Это вопрос, в котором стороны непримиримы. Никакие доводы не могут заставить их искать точки соприкосновения, и, как бы мне ни хотелось привести аргумент, который изменил бы ситуацию, я все равно его не найду. Поэтому не ищу.
Все, что я могу в данном случае, — это присоединиться к той или иной стороне.
К какой? К той, что слабее, конечно. Если я вижу, как здоровенные парни бьют и тащат в автобусы хрупких девушек, — я всегда буду за девушек. И мне плевать, с кем они спят. Категорически, абсолютно, глубоко плевать.
Они взрослые, дееспособные люди и выбирают друг друга по обоюдному желанию. Какое мне дело до их жизни? Они не лезут ко мне и не указывают, с кем спать мне. И я к ним не лезу.
На первый взгляд, правда, кажется, что они как раз лезут, потому что гей-парад — он именно для того, чтоб лезть. Однако надо понимать, чем он вызван и ради чего его устраивают. Ведь геи идут на парад не для того, чтобы демонстрировать свои сексуальные извращения. Они, наоборот, хотят, чтоб их перестали считать извращенцами.
Это парад за право людей нетрадиционной ориентации быть нормальными, обычными гражданами своей страны: регистрировать брак, иметь общих детей и совместное имущество. Во многих государствах они уже получили такие права, и ничего страшного не произошло, мир не перевернулся. И у нас не перевернется, если они эти права получат.
Поэтому, если вы не хотите гей-парадов и боитесь, что ваши дети, глядя на них, тоже станут геями, ликвидируйте причину парадов. Уравняйте геев в гражданских правах с негеями, и проблема будет решена.
Я знаю, что многие скажут: проще ликвидировать геев.
Это очень популярная идея, но, к счастью, нереализуемая на практике. Ликвидировать геев не получится — они всегда были, есть и будут. Почитайте Библию — найдете там уйму примеров. Человечество так устроено. Есть такие люди, есть сякие, и ничего с этим не поделаешь, поэтому надо как-то уживаться.
Уживаться можно только на одном условии — не лезть друг к другу со своими установками. Геям не лезть к негеям, а негеям не лезть к геям.
Парад — нарушение этого условия со стороны геев. Они, как более слабая сторона, страдают от того, что их права не оформлены, поэтому провоцируют негеев, стремясь форсировать их законодательное закрепление, и, соответственно, подвергаются преследованиям.
Чем дольше это будет продолжаться, тем больше они будут получать международную поддержку и симпатии людей, которым невыносимо смотреть, как здоровенные парни бьют и тащат в автобусы хрупких девушек.
Поэтому вопрос на самом деле не в том, разрешать гей-парады или не разрешать. То есть он, конечно, стоит перед обществом, но он вторичен. А первичный вопрос — он другой.
Можем мы признать реальностью бытия то, что действительно ею является? Или не можем? Вот в чем на самом деле главный вопрос.
