Москва, Екатеринбург, Петрозаводск, Красноярский край — во всех этих, не самых последних по значимости регионах РФ ставленники Кремля получили как минимум не блестящие результаты. Но вы знаете, что самое любопытное? Естественно, от Собянина в свите ВВП ожидали более убедительной победы. Но в целом в Кремле полученные в ходе выборов «политические синяки» восприняли со спокойствием, переходящим в чувство глубокого удовлетворения.
«Все идет по плану. Переход на новый способ управления внутриполитической ситуацией в России вышел на стадию первой фазы» — такими оценками сейчас охотно делятся в путинском аппарате. В Кремле делают хорошую мину при плохой игре? Или у Путина действительно есть новый план?
«Метод Уолтера», или Чего хотят в Кремле
В мире политики «разговорчики в строю» не любят нигде — даже в самых демократически развитых государствах планеты. Много лет тому назад будущий британский министр иностранных дел Джек Стро был молодым и наивным членом парламента. И однажды Стро имел неосторожность проголосовать против важного законопроекта своей партии. И вскоре в коридоре парламента юного депутата остановил Уолтер Харрисон — заместитель главного парламентского организатора Лейбористской партии.
В своих опубликованных недавно мемуарах уже убеленный сединами маститый политик Джек Стро в красках описал то, что произошло потом. «Уолтер заявил мне, что тактика, которую я использовал, должна быть изменена. Я думал, что он был не прав, и детально и серьезно объяснил ему почему. Уолтер повторил свои указания. Я повторил свои аргументы. И тут вдруг я почувствовал такую боль между ног, какую я не испытывал со времен моего участия в школьных матчах по регби. Уолтер сжал свой кулак еще сильнее и сказал: «Ну что, парень, ты хочешь еще? Или до тебя дошло?» «Да», — пролепетал я в ответ и сделал так, как мне велели».
В своем натуральном виде «метод Уолтера», насколько мне известно, никогда в современной российской политике не применялся. Однако если говорить о сути, а не о форме, то долгое время именно этот метод был единственным способом политического администрирования в нашей стране. «На первый-второй рассчитайсь! — хищно щелкая кнутами, орали подчиненные, как ни странно, «рабу» надсмотрщики с кремлевских «галер». — Не хочешь шагать в ногу? Тогда пошел вон из легальной политики!»
В Туркмении подобный метод — правда, в еще более жестких формах — вот уже третье десятилетие доказывает свою стопроцентную эффективность. Но в России, видимо, все-таки несколько иная общественно-политическая среда. Безудержное использование «метода Уолтера» привело к возникновению в нашей стране двух параллельных политических реальностей.
В одной из них «Единая Россия» постоянно шла от одной сияющей победы к другой, еще более сияющей. А в другой — не менее постоянно рос градус общественного недовольства. При этом все звания, чины, карьерные и финансовые возможности были сосредоточены в «первой реальности». Зато «вторая реальность» могла похвастаться близким знакомством с жизненными реалиями и ощущением моральной правоты.
О том, что «в Датском королевстве что-то неладно», самые дальновидные представители власти догадывались еще задолго до взрыва общественного недовольства в конце 2011 года. Типичным я считаю, например, «крик души», которым со мной поделился видный представитель партии «Единая Россия»: «До политической реформы 2004 года я всегда избирался депутатом от своего родного одномандатного округа. Но после того как эта система была упразднена, я был вынужден избраться по списку. И вы знаете что? Я не почувствовал никакого кайфа от своего избрания. Я никак не мог понять, как именно я стал депутатом».
Но по-настоящему правда ударила кулаком власть в лицо только после подведения итогов последних думских выборов. К главным обитателям Кремля пришло осознание: мы перегнули «палку». Надавим еще — «палка» выпрямится и «надавит» уже на нас.
Прямым следствием прихода этого осознания была кадровая рокировка в президентской администрации. Замена Владислава Суркова Вячеславом Володиным на посту «короля российской публичной политики» в конце 2011 года была не просто сменой персоналий. Одновременно с этим постепенно начала меняться и кремлевская политическая стратегия. Выборы сентября 2013 года стали для команды Володина своеобразным бенефисом. Только сейчас новый «сильный человек Кремля» сумел применить на практике все свои задумки.
Итак, в чем суть перемен? Естественно, не в полном отказе от «метода Уолтера». Это было бы чревато «горбачевщиной» и потерей контроля над ситуацией в стране. Суть перемен — в расширении политического инструментария. Кремль больше не хочет напоминать средневекового врача, у которого только одно «волшебное средство» от всех болезней — кровопускание.
О каких конкретно «новых методах лечения» идет речь? Главный из них — это попытка если не склеить две параллельные политические реальности, то хотя бы прорубить между ними окно.
Информированный собеседник во власти так сформулировал мне суть нового кремлевского кредо: «Почему на выборах мэра Москвы Сергея Собянина не поддержали многие «сытые»? В том числе и потому, что власть слишком долго не пускала в политику энергичных и эффективных людей. Надо открыть все клапаны. Мы больше не считаем опасным, если в нескольких регионах «партия власти» не наберет большинства. Гораздо опаснее — недоверие общества к институту выборов. Если такого доверия нет, то ситуацию не спасет даже полный контроль над ТВ. Поэтому пускай развивается любая оппозиция. Пускай оппозиционеры побеждают. Главное, чтобы они при этом не «снесли страну с рельсов». Но мы — власть — этого не допустим. Мы же будем рядом!»
Как эти новые кремлевские методы выглядят на практике? В президентской администрации хвастаются: мы, мол, заранее прогнозировали победу Евгения Ройзмана на выборах в Екатеринбурге. И мы не сделали ровным счетом ничего, чтобы этой победе помешать. Сейчас в Кремле предрекают тому же Евгению Ройзману блестящее будущее. С точки зрения местных аналитиков, если Ройзман будет действовать в русле новых правил игры, он вполне может возглавить влиятельную оппозиционную фракцию в новом составе Государственной думы.
Аналогичные подходы Кремль намерен применять даже к такому знатному «возмутителю спокойствия», как Алексей Навальный. «Говорят, что власть сейчас оказалась в ситуации цугцванга — какой бы ход мы ни сделали в отношении Навального, мы все равно окажемся в проигрыше, — сказал мне уже упомянутый высокопоставленный собеседник. — А вот я считаю, что в наиболее трудном положении сейчас находится сам Навальный. Перед ним сейчас во весь рост стоит вопрос: а что делать дальше? Идти ли ему на создание собственной политической партии и продолжение участия в легальной политической конкуренции? Или делать ставку на активизацию уличного протеста?»
В Кремле не скрывают: они бы предпочли, чтобы Алексей Навальный выбрал первый вариант. Аргументов в пользу именно такого решения приводится два. Первый — мол, Навальный достиг пика своих возможностей в смысле уличной политики — мне представляется как минимум спорным. Как официально признал на пресс-конференции самый доверенный социолог Кремля Александр Ослон, прошедшие в сентябре выборы стали «фиаско социологии». Поэтому кто его знает? Может, Навальный действительно достиг пика своей уличной популярности. А вполне может быть, что и не достиг.
Зато второй аргумент Кремля представляется мне довольно «убедительным» — по крайней мере в глазах людей, которые умеют прочитывать скрытые между строк угрозы. Снова даю слово своему собеседнику из коридоров власти: «Даже самая демократическая политическая система может защищать себя самыми жесткими методами. Есть табу, которые нарушать нельзя». Как явствует из слов чиновников, одно из этих табу — попытки силового давления на власть. Тем, кто будет предпринимать такие попытки, обещают «короткий, но содержательный разговор».
«Сухой остаток» всей этой риторики я бы сформулировал так. Если областной суд в Кирове в октябре заменит Алексею Навальному реальный срок на условный, оппозиции следует считать это официальным запросом со стороны власти: мы готовы играть по новым правилам. А вы?..
Сталинисты в демократию, или Чего хочет оппозиция
«Чего мы хотим? Не знаем! Когда мы этого хотим? Прямо сейчас!» — эта остроумная шутка была придумана, чтобы показать несовместимость таких понятий, как «женщины» и «логика». Но равным образом эта шутка вполне применима и к нынешнему состоянию российской оппозиции. Предельно ясно, чего наша оппозиция не хочет: продолжения путинского правления. Но вот чего она хочет? С моей точки зрения, попытки найти внятный ответ на этот вопрос способны привести на порог сумасшествия даже ученого гения масштаба Альберта Эйнштейна.
Считается, что бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр сумел достичь феноменального политического успеха благодаря вот какому своему качеству. Каждой аудитории Блэр говорил только то, что от него хотели услышать. Но при этом у Блэра все-таки был какой-то внутренний стержень, ценности, к которым он испытывал абсолютную веру: демократическая система, необходимость проводить политику в точном соответствии с христианскими ценностями.
По своей способности «отзеркалить» любую аудиторию Алексей Навальный как минимум не уступает британскому Блэру. «Наш Блэр» может с одинаковой легкостью обаять и пламенного демократа, и твердокаменного сталиниста. Однако чудес не бывает. Нельзя органично скрестить «коня и трепетную лань». Синтез взаимоисключающих идеологий возможен только при помощи изящных логических манипуляций. Если подвергнуть эмоциональные аргументы Навального холодному и беспристрастному анализу, они начинают расползаться по швам, словно дурно сшитый кафтан.
Вот что, например, Алексей Навальный заявил про эпоху правления усатого вождя во время своего диалога с тем самым твердокаменным сталинистом — главным редактором газеты «Завтра» Александром Прохановым: «Много тогда было разных вещей. Но я хотел бы обратить внимание, что такой колоссальной несправедливости и неравенства богатства и возможностей не существовало. Я с очень большим трудом представляю, чтобы Сталин, извините меня, открывал в швейцарском банке номерной счет».
Это заявление Алексея Навального напомнило мне о недавнем эпизоде отношений Москвы и Минска. С подачи известного российского олигарха некий бывший депутат Государственной думы попытался было занести Александру Лукашенко многомиллиардную взятку. Батька незадачливого посланца с позором выгнал. Лукашенко взяток не берет. Ему это не нужно. Он ощущает себя единоличным хозяином целой страны. Брать при таком мироощущении взятки — то же самое, что, обладая миллиардом долларов, воровать кошельки в трамваях.
Со Сталиным — очень похожая история. Великая и огромная страна находилась у «отца народов» в частной собственности. Один его щелчок пальцами — и на пустом месте вырастала предназначенная для нужд вождя роскошная вилла или огромный завод. Один его кивок головы — и тысячи людей лишались жизни. Спрашивается: зачем при такой колоссальной власти «номерной счет в швейцарском банке»? Кому он нужен?
И верно ли, отталкиваясь от факта отсутствия у Сталина счета в заграничном банке, делать вывод: «неравенства богатства и возможностей» в период его правления было меньше, чем сейчас? Есть базовые факты, которые должны быть известны каждому школьнику, не говоря уж о политиках с большими амбициями. При Сталине в стране для крестьян было фактически возрождено крепостное право. Из-за политических капризов партийной верхушки миллионы людей умерли от голода. Другие миллионы людей были замучены в застенках НКВД. Что же до тех, кто остался на свободе, то элита жила в многокомнатных квартирах или — в случае лично Сталина — в огромных поместьях. При этом простые граждане считали за счастье, если у них есть койка в бараке или пять квадратных метров в коммуналке.
И после всего этого в 2013 году «лидер демократической оппозиции» заявляет: при Сталине, мол, было гораздо больше социальной справедливости, чем сейчас! Может, у меня галлюцинации? Возможно ли такое на самом деле? К сожалению, возможно. Еще несколько лет тому назад считалось аксиомой: власть в России — это носитель тоталитарного сознания, а «просвещенная часть общества» — носитель европейских демократических ценностей. Но сейчас «все смешалось в доме Облонских».
Недавно Григорий Явлинский так оценил психологическую атмосферу в среде столичного «креативного класса»: «В Москве сейчас мало кто боится Путина. Но зато почти все боятся своей тусовки». Полностью согласен с этим замечанием. Последите за полемикой между деятелями «демократической оппозиции». И вы убедитесь: с точки зрения этих людей, существует только один вариант истины — их вариант. А тот, кто рискнет усомниться хоть в мельчайшей детали этого варианта, — тот либо дурак, либо предатель, либо замаскированный враг.
Кое-кто склонен возлагать вину за подобное положение дел прежде всего на Алексея Навального. Мол, все дело в том, что этот политик обладает демонической способностью подчинять даже самых образованных людей своей воле. С моей точки зрения, лидерских качеств у Навального действительно хоть отбавляй. Но не надо обвинять его в том, в чем виноват главным образом совсем не он.
После просмотра культового сериала «Игра престолов» я захотел узнать, что произойдет дальше в этой фантастической вселенной. И вот в последней из опубликованных на данный момент частей эпопеи Джорджа Мартина я наткнулся на поразительно интересное наблюдение.
Корабль, на котором плыл наследник исключительно богатого и влиятельного рода карлик Тирион Ланнистер, был захвачен в открытом море. И недавнего главного министра королевства Тириона продали в рабство. Вскоре, прихватив с собой двух своих попутчиков по морскому путешествию, хитроумный карлик умудряется сбежать от хозяев и найти для всех надежный приют. Но вместо благодарности за чудесное спасение попутчица Тириона карлица Пенни со слезами на глазах бросает ему упрек: «Мы не должны были сбегать!»
И тут склонному к философии Тириону Ланнистеру приходит в голову мысль: «В этом мире еще никогда не было раба, который не выбрал бы быть рабом. Да, выбирать им приходилось между рабством и смертью. Но тем не менее у всех из них был выбор!»
Современной российской «демократической общественности» не приходится выбирать между смертью и безоговорочным подчинением вождю. Жизнь по нормам тоталитарной идеологии «общественность» выбирает абсолютно добровольно — совсем как та «тоскующая по хозяевам» карлица Пенни из книги Джорджа Мартина.
Отсюда вывод. Нынешнее, не слишком развитое состояние российской политической сферы — это не только следствие многолетнего курса власти на закручивание гаек. Если общество и опередило власть в своем развитии, то очень ненамного. А сейчас этот разрыв почти исчез.
Пот и слезы впереди
«Всегда выбирайте самый трудный путь. На нем вы не встретите конкурентов!» — сказал когда-то великий президент Франции Шарль де Голль. Не все созданы для подвигов и геройства. Назовите это трусостью или конформизмом. Но я бы желал для своей страны максимально спокойного и простого пути вперед. Однако, к несчастью, последовать совету генерала де Голля нам придется вне зависимости от своего желания.
Известный российский пиарщик Олег Солодухин недавно поделился в социальных сетях своим изумлением: «Что-то интересное произошло с интеллектуальной частью общества. Не считая истории с Навальным, самые жаркие дискуссии сегодня — о советском прошлом. Что же случилось с настоящим? Почему оно не интересно? Или тускло? Или страшно? Или не хватает компетентности?»
Вот моя версия ответа на все эти вопросы. Российское общество видит образ желаемого завтра для своей страны. Но оно не видит способов добраться до этого желаемого завтра. Не видит и не увидит — до тех самых пор, пока не скорректирует свой взгляд на жизнь.
Знаменитый английский писатель Гилберт Честертон как-то раз сделал циничное наблюдение: «Когда политик находится в оппозиции, он эксперт по средствам достижения некой цели. А когда этот же политик получает должность, он становится экспертом по препятствиям на пути достижения той самой цели».
В современной России «закон Честертона» работает, как мне кажется, меньше чем на 50%. Наши «лидеры общественного мнения» удивительно красноречивы, разглагольствуя о том, что в России делалось или делается неправильно. Но, допустим, речь заходит о том, что правильное будет делать наш политик, получи он должность. И недавний красноречивый разоблачитель становится или декларативен, или расплывчат, или неубедителен.
В современном российском обществе остро ощущается дефицит позитива: позитивных идей, позитивных планов, даже позитивных мыслей. И не надо говорить, что кровавый режим на корню убивает все благие начинания.
И режим-то, по меркам нашей истории, совсем не кровавый. Было бы по-другому, все бы боялись как раз режима, а не «своей тусовки». И благие начинания вполне осуществимы. Требуется только желание, умение и наличие фантазии. Я бы никогда не поверил, например, что центральные московские парки можно быстро преобразить так, как это сделал Сергей Капков. Он ведь это сделал! А ведь мог бы, как и все прочие, вещать что-то трансцендентально умное!
Не менее серьезная ответственность, чем на российском обществе, лежит и на российской власти. Мало провозгласить курс на конкурентные выборы. Мало провести такие выборы в одном отдельном взятом городе. Надо упорно придерживаться этого курса в течение многих лет. Надо без спешки, но планомерно распространять принцип конкурентности на всю прочую территорию страны.
Надо сделать так, чтобы успешным и состоявшимся людям не отворачивали головы, как только они решат заняться политикой не на стороне власти. Надо сделать так, чтобы успешным бизнесменам не было страшно давать деньги оппозиции. И надо при этом сделать так, чтобы принцип конкурентности не перевернул лодку Российского государства.
Все то, что я перечислил — а многое еще осталось за кадром, — это программа действий не на пять–семь лет, а на десятилетия. В самый разгар битвы за Британию с Гитлером новый премьер-министр страны Уинстон Черчилль «обнадежил» своих соотечественников: «Мне нечего вам предложить, кроме крови, мозолей, слез и пота». Очень надеюсь, что строительство в России развитой политической системы обойдется без крови. Но слезы и пот каждый год по-любому будут проливаться миллионами тонн.
