“Мы не можем рисковать — у нас женщины”
— Программ о путешествиях сегодня много, чем отличается ваша?
— Я давно хотел сделать проект, который бы представлял интерес для телеканалов типа Discovery, National Geographic. Животных сегодня снимают куда больше, чем людей. У нас проект именно о людях. О субкультуре, созданной несколько десятков тысяч лет назад, которая вот-вот исчезнет.
Что касается формата, мы близки к уже забытой программе “Клуб кинопутешественников”, которую вел легендарный Юрий Сенкевич. “Магия приключений” состоит из двух частей. Первая — беседа с известным деятелем, для которых путешествия — хобби, или профессиональным путешественником. Эти люди на своем опыте показывают, что такое отсутствие цивилизации, приносят в студию фото или видео, какие-то артефакты из своих путешествий. Среди наших гостей Артур Чилингаров и Владимир Груздев, которые опускались на дно Ледовитого океана; Леонид Круглов, исследовавший дикие племена; отец и сын Шпаро; известный путешественник Виталий Сундаков; князь Монако, который совершил 5-дневный переход к Северному Ледовитому океану…
Вторая часть программы — документальный фильм о каком-то интересном малоизученном маршруте. Каждый наш фильм — премьера для российского телезрителя, а это, согласитесь, очень сложно. Часть фильмов предоставлена нашей компанией “ЯстребФильм”. Пока предусмотрено 50 программ. Но, думаю, мы попали в ту нишу, которая заслуживает внимания и которую никто до нас не занимал. Наши фильмы уже хотят купить итальянцы, поляки…
— Кто-то из собеседников на программе удивил вас?
— Я уже и сам многое видел, так что удивить сложно. Но для меня было открытием, когда Леонид Круглов рассказал про племя сурма. Это очень жестокое и воинственное племя. Так вот, находясь у них в деревне, переводчик Леонида случайно услышал разговор вождей, которые решали, убить их или нет. К счастью, решено было белого чужака помиловать. У нас во время путешествий таких ситуаций, к счастью, не было. Ведь в нашей группе всегда есть женщины — кураторы проектов или моя супруга, мы не можем рисковать.
— Кто выбирает маршрут поездки, тему для фильма?
— Вся команда. Смотрим Интернет, ищем какие-то новые места, племена. Что-то я сам выбираю. Не хочется ведь повторять то, что до нас сделали другие, поэтому ищем что-то необычное. Подготовка к двухнедельной экспедиции, по-хорошему, занимает целый год. Надо найти опытного переводчика или гида, продумать маршрут, время. Скажем, у племени химба в Намибии есть очень интересный обряд инициации. Во время обряда молодым людям выбивают нижние зубы. Но произойти это должно только в июне-июле, и обязательно в полнолуние. Это все нужно знать.
— Какие страны мы увидим в вашей программе?
— Будет несколько фильмов о Восточной России. О содержании говорить не буду — сами посмотрите, это очень интересно. Наша компания подготовила фильм о малых северных народах. Сняты фильмы о Португалии, христианской Турции, Монако. Только это будет Монако без привычных всем казино, яхт и роскошных гостиниц. Мы постарались убрать стереотипы и показать историко-культурно-архитектурный Монако. Тем более у России с этим княжеством давние культурные связи. В ближайшее время поедем на съемки в Индонезию, Венесуэлу, Кению, на юг Судана.
— Приходилось ли в путешествиях сталкиваться с реальной угрозой для жизни?
— Как-то в Африке мы решили снять с параплана бои на длинных палках, которыми славится племя сурма. Происходит все так. Бойцы с утра напиваются местной браги, входят в раж и устраивают массовую драку. Настоящую, жестокую. При этом у всех при себе автоматы Калашникова (это оружие даже в диких племенах не редкость), и в пылу борьбы, болея за своих, зрители иногда начинают стрелять вверх. Я очень боялся, что шальная пуля попадет в нашего оператора, висевшего на параплане.
— Вы — большой поклонник Африки, вас там уже ничем нельзя удивить?
— Я тоже так думал, но мы как-то в Намибии попали на похороны. Умерла матушка вождя, и мы сняли такой материал, от которого нам самим было плохо. В жуткую жару деревня все утро танцевала с гробом на плечах, где лежала покойная. А танцы эти сверхэнергетические. Ритм моментально заводит.
Путешествие в Бенин, на родину вуду, тоже было незабываемым. Там уже совсем другие танцы, во время которых они входят в транс. Очень завораживает. Немного жутковато было наблюдать за их обрядами. А ведь приверженцев религии вуду по всему миру 50 миллионов человек — огромное число! Нас допустили не ко всем ритуалам, конечно. Мы видели обряд жертвоприношения козленка и танцы верующих, держащих убитое животное в зубах.
— Эти обряды реально работают?
— Я относился ко всему этому скептически, за что духи меня, видимо, наказали.
— ???
— После того как закончились съемки, мы отправились на охоту. И там нас каждый день преследовали неприятности. Мы не могли никак взять достойный трофей, я рассек ружьем бровь, трижды у нас прокалывались колеса, в результате мы опоздали на свой рейс. Слишком длинная цепочка неудач. Как тут не поверить, что духи отомстили мне за мой скепсис!
— Почему так мало снимается фильмов о Ближнем Востоке? Сложнее договориться о съемках?
— Так как у меня задача — снимать фильмы этнографические, мне в первую очередь интересны редкие народности, их традиции. Что касается арабской части моей любимой Африки, мы как раз начинали там, сняв фильм о кочевниках-берберах Марокко, он получил там хорошую прессу. Марокко вообще фантастическая страна, богатейшая на памятники, архитектуру и церемонии. Но есть регионы, где мы снимать не можем по причине безопасности. К примеру, в ряде стран зоны Сахары действует группировка АКМИ, которую считают частью “Аль-Каиды”. Снимать там небезопасно. По этой же причине мало снимают Конго, хотя это огромное государство с колоссальным населением и наследием.
— Ваш документальный фильм “Священный огонь Химба” выдвигался на “Золотого орла”. Чья была идея участвовать в конкурсе?
— Моя. И я рад, что мы попали в число номинантов, хотя я занимаюсь производством фильмов всего два с половиной года. А список претендентов был большой.
— Как думаете, почему не выиграли?
— Ну, это зрителям решать, кто должен был выиграть. Но если помните, премию взял фильм студии “Три Тэ”.
— Обижены на киношников? Но ведь если бы премия была ваша, все бы говорили: ну понятно, он же из Кремля!
— Да, это точно.
“Гадюку сразу запил виски”
— Без чего не можете обойтись в путешествии?
— Без виски. У меня всегда с собой бутылочка. Это лучшее лекарство и лучший антисептик. В поездках много всего приходится пробовать. К примеру, приехали мы к берберам в Марокко. Они нас угостили чаем. Чай как чай, но вот сахар туда кладут грязными руками, и лежит этот сахар на жаре, весь облепленный мухами. Или на рынке в Мали поели жареной козлятины. А там антисанитария жуткая.
— Что еще из экзотических блюд приходилось пробовать?
— Я не любитель экспериментировать с едой, так как желудок — мое слабое место. Но я пробовал крокодилье мясо — по вкусу курица настоящая. Слонятину ел — белое сочное мясо. В позапрошлом году пробовал габонскую гадюку. Похоже на очень нежную курицу. Я после того обеда сразу отпил виски из фляжечки. А один наш оператор запивал колой. На следующий день я поехал на охоту, а он с больным животом остался лежать в палатке…
— В экспедициях вы живете рядом с героями своих фильмов? Или в отеле, в более комфортных условиях?
— Бывает, что живем рядом, разбиваем палаточный лагерь. Устанавливаем переносной душ. Ну и, конечно, делаем прививки на всякий случай.
— Что для вас самое сложное в путешествиях? Долгая дорога, неустроенный быт, чужой климат?
— Самое сложное — невозможность общаться с детьми. Поэтому, когда приезжаю, сразу же бегу к ним. Анисья, ей три года, уже постоянно просится в Африку, потому что каждый раз на свой вопрос, где папа и мама, слышит ответ: “В Африке”. Вот ей и стало интересно: что это за место такое, где родители все время пропадают? Старшие уже ездили со мной в Африку, а вот младших возьмем, когда подрастут. Хотим отвезти их в национальный парк и показать всех животных — жирафов, гиппопотамов, львов. Это куда интереснее, чем увидеть их в книжках или зоопарке.
— Ваше самое любимое место в Африке?
— Я очень люблю племя бушменов. Это необыкновенно добрые, открытые люди. Они живут в такой гармонии с природой и собой, что поневоле завидуешь им.
— Если бы была возможность, с кем из знаменитых путешественников прошлого вы хотели бы встретиться?
— Ну, если пофантазировать, то Ливингстон и Стэнли. Еще Джон Хантер — шотландский охотник, автор знаменитой книги об Африке и ее обитателях. Он всю жизнь провел на этом континенте.
Из российских — Миклухо-Маклай. Кстати, известно, что экспедицию Миклухо-Маклая финансировал лично российский император. Я хотел бы поговорить с теми, кто осваивал Сибирь, Среднюю Азию: Пржевальским, Семеновым-Тян-Шанским… Я считаю огромным мужеством то, что эти люди отправлялись в дальние страны, не имея почти никакой информации о том, куда они едут и что их ждет.
“Приятно, когда мои фотографии покупают музеи”
— Свое любимое хобби — фотографию — вы не забросили?
— Нет, это постоянный процесс. Если куда-то приезжаю, обязательно снимаю.
— Как отбираете фото для выставок?
— Обычно я отдаю это профессионалам: Льву Мелихову, Ольге Свибловой. Им это сделать проще, они знают толк в фотографии, да и глаз не замыленный. А я к своим снимкам не всегда могу относиться беспристрастно.
— Самая ценная для вас выставка?
— В Фонде Екатерины, год назад. Это была аэрофотосъемка из Польши, Тосканы, Африки. В таком объеме я никогда раньше свои работы не показывал. На этой выставке все было лучшим — организация, восприятие, да и зал этот лучший в России, на мой взгляд. Кстати, было так много желающих оставить свой отзыв, что одной книги отзывов не хватило, пришлось завести вторую.
— Вы часто выставляетесь под псевдонимами. Вам приятнее, когда ваши фото покупают, не зная авторства?
— Мне в любом случае приятно, когда кто-то решил отдать деньги за мою фотографию. Но особенно приятно, когда покупают музеи. Как-то я выставлял фотографии под псевдонимом Марк Виноградов. Это была серия фото людей, стоящих на мосту на закате солнца в Бирме. Получилась необычная игра света и тени. В Москву тогда приехал директор Парижского дома европейской фотографии. Он купил эту работу для музея. И очень удивился, познакомившись с автором на приеме.
Флорентийский фонд Алинари как-то попросил подарить им несколько работ, сделанных в Тоскане. Представляете, итальянцы, родившиеся там, оценили фотографию своих родных мест! Для меня это было очень важно.
— Работая в Кремле, во время командировок, вам доводилось посещать места, недоступные для простых смертных?
— Разве что президентские и королевские дворцы. Что касается памятников, архивов, закрытых музейных залов, на них не было времени. В деловых поездках свободных бывало 2—3 часа. Удача, если успеешь в какой-то музей заглянуть.
— В таком случае — куда бы вам хотелось вернуться в качестве обычного туриста?
— В Японию и Китай. Это чрезвычайно интересные страны, тем более Китай сегодня так быстро меняется.
— Все знают о вашей любви к Африке и Италии. А в России есть у вас “любовь”?
— Петербург. Обожаю этот город, особенно летом, — это такой европейский денди среди наших городов. Там проживала и проживает часть моего рода, моей семьи. Каждую зиму я проводил там каникулы, будучи школьником.
Люблю Новоиерусалимский монастырь, Загорск — точнее, Сергиев Посад, Суздаль. Люблю Иркутск зимой, особенно его деревянную часть — сибирское барокко, которое, надеюсь, не исчезнет со временем. Мы снимали недавно фильм в Иркутске, к 300-летию города, в сентябре планируем его выпустить.
Из современных городов нравится Ханты-Мансийск — город производит впечатление своей чистотой, современной архитектурой, тем, как вписан в сибирскую природу.
— Из бывших республик или городов СССР хотелось бы что-то посетить?
— Так уж вышло, что чаще всего я бывал в Киргизии и Таджикистане, охотился там на козерогов. Хотелось бы посмотреть на Астану — много слышал о ней. Любопытно, как изменились города Прибалтики, как они адаптируются к европейским стандартам. Киев увидел бы еще раз. За последние годы он похорошел, стал еще краше.
— Вы говорили, что любовь к Италии вам привила супруга. Какое место в этой стране любите больше всего?
— Италия многогранна и бесконечно красива. Но больше всего люблю Тоскану.
— Может, подскажете там местечко, где можно вкусно поесть?
— Во Флоренции есть уличная траттория “Троя”, где на огне готовят колбаски и мясо. Так вот, там самый вкусный в мире бифштекс, уверяю!
