На днях премьер-министр и без пяти минут Президент России Владимир Путин пообещал «вдарить» по мигалкам — ненавистным синим колпачкам на крышах автомобилей сильных мира сего. ВВП заявил о кардинальном секвестировании их количества, которое будет ограничено несколькими десятками (сейчас в Москве мигают около девятисот авто).
Как должны реагировать на это обещание москвичи? Разумеется, изъявлением благодарности премьеру, который вошел наконец в их положение. В самом деле — ну как не радоваться устранению одной из главных причин пробок на улицах столицы. И как не приветствовать то, что тебя больше не будут давить на зебрах спешащие на работу и особенно с работы слуги народа?
Конечно, какой-нибудь неизлечимый Фома неверующий может сказать, что эти слова премьера всего лишь предвыборное обещание. В России правом голоса пользуются и пешеходы, и автомобилисты, а значит, антимигалочный выпад Путина должен воодушевить миллионы избирателей. Но я с этим Фомой не согласен. Я все же склонен считать, что Путин данное слово сдержит.
Меня интересует другое. Почему в течение двенадцати лет ВВП, будучи президентом, премьером, кандидатом в президенты и национальным лидером в одном флаконе, не смог изничтожить мигалки? Времени у него для этого было предостаточно, власти — хоть пруд пруди. Для этого не было никакой необходимости вкалывать, как раб на галерах. Сам дал мигалки — сам и отобрал. Вот и вся недолга. Это не вступление России в ВТО, не выцарапывание у западноевропейцев шенгенских виз для российских гуннов, то есть, простите, туристов, где от Путина далеко не все зависит. Убрать мигалки — это вам не ликвидировать нищету, социальное неравенство, коррупцию, северокавказский пороховой погреб, беспредел ОМОНа и олигархов. С мигалками просто: подписано — и с плеч долой, то есть с машин. Но ни Кремль, ни Белый дом и пальцем не шевелили, пока москвичи впервые за двенадцать лет не произнесли страшные слова «Долой Путина!». Только тогда до сознания отцов нации дошло, что уж лучше «Мерседесы» без мигалок, чем Россия без Путина (тем более что сам ВВП в любом случае останется с мигалкой).
Итак, мигалочное решение, принятое наверху, — одновременно и мелкая уступка недовольным властями, и крупное прозрение власти. Оказалось, что российские пешеходы и автомобилисты не быдло, а граждане. И чем больше ты им мигаешь, тем больше они ими становятся. Вопреки законам физики не ослепляются мигалками, а наоборот, прозревают. И с ними надо если не играть, то уж по крайней мере заигрывать, не меняя, насколько это возможно, правил Большой игры.
Однако вернемся собственно к мигалке. У нее, на мой взгляд, есть нечто общее с небесными светилами. Планеты, отдаленные от Земли на миллионы световых лет, кажутся нам не больше, чем проблесковыми маячками, хотя это гигантские космические тела, много больше нашей грешной обители. То же самое и мигалка. На вид она меньше детского ведерка в песочнице. Но наведите на нее социально-политический телескоп — и вы во всем величии увидите огромную планету авторитаризма с диктаторскими замашками; еще увидите первобытный госкапитализм, в котором намертво срослись коррумпированная бюрократия и зажравшаяся олигархия; увидите избирательную систему без выбора и судебную систему, в которой роль молотка выполняет телефон, а у Фемиды завязаны не глаза, а руки; увидите гражданские свободы, похожие на Лаокоона и его сыновей, сжатых в тисках гигантских пресмыкающихся.
Россияне все это чувствуют, хотя большинство пока еще на уровне подсознания. Мигалка мешает даже не столько ходить и ездить, а жить. Мигалка и все то, что она олицетворяет под дулом телескопа общественного сознания.
Когда человека поражает, скажем, фурункулез или когда его тело покрывается сыпью при ветряной оспе, врачи не лечат эти болезни, выдавливая один за другим отдельные фурункулы или косметически удаляя отдельные оспины. Они лечат организм в целом.
Фурункулы и оспины мигалок легко удаляемы. Но если за рулем «Мерседесов» будут сидеть прежние водители, а на задних сиденьях — прежние хозяева жизни, то над Россией будет сиять прежнее мигалочное небо. Глядя на которое, народ продолжит прозревать все дальше и дальше.
