От центральной аллеи поселкового кладбища в Чернцах расходятся в стороны расчищенные дорожки. К погосту, который здесь именуют «немецким», приходится пробираться по сугробам.
Участок среди вековых елей окружен крепкой металлической оградой, посередине погоста — высокий черный крест, сваренный из массивного строительного швеллера.
Зная, что под крестом находится плита, расчищаем снег. На базальтовой поверхности проглядывает надпись на немецком языке.
— Здесь покоятся военнопленные жертвы Второй мировой войны, — переводит Ольга Липчанская, историк и хранительница небольшого поселкового краеведческого музея.
Под слоем снега лежат около тридцати небольших каменных плит, где выбиты имена военнопленных из Германии, Италии, Австрии, Румынии и Японии.
Вильгельм Рунге, Отто Ульман, Фридрих Бауер... Все в звании генерал-лейтенантов и генерал-майоров. Узники лагеря специального назначения № 48, который больше известен как «генеральский».
Долгое время на могилах стояли только таблички с номерами, имена тех, кто покоился под ними, были засекречены. Мало что было известно и о самом спецобъекте.
Только годы спустя переводчик Феодосий Лебедев и медсестра Татьяна Мотова, работавшие в лагере для военнопленных, рассказали правду о своих высокопоставленных подопечных.
Учительнице поселковой Чернской школы Ольге Леонидовне, которая создавала музей, они передали уникальные фотографии, рисунки, документы и вещи, принадлежащие некогда могущественным немецким генералам.
Внуки и правнуки военнопленных, приезжая в Чернцы, не переставали удивляться, что русская женщина собрала и сохранила потемневшие от времени вешалки-плечики, где чернилами написаны имена немецких генералов, портсигары, кофемолки, написанные ими картины. Рассматривая дружеские шаржи, которые военнопленные посвящали заведующему санчастью доктору Василию Мотову и деревянные шкатулки с дарственной надписью — «фрау Татьяне», гости интересовались, кто они, эти русские? «Ангелы-хранители ваших родных», — объясняла Ольга Леонидовна и вела гостей в парк, где у реки сохранились остатки усадьбы помещиков Дедловых.
«Вам предстоит особое правительственное задание»
Теперь от некогда добротного большого
После революции помещичью усадьбу переоборудовали под санаторий для железнодорожников имени Войкова. А в июне 1943 года, по воспоминаниям местных жителей, территорию здравницы вдруг окружили высоким забором, по верху которой пустили в несколько рядов колючую проволоку. За оградой шла метровая вспаханная полоса. На оцепленной территории оказались большой парк и пруд. Что находилось «по ту сторона забора», долго оставалось тайной.
— Татьяна вспоминала, что ее отца, который возглавлял военный госпиталь, вызвали в НКВД и поставили перед фактом, что для него есть одно «важное правительственное задание». При этом поинтересовались, есть ли у него на примете идеологически подкованная и морально устойчивая медсестра, — рассказывает историк. — Василий Васильевич Мотов предложил кандидатуру своей дочери, которая училась в МГУ, а когда началась война, окончила курсы медсестер и пошла добровольцем на фронт. В полевых условиях наловчилась зашивать раны, как штопать чулки. Татьяна, знавшая несколько языков, к тому времени должна была ехать на работу в Иран, в результате отправилась на спецобъект в Чернцы. На усиленно охраняемой территории лагеря Мотовым отвели квартиру в небольшом доме у штаба.
В июне в лагерь доставили 31 «сталинского генерала»: 22 — немецких, 6 — румынских, 3 — итальянских. Все они были очень истощены. Паулюс, например, при росте под 190 см, весил всего 50 килограммов. Оказавшись в окружении под Сталинградом, немцы съели сначала всех лошадей, потом крыс и ворон, когда не осталось ничего живого — стали варить в котлах свои кожаные ремни, этим «бульоном» и питались.
Из подвала сталинградского универмага командующий
Пленного Паулюса доставили в Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале. Но потом, опасаясь, что Гитлер сбросит десант и выкрадет фельдмаршала, Паулюса решили спрятать в селе Чернцы, которое было окружено глухими лесами.
В санатории имени Войкова генералов расселили в комнатах по двое-трое. Паулюс со своим адъютантом Адамом занял две угловые комнаты на втором этаже с видом на пруд.
Пленные еще не считались военными преступниками, и все генералы ходили в военных мундирах и даже при орденах. Кроме того, им прописали усиленное питание. Паулюс сразу заявил: «Мне не требуется особых диет. Я буду питаться, как едят мои солдаты».
В рационе генералов было масло, мясо, белый хлеб, сметана, сухофрукты. По праздникам им выдавали пиво. В то же время всем, кто лечил и охранял военнопленных, были положены пустые щи.
— Столовая располагалась в полукруглой пристройке. Привыкшие к дисциплине генералы и в лагере строго соблюдали распорядок дня. Поднимались в 6 утра, много гуляли, занимались спортом. Приходя на завтрак, продолжали соблюдать субординацию. Пока не появлялся за обеденным столом Фридрих Паулюс, никто из генералов не притрагивался к еде.
По воспоминаниям Татьяны Мотовой, первое время высокопоставленные военнопленные еще пытались приветствовать друг друга словом: «Хайль!», но потом им дали понять, что здесь это звучит неуместно.
— На втором этаже столовой было что-то наподобие клуба. В гостиной стояли рояль, бильярд. Рядом в комнате располагалась большая библиотека с книгами на разных языках. Пленным объявили, что по их желанию любая книга может быть доставлена из Ленинской библиотеки из Москвы.
Немецкие генералы, освобожденные от какой-либо физической работы, все свободное время занимались творчеством. Многие увлеклись живописью. Вокруг была красивая природа: вековые липы, тенистый пруд. Паулюс, например, предпочитал писать картины маслом, и делал это весьма профессионально.
На территории санатория стоял памятник Сталину. Лагерное начальство опасалось, что немцы, в чьих руках были краски, могут испачкать или поцарапать бюст вождя. Их опасения были напрасны, немецкие генералы ходили по дороге в обход, чтобы не видеть советского главнокомандующего.
«За медсестру генерал отхлестал адъютанта Гитлера по щекам»
По воспоминаниям Феодосия Лебедева, который работал в лагере и переводчиком, и политработником, немецкие генералы читали и переводили Льва Толстого и Горького, Шолохова и Эренбурга. А было немало и тех, кто изъявил желание работать на земле. Под огороды пленным отвели участки земли. На «генеральских» грядках росли зелень, овощи, цветы.
Еще высокопоставленные военнопленные полюбили резьбу по дереву. В музее сохранились искусно сделанные шкатулки в виде сфинкса для таблеток, которые они дарили и доктору Мотову, и его дочери Татьяне.
— Адъютант Паулюса, полковник Вилли Адам, вырезал из липы для своего командира маршальский жезл и погоны. Так Паулюс в Чернцах стал «липовым фельдмаршалом». Никто в лагере не знал, что гитлеровская пропаганда объявила, что «фельдмаршал Паулюс погиб от пуль, как солдат». В Германии даже состоялись его символические похороны, на которых Гитлер лично возложил на пустой гроб не врученный экс-командующему уже настоящий, а не липовый фельдмаршальский жезл с бриллиантами.
— Спецлагерь по сути так и остался санаторием?
— Можно сказать, что немцы не содержались, а комфортабельно жили в старинной усадьбе. У пленных генералов были ординарцы из своих рядовых солдат. Им разрешено было получать посылки. Посредником выступал Красный Крест. Когда на почте по заведенному порядку немцы открывали ящики, чтобы сверить содержимое посылки с прилагаемой описью, и предлагали почтовым работникам всякие деликатесы, те неизменно отказывались от угощения. Первое время такое поведение женщин очень удивляло фашистов — в посылках были диковинные для России апельсины и балык. Потом немецкие генералы, конечно, догадались, что все работники прошли строжайший инструктаж.
— Немецкие генералы не изъявили желания изучать русский язык?
— Будучи деятельными натурами, многие военнопленные взялись за словари. В библиотеке для занятий стояла классная доска с мелом. Особым старанием отличался генерал Дрэбер. Он записывал в тетрадку все услышанные от караульных слова, потом приходил в медицинский кабинет к Татьяне, чтобы узнать перевод. Медсестра приходила в ужас: листы были исписаны одними матерными словами. Для генерала она старательно выводила в тетрадке обиходные русские выражения.
Среди пленных был граф Тун, который хорошо знал русский язык. Ему Татьяна советовала, какие книги стоит взять почитать, и была очень удивлена, когда узнала, что он не читал ни одного произведения Жюля Верна.
— Немцы относились к Татьяне Мотовой доброжелательно?
— В основном да. Но был один генерал Артур Шмидт, бывший начальник штаба
А однажды адъютант Гитлера Гюнше в присутствии Татьяны спел неприличную песенку на немецком языке. В ответ на это стоящий рядом генерал Вульц отхлестал Гюнше по лицу. А потом сказал: «Своей дрянной, бордельной песенкой вы оскорбили нашего ангела-хранителя».
Майоран от Берии
— Какие впечатления у медсестры остались о Паулюсе?
— Она отзывалась о фельдмаршале как о довольно замкнутом, скромном и высокообразованном человеке. С ним Татьяна общалась на французском языке, который знала лучше немецкого. В первые месяцы Паулюс ходил задумчивый. У него был неважный аппетит. Доктору Мотову он признался, что с детства он страдал легочным заболеванием, и врач посоветовал ему всю жизнь пить отвар майорана и эстрагона. На фронте эти травы с ним были постоянно. Но где их было взять в ивановской глубинке?
— За здоровьем «сталинских генералов» следил лично Берия?
— Феодосий Лебедев рассказывал, что Берия чуть ли не ежедневно справлялся по телефону о самочувствии высокопоставленных пленных. Когда Паулюсу потребовались травы, начальник лагеря послал телеграмму на Лубянку. Ответ пришел незамедлительно. Татьяну снарядили в командировку в Москву. На Лубянке ей вручили два чемодана с сушеной и свежей травами.
Но вскоре у Паулюса стало прогрессировать заболевание кишечника. Из Иванова к фельдмаршалу пригласили опытных профессоров, которые прямо в Чернцах сделали Паулюсу операцию. Потом потребовалось и второе оперативное вмешательство.
По воспоминаниям медсестры Мотовой, пленных немцев лечили очень скрупулезно. Генералы нужны были стране живыми. Но многие из них были уже пожилыми людьми с кучей хронических болезней.
— Особо Татьяна вспоминала генерала Урмана Сдорфа, который приехал в лагерь с тяжелым воспалением легких. Татьяна выхаживала его, как ребенка, два месяца он балансировал на грани жизни и смерти, чудом выздоровел. А потом по решению суда его повесили.
Как только генералы были осуждены, получили разные сроки заключения, их заставили снять знаки различия и сдать награды.
— Татьяна вспоминала, как была вызвана в кабинет начальника лагеря и увидела расстеленную на полу простынь, на которой лежала гора орденов и медалей. Ее пригласили на эту процедуру, так как руководство лагеря опасалось обмороков среди военнопленных.
Из первой партии генералов, что прибыли в Чернцы, умер только один немец. Еще в декабре
Все остальные за год прибавили в весе в среднем 9,7 килограмма.
Как обрабатывали Сатрапа
По липовой аллее с Ольгой Леонидовной мы идем к длинному бревенчатому дому, который стоит на высоком каменном фундаменте. Во времена существования лагеря здесь располагался штаб. Один из кабинетов в здании принадлежал переводчику и политработнику Феодосию Филипповичу Лебедеву, которого все звали просто Федей.
— Лебедев был особистом?
— Феодосию предписывалось, как он сам позже выражался, «работать с генералами». Военнопленных он по одному вызывал к себе в кабинет, где стояли только два стула, а на столе — графин с водой и стопка бумаг.
По воспоминаниям Лебедева, это были даже не допросы, а беседы. Переводчик записывал те приказы, которые издавали немецкие генералы на вверенных им территориях, сколько солдат было под их началом. В кабинете на стене висела большая карта. Каждый генерал отмечал на ней продвижение своих войск.
— Феодосий рассказывал, что вел себя очень корректно, спрашивал у каждого из генералов: «Вы курите?» Если те говорили «нет», переводчик отвечал: «Ну тогда и я не буду!»
Все собранные материалы направлялись в суд. Намного позже, уже
— Зная, что к высокопоставленным пленным запрещено применять силу, они, бывало, провоцировали караульных. Однажды один из советских офицеров-караульных не выдержал выкрикиваемых в его адрес ругательств и вмазал немцу по зубам. Все вокруг думали, что охранника отдадут под трибунал. Но обошлось.
— Кто-нибудь из пленных пытался бежать?
— Был один случай, из лагеря сбежал австриец, который ходил в гражданской одежде — в свитере и в брюках. Сбежав, он заночевал в стогу сена. Утром его обнаружили женщины, вышедшие на работу в поле, и чуть не закололи вилами. Там рядом был небольшой аэродром, где стояли наши летчики, им женщины и сдали беглого австрийца. Когда его вернули в лагерь, он рассказал, что ему подготовили побег, чтобы он сообщил немецкому командованию о местоположении Паулюса.
Фридриха Паулюса, которого называли «пленником номер один», стали усиленно охранять. Сталин возлагал на него большие надежды. Паулюс должен был стать важной фигурой в политической игре.
Из Красногорского пересыльного лагеря № 27 НКВД, что в Подмосковье, к Паулюсу и его соратникам в Чернцы приезжали представители антифашисткой организации «Союз немецких офицеров» с предложением о сотрудничестве. «Сталинские генералы» с гневом отвергли их воззвания. Даже написали письмо протеста.
Паулюс твердил: «Я являюсь и останусь национал-социалистом». Он еще надеялся, что его обменяют на какого-нибудь советского полководца. Чтобы склонить Паулюса к сотрудничеству и убедить выступить против Гитлера, советская разведка немыслимым образом доставила военнопленному письмо от его жены. Обработка Сатрапа (такая кличка была присвоена Паулюсу в НКВД. — Авт.) шла «по всем фронтам». Из лагеря Берии постоянно шли отчеты.
В Чернцы к фельдмаршалу приезжал лично начальник главного управления НКВД по делам военнопленных Петров. Дошло до того, что московский гость пригласил Паулюса и еще трех немецких генералов на совместную охоту.
— Окончательно свои взгляды Паулюс пересмотрел после неудачного покушения на Гитлера в 1944 году. Он знал многих офицеров, которые пытались убить фюрера, и доверял им. Особенно потрясла Паулюса казнь друга — генерал-фельдмаршала Вицлебена. А тут еще стало известно об открытии Второго фронта, о смерти сына в Италии. И преданный адъютант, полковник Вилли Адам, принял решение вступить в «Союз немецких офицеров».
Паулюс сломался, дал согласие на сотрудничество. В дальнейшем ему предстояло стать свидетелем на Нюрнбергском процессе.
«Преступление и наказание Паулюса»
—Уезжал Паулюс из Чернцов в августе 1944 года. В лагере он пробыл год и месяц. С ним на спецобъект в Озерах уезжали и другие пленные генералы. Как вспоминал заместитель начальника лагеря Николай Пузырев, Паулюс сетовал: «Парадоксально, но мне очень грустно расставаться с Войковым (так пленные генералы называли спецлагерь № 48. — Авт.). Привык к нему, как к импровизированному дому. Здесь мы прошли значительную часть программы восточного университета».
С собой Паулюс взял недочитанную книгу «Преступление и наказание» Достоевского. На дорожку каждому высокопоставленному фрицу выдали сухой паек на 4 дня, куда входило несколько булок белого хлеба, копченая колбаса, сыр, сухофрукты. Прежде чем увезти генералов из Чернцов, для них сделали обзорную экскурсию, провезли по всем сельским улицам, показали окрестные места, где их содержали под стражей.
— В спецлагере сменился состав военнопленных?
— Позже в Чернцы доставили 50 подданных Японии. Среди них был 21 генерал бывшей японской армии, а также наследный принц Японии Коно Фумитаки и главнокомандующий Квантунской армии генерал Отодзо Ямада, который обвинялся в подготовке бактериологической войны. С ними приехали японские врачи, которые разрабатывали бактериологическое оружие. В этой партии пленных был и
Потом в лагерь стали привозить и простых немецких солдат, а также итальянцев, румын, венгров и австрийцев. Часть из них была расконвоирована. Они валили лес, пилили на реке лед, помогали колхозникам убирать картошку и даже играли за местную команду в футбол.
— У местных жителей злости к пленным не было?
— Нет, я спрашивала об этом у старожилов. Деревенские жители рассуждали так: «Немцы теперь за решеткой, поверженные, униженные, уже не враги, а такие же простые люди, как мы».
Лагерь просуществовал до 1957 года и был расформирован. За 13 лет через него прошли около 400 офицеров высшего командного состава немецкой и японской армий.
— Как сложилась судьба доктора Василия Мотова и Татьяны Мотовой?
— После войны у Василия Васильевича Мотова была возможность переехать в Иваново, преподавать в медицинской академии, но он предпочел остаться в Чернцах, поближе к природе. Он настаивал, чтобы в усадьбе Дедловых сделали дом отдыха, но левое и правое крылья барского дома взорвали. Рядом построили коррекционную школу-интернат.
А Татьяна и переводчик Феодосий Лебедев еще в
— После войны Татьяна Мотова не встречалась со своими подопечными генералами?
— Осужденных «сталинских генералов» после войны еще некоторое время держали в плену, но потом они все до одного, кроме одного умершего в Чернцах от рака, вернулись домой. В
Для миллионов советских людей Паулюс и приближенные к нему немецкие генералы так и остались фашистами, за которыми тянулись горе и смерть. Для Татьяны Мотовой они были пожилыми людьми с кучей хронических болезней, которым требовалось сделать укол и выдать таблетки. Лагерь для военнопленных в Чернцах ей вспоминался как закрытая больница.
Чернцы, Ивановская область.
