Конечно. Мы всегда говорим им правду; кроме того, по украинским каналам события, связанные с их отцом, тоже хорошо освещаются. Главное, что их нет здесь, и они не видят всего этого кошмара.
— На суде приводились показания соседей, после этого вы с ними общались. Вы знаете, кто мог это говорить?
— На суде были озвучены показания соседей за 26 октября, в которых никто даже не утверждал, что Сергей не проживает дома. Один сосед сказал, что видел его на днях, второй — что давненько не видел. Это ничего не значит, я тоже далеко не каждый день встречаю всех своих соседей. Все наши соседи нас поддерживают, и давать показания против нашей семьи никто бы не стал.
— Как вы будете теперь справляться с материальными трудностями?
— Для нас главное, что дети находятся на Украине. В материальном плане там их содержание обходится гораздо дешевле, и они не видят всего, что сейчас здесь происходит. Если бы они были здесь — не знаю, как бы мы справлялись. Я имею заработок, хоть он и нерегулярный, и поскольку мы живем скромно, думаю, справимся.
— Как СК контролирует соблюдение условий домашнего ареста?
— Почти каждый день к нам приходит наблюдающий сотрудник ФСИН, берет расписку, что Удальцов не нарушил условия ареста.
— Вы собираетесь участвовать в политической деятельности вместо мужа?
— Учитывая то, что произошло с Сергеем, основное время мне придется тратить на занятия семьей, а не политикой, к тому же я не раз говорила, что политических амбиций у меня нет, я в первую очередь жена и мать.
