Работа над переделкой «Стратегии-2020» началась год назад. Тогда Кузьминов и Мау предложили Путину создать 27 групп независимых экспертов, которые полностью переделали бы прежний документ, одобренный правительством уже в ходе глобального кризиса — в октябре 2008 года. И дело не столько в обрушении рынков, цен на нефть и отечественного ВВП в 2009 году, сколько в том, что в той «Стратегии» упор делался на развитие ключевых отраслей, которые могли бы вывести Россию на путь модернизации. Однако не было ясно, за счет чего эти благие пожелания будут выполнены.
Буквально сотни экспертов дали Путину подробнейший анализ социально-экономических развилок, которые ждут мир и Россию в ближайшее десятилетие. Причем речь не идет о банальных рекомендациях, к которым правительство может прислушаться, а может и нет. Наоборот, по словам Евгения Ясина, научного руководителя ВШЭ, возможности для политических трактовок «Стратегии-2020» ограничены, в ней очерчена направленность на либеральные реформы, включая сокращение роли государства и смену правительственного курса.
Конкретно это означает следующее. Во-первых, о чем в одной из своих предвыборных статей написал Путин, правительство откажется от политики концентрации производственных активов только в своих руках. Если в «тучные» нефтяные годы государство разными способами национализировало собственность, доведя госсектор от 20% всей экономики до более чем 50%, то к 2016 году, как обещал Путин, все госактивы, кроме ОПК и естественных монополий, будут вновь приватизированы (кстати, и коррупция уменьшится, так как предмет чиновничьего распила существенно сузится).
Во-вторых, значительная часть либеральных по сути наработок экспертов по их словам, полностью или частично поддержана Путиным.
Речь, например, идет о блокировании роста общей налоговой нагрузки. Предполагается лишь определенное увеличение фискальной нагрузки на газовый сектор и опережающий рост акцизов на табак и алкоголь (налог на роскошь фискальной нагрузки не имеет, тут скорее важен, по словам Путина, «моральный» эффект). Есть общее согласие и о сокращении в долях ВВП (а не в абсолютном выражении) неэффективных расходов. Например, сейчас в Минфине обсуждается возможность введения, вернее, возврата к бюджетным правилам, ограничивающим расходы федерального бюджета средней за десять лет ценой на нефть (сейчас это $70 за баррель, тогда как бюджет-2012 сверстан на базе $100). Это не значит, что расходы, особенно на «социалку», упадут. Но кое-чем, например, «чиновниками в погонах» (так эксперты называют силовиков, которые сидят в кабинетах и жизнью не рискуют), видимо, придется пожертвовать.
Правда, не все ясно с пенсионной реформой. Здесь окончательных рецептов пока нет. Но ясно, что дело не в величине пенсионного возраста, а в том, чтобы переориентировать пенсионную систему еще и на нужды среднего класса. А здесь без обязательных индивидуальных отчислений в ПФР не обойтись.
Реализация всех этих идей, по мнению Кузьминова и Мау, зависит не столько от кадрового состава будущего правительства, сколько от создания более широкой команды, нацеленной на реформы.
