Давайте опишем, как это произойдет. В 20.00 закрываются избирательные участки и с них удаляются все лишние. Пора бы приступить к подсчету голосов, но не тут-то было. Члены участковых комиссий начинают заниматься какими-то непонятными делами.
Сначала пересчитывают все неиспользованные бюллетени, отрезают ноженками уголок у каждого и аккуратно упаковывают. Той же процедуре подвергаются и невыданные открепительные. Но самое загадочное происходит, когда начинается «работа с книгами», или — списками избирателей. Члены комиссии колдуют над ними в лучшем случае час-полтора. Наблюдателей к этим столам не допускают, и они начинают подозревать, что члены комиссий заполняют графы за непришедших. Напряжение нарастает.
На практике происходит следующее. Под каждой страницей списка избирателей расположена статистическая таблица, которую нужно заполнить простым карандашиком. Потом просуммировать статистику по всей книге. Потом сложить данные всех книг и сверить сухой остаток с количеством уже упакованных не выданных бланков. Если все хорошо — циферки за карандашом обводятся ручкой. А в итоговом протоколе участка заполняются первые 17 граф. Если что-то не сходится — работа с книгами начинается заново, а запакованные бланки распаковываются и пересчитываются. И так может продолжаться до морковкина заговения с учетом того, что члены комиссии с 6–7 утра на ногах и уже начинают «тупить». Вся эта бухгалтерия не имеет никакого отношения к результатам выборов. А считать голоса еще даже никто не начинал.
После вышеперечисленных мук при подсчете реальных голосов действительно возможны ошибки.
Для чего это делается? В прошлом самой страшной бедой был пронос на участки бюллетеней с улицы. Проблему решили, когда бюллетени стали изготавливать комиссии непосредственно на участках. На типографский бланк ставится уникальная печать участка, клеится уникальная марка, все это снабжается подписями членов именно этой комиссии. То есть посторонние бюллетени теперь заметны сразу. Осталось победить злоупотребления внутри самой комиссии. Для этого ее обязали заняться статистическим самоанализом своей работы.
Практика показывает, что это крючкотворство только подрывает доверие к выборам. Это признал в разговоре со мной глава ЦИК Владимир Чуров еще в 2011 году. Глава Мосгоризбиркома Валентин Горбунов сказал «МК»: «Я считаю, что протокол об итогах голосования должен быть короче: сколько было избирателей и как распределились голоса. А сколько погашено — ну кого это интересует? У нас же процедуры, не связанные с непосредственным подсчетом голосов, занимают не меньше полутора часов. А все, включая наблюдателей, ждут и нервничают». Согласился и глава Мособлизбиркома Ирек Вильданов: «Я бы тоже очень упростил эти процедуры».
Итак, все согласны, что происходит какая-то ерунда, но ничего не меняется. Потому что избиркомы не имеют право менять федеральное законодательство, а депутаты продолжают считать, что самоконтроль комиссиям необходим.
Мне представляется, что решить противоречие можно довольно просто: утвердить два образца итогового протокола. Первый — как предлагает Горбунов — должен содержать только необходимую информацию. После окончания голосования все неиспользованные бланки и книги избирателей сразу опечатываются, а урны вскрываются и протокол заполняется. Если ни у кого не возникает сомнений в подсчете, то он утверждается и данные вводятся в систему ГАС-выборы.
Если же у кого-то возникают сомнения — тогда начинается пересчет по старой (ныне действующей схеме) и заполняется протокол с 17 лишними графами.
