Когда судья Блинов объявлял меру пресечения Навальному («Взять под стражу в зале суда»), голос его дрогнул и, кажется, даже губы затряслись. Почему он так волновался?
Произошло это днем 18 июля. А накануне, 17 июля, стало известно, что Навальный зарегистрирован как кандидат в мэры Москвы.
Знал об этом судья Блинов или нет? Теоретически мог не знать. И даже должен был стараться не знать. Пока судья пишет приговор, он должен избегать всякой информации о процессе и подсудимых, не слушать о них по радио, не читать про них в газетах.
Но жизнь просачивается в любую щель, а имя Навального звучало из каждого утюга. И если судья знал о регистрации, то, значит, арестовал кандидата. Такой арест автоматически влечет юридические последствия.
Нарушитель конвенции
В 2002 году Совет Европы принял правила проведения выборов. Для России как для члена Совета Европы этот международный акт выше, чем родной Уголовный кодекс. Вот пункт 2.10 «Равное избирательное право»:
«Во всех случаях необходимо обеспечивать соблюдение следующих принципов: равное право голоса, равные избирательные правомочия и равенство возможностей».
Отправив Навального в тюрьму, судья Блинов подставил Россию: какое тут «равенство возможностей» у Собянина на свободе и у Навального в зоне.
Если бы Навального в тот же миг не кинулась спасать прокуратура, уже на следующий день делом бы занялись вышестоящие судебные инстанции России и Совет Европы. И для нас всех — и для страны, и для Навального — лучше, что его выпустили до вмешательства Запада.
Прошлое имеет значение
Вспомните. Не трогайте Ельцина! Он строит демократию! Не трогайте Гайдара! Он делает реформу! Не трогайте Чубайса! Он новый Столыпин! (Кстати, жив ли Чубайс? Молчит, ни гу-гу. Где его боевые речи, их все цитировали. То ли «Тяжело в ученье — легко в Чечне!», то ли «С Сердюковым возрождается Русская Армия!», то ли «Путин строит Либеральную Империю!» За критическое слово о Чубайсе Новодворская готова была выцарапать глаза, орала безобразные ругательства. Кого теперь она защищает, не знаем, не интересно.)
Осенью 1999-го тогдашний глава президентской администрации умолял главных редакторов на закрытой встрече: «Не трогайте Путина! Он наш лучший проект!» Где теперь проектировщики? Почему молчат те из них, кто всё ещё живы?..
…Теперь, значит, «Не трогайте Навального!». Только восторгаться по команде («полный вперед!» или «полный альбац!» — не помню точно).
Некоторые попробовали критически отозваться о Навальном, вспомнить какие-то его прошлые грехи (подчеркнем: после того, как его выпустили на свободу). Их клеймят как врагов демократии и свободы. Эта ярость масс — дело серьезное.
Когда Ельцин упал в речку, то в подземном переходе на Пушке газетчики (а тогда были газетчики) орали: «Покушение на Ельцина! Покушение на Ельцина!» Я сдуру спросил: «Удачное?» Чуть не убили. Больше так шутить не пробовал. Но и молчать неправильно. 30 апреля 1991-го в «МК» напечатал: «Не вижу принципиальной разницы между секретарем обкома и гауляйтером. Задачи те же: подавление всякого сопротивления, репрессии и выколачивание плана… И на вчерашнего гауляйтера возлагать демократические упования?»
Прошлое имеет значение.
Прошлое Ельцина — секретаря обкома КПСС — имело огромное значение. Прошлое Гайдара — редактора журнала «Коммунист» — имело огромное значение. Прошлое Путина — КГБ СССР — имеет огромное значение.
Смóтрите на Америку? (Не важно: с завистью или с ненавистью.) Там кандидату именно до выборов поминают все грехи. Курил ли в школе марихуану? Пил ли пиво до 21 года? Служил ли в армии и как? А если не служил, то почему? Связи с женщинами, с мужчинами, болел ли сифилисом… Ищут всё и публикуют всё. Для человека сифилис — венерическая болезнь, для кандидата — политический приговор. И случается, кандидат в президенты США после неприятной публикации снимает свою кандидатуру.
Это выгодно соперникам? Ну и что? Критика любого кандидата, любого чиновника выгодна его противникам. Ну и что?
В 1994-м, после убийства Холодова, нам говорили: «Ваша критика Грачёва на руку…» — и называли каких-то генералов, якобы рвущихся в министры обороны. Ну и что? Надо было молчать о Грачёве?
Желание начальника — закон для подчинённого
Ладно, нельзя про Навального. А про законы можно?
Есть Закон г. Москвы №38 (редакция от 29.05.2013, свежая) «Избирательный кодекс города Москвы».
В Законе №38 есть статья №34 «Сбор подписей в поддержку выдвижения кандидата».
В статье №34 Закона №38 есть пункт №18:
«В процессе сбора подписей запрещается принуждать депутатов представительных органов местного самоуправления или избранных на выборах глав муниципальных образований ставить свои подписи».
Когда власть (или, предположим, Природа, или, скажем, Судьба) захотела, чтобы Навальный участвовал в выборах, мэр Москвы Собянин попросил маленьких московских депутатов дать Навальному столько подписей, чтоб с гарантией хватило.
Просьба (желание) мэра Москвы — это такая серьезная вещь, с которой в управах и т.п. не спорят. И при Лужкове не спорили, и при Собянине не спорят. (А иначе будет хаос.)
И чего теперь делать? Считаются эти подписи, от которых попахивает нарушением пункта №18 статьи №34 Закона №38, или они не считаются?
Сейчас, понятное дело, их засчитали. Но вдруг после выборов кто-нибудь из вредности подаст протест? А кто будет наказан, если суд решит, что нарушение Закона №38 имело место? Тот, кто «попросил»? Или тот, кто взял? Или оба? Вот будет потеха. И при этом в пользу какого-нибудь несчастного Митрохина (не он ли и подаст жалобу?).
За что посадили?
Сторонники Навального были готовы к тому, что его возьмут под стражу, и почти сразу начали выходить на акции протеста. Готовы были и за границей. США и Евросоюз немедленно заявили, что глубоко разочарованы приговором и политическими мотивами процесса.
Министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг выразил обеспокоенность «выборочным применением верховенства закона» в связи с приговором лидеру российской оппозиции Навальному и заявил: «Я призываю правительство России в полной мере уважать принципы правосудия и обеспечить применение закона без дискриминации».
Лучше бы свою жену учил щи варить. Он что — не знает принципа разделения властей? Он что — хочет, чтобы правительство России командовало правосудием? Пусть уж лучше в гранит отливает.
Смех и грех. Грех тут — так уж совпало — в том, что правительство Великобритании действительно вмешалось в судебный процесс у себя дома. Правительство Великобритании сделало практически невозможным судебное следствие по отравлению Литвиненко полонием. Прямо заткнуло судье рот и связало руки. А жаль. (Хотя и в Кремле, и в Госдуме, без сомнения, есть люди, которые очень довольны.)
... Был готов к аресту и Навальный. К аресту, который принес ему огромную популярность. Накануне приговора давал интервью («МК» от 17 июля 2013 г. «Глупо оказаться в камере, если у тебя нет спортивных штанов»). Он рассказывал, что именно возьмет в тюрьму, как будет строить отношения с сокамерниками и т.д. и т.п.
А ведь он адвокат. И защищают его профессиональные адвокаты. Они должны знать Постановление Конституционного суда по статье 108 Уголовно-процессуального кодекса «Заключение под стражу» и саму эту статью в редакции 2012 года.
Там сказано: «Заключение под стражу не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности».
Навального и Офицерова судили по 160-й.
Да, они уже не «подозреваемые или обвиняемые». Они уже осуждённые. Но до вступления приговора в законную силу они считаются невиновными.
Конституция РФ, статья №49: «Каждый обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана и установлена вступившим в законную силу приговором суда».
Осуждён, но невиновен. Приятный парадокс.
Вот если наступит «законная сила» — тогда арест возможен (а возможен и условный срок). Законная сила наступит после решения второй инстанции. Когда оно будет — никто не знает. Сперва напишут протокол, потом напишут и подадут жалобы, потом будет назначено судебное заседание…
А что будет раньше: выборы или законная сила? Выборы передвинуть нельзя, их дата установлена. А судебное заседание — лотерея. Может заболеть адвокат, могут заболеть все адвокаты. А могут и в Кремле вспомнить конвенцию и формально оставить «равенство возможностей».
