Суббота. Первые желающие проститься с великой актрисой начали подтягиваться к Дому литераторов к 9 часам утра. Через час очередь растянулась до Садового кольца. Среди собравшихся в основном женщины преклонного возраста, мужчин гораздо меньше. Молодежи практически не было.
Зал ЦДЛ. На сцене — гроб с телом Гурченко. Наверху — экран, где транслировали клипы и кадры из фильмов, в которых играла Людмила Марковна. На протяжении всей церемонии прощания звучали песни в исполнении актрисы.
Вдоль сцены выставили порядка тридцати траурных венков: “От ВГИКа”, “Землячке Люсе”, “От Миранды и Леонида”, “От Давида и Александра”, “От киришских нефтепереработчиков”, “От Большого театра”, “От маяковцев”. Отдельно, ближе к гробу, стояли венки, обрамленные ленточками цвета российского флага — “От Светланы и Дмитрия Медведевых” и “От председателя Правительства РФ”, “От председателя Совета Федерации Миронова С.М.”.
Здесь же выставили восемь стульев в два ряда, где по протоколу должны были сидеть близкие умершей. В первых рядах — муж Гурченко, Сергей Сенин, и личный стилист Людмилы Марковны Аслан Ахмадов. Именно этого молодого человека журналисты в последнее время окрестили “последней любовью Гурченко”. Тут же был замечен бывший мэр Харькова Михаил Пилипчук, рядом с ним — молодая девушка в черных очках. Присутствовали еще какие-то люди. Возможно, дальние родственники Гурченко. Но скорее всего близкие знакомые вдовца. Дочери среди самых наиближайших нет.
Больше 40 съемочных групп аккредитовалось на траурное мероприятие. Журналисты ждали появления известных персон. Ждали их пламенных речей. Однако накануне Сенин принял решение изменить обычный сценарий гражданской панихиды. “Не надо пафосных слов, прощаться с Людмилой будем молча...” — таково было желание вдовца. Микрофон со сцены убрали.
“А я плачУ за счастье много...” — из динамиков зазвучал голос Гурченко, когда в зал начали пускать народ. Люди несли цветы к гробу, кто-то утирал слезы, в руках у многих были плакаты с портретом Людмилы Марковны и ее автографом — их, как печальные сувениры, раздавали на входе в траурный зал. Но на всех памятных подарков не хватило, люди заметно расстроились.
Поднявшись на сцену и перекрестившись у гроба актрисы, многие пожилые люди не спешили покинуть зал. Расталкивая локтями журналистов, бежали занимать лучшие места по центру. “Здесь сейчас столько звезд соберется, когда еще вживую на них посмотрим”, — слышался оживленный разговор старушек.
Их ожидания оправдались через час, когда к Дому литераторов стали подъезжать актеры, режиссеры, музыканты...
Первым был замечен Стас Намин. За ним подтянулись Анита Цой и Александр Галибин. Вскоре к ЦДЛ подъехал Бари Алибасов с группой “На-На”.
— Ребята, выстроитесь в ряд! — попросил Бари своих музыкантов и начал... фотографировать их.
Солисты поп-группы медленно двинулись по лестнице к траурному залу. По пути они делились с журналистами воспоминаниями о Людмиле Гурченко.
Тем временем, казалось бы, один из самых главных фигурантов траурной церемонии — бизнесмен Алимжан Тохтахунов, более известный как Тайванчик, в зале не появился, он находился в фойе ЦДЛ. Накануне появилась информация, что именно этот человек взял на себя расходы по похоронам Гурченко.
— Я очень любил Людмилу Марковну, — признавался бизнесмен. — Она была хорошей, доброй женщиной. Она не подпускала близко к себе и сама выбирала, с кем ей стоит общаться. Назвать нас с ней близкими друзьями, наверное, нельзя. Я ведь даже дома у нее не был — не люблю ходить по гостям. Зато она у меня была.
— Но вы тем не менее взялись спонсировать похороны? — спрашиваю у него.
— Я не помогаю в организации похорон, с чего вы взяли? Я просто нахожусь рядом с семьей. Я ничего не финансирую, мы просто дружили, и все.
На вопрос, кто же все-таки выступил спонсором траурного мероприятия, Тохтахунов пожал плечами: “Народ...”.
На улице тем временем журналисты “ловили” на камеры вновь прибывших звезд. Подавляющее большинство из них были представителями шоу-бизнеса.
Вот, прикрывая рот воротом джемпера, прибежал Дима Билан. Один, без Яны Рудковской.
— Первый раз я столкнулся с Людмилой Марковной семь лет назад, — начал свою череду воспоминаний певец. — Мы летели в самолете на гастроли в Минводы. Я тогда еще был не такой известный, как сейчас. Но Гурченко это не смущало. Мы познакомились, пообщались. А после концерта я рискнул зайти к ней в гримерку с наглым предложением: “Людмила Марковна, — обратился я к ней, — скажите фразу из моего любимого фильма: “Девушка, уймите свою мать!”. Я был потрясен ее простотой. Она встала и точь-в-точь, как в фильме “Любовь и голуби”, повторила ту фразу...
Следом за Биланом к ЦДЛ подъехали Максим Галкин, Кристина Орбакайте и Филипп Киркоров. Выглядели все трое отменно — прически, одежда, макияж — статус светской персоны они сохранили даже во время траура. Звездное семейство было нарасхват. Заметив их, журналисты на полуслове обрывали менее известных интервьюеров и наперегонки неслись к троице. У каждого из вновь прибывших был, по всей видимости, заранее подготовленный рассказ о Гурченко. Больше всех отличился Киркоров, не преминув сообщить журналистам, что Гурченко якобы очень поддержала его во время скандала с Яблоковой, уговаривая не покидать сцену и даже предлагая спеть дуэтом. Проверить эту легенду теперь, увы, уже не представляется возможным.
...А в это время Александр Галибин, сыгравший роль Пашки Америки в “Трактире на Пятницкой”, стоял в стороне и вспоминал:
— Однажды я вел бал в Санкт-Петербурге в Екатерининском дворце. Людмила Марковна там пела. И когда закончилось ее выступление, я не удержался и крикнул в микрофон: “Браво!”. Когда Гурченко спустилась со сцены, то обратилась ко мне: “Это ты кричал “браво”? Александр, у тебя хороший вкус...”
А звезды все прибывали. Екатерина Рождественская, Юрий Аксюта, Андрей Малахов, Александр Калягин, Аркадий Укупник...
Но искреннюю скорбь из всех присутствующих выражал, похоже, только Александр Ширвиндт, во всяком случае, он был единственным, кто не спешил поделиться с прессой подробностями своей дружбы с Гурченко.
— Ну что вам еще надо? Я уже все сказал, — отмахивался Ширвиндт от подбежавших к нему журналистов. — Гурченко поднялась на Олимп, проходя через страшные муки. Друзья, мужья, дети — все для нее было вторично...
Зато внезапно, видимо, искренне растроганный потерей великой коллеги, разоткровенничался в обычной жизни скупой на интервью Сергей Юрский:
— Болезнь не могла сломить Людмилу Марковну. Ее могло сломить лечение. По всей видимости, сердце не выдержало того врачевания, которое ей назначали врачи. Я общался с ней три месяца назад, и она пребывала в отличной форме. Неожиданная кончина...
В какой-то момент внимание журналистов привлекла ярко накрашенная женщина в возрасте. “Это лучшая подруга Гурченко”, — тут же пополз слух по рядам.
— Мне 73 года, я немного моложе Людочки. У меня такая же тонкая талия, но Гурченко я считала эталоном красоты, — улыбалась дама на камеру.
— Вы ее лучшая подруга? — крикнул кто-то в надежде на эксклюзив.
— Нет, мы не дружили! — неожиданное заявление явно расстроило собравшихся. Камеры убрали. — Я народная артистка Дагестана Лолита Магомедова...
Звезды тем временем продолжали прибывать. Сергей Соловьев, Надежда Бабкина, Ирина Купченко, Дмитрий Дибров, Петр Тодоровский, Михаил Жванецкий, Михаил Швыдкой...
Создавалось впечатление, что и народ на улице выстаивал огромную очередь не только, чтобы проститься с великой актрисой, но и ради возможности постоять рядом со знаменитостями. Бабушки, прорвавшиеся в ЦДЛ, первым делом бежали туда, где давал интервью тот или иной актер или певец. А уж потом поднимались в зал, возложить цветы к гробу.
А единственным человеком, кто отказался общаться с прессой, стала дочь Гурченко, Мария Королева. Она прошла практически незамеченной мимо журналистов в зал прощания. Возложила белые хризантемы к гробу. И, по всей видимости, так же незаметно хотела удалиться через черный ход. Но несколько журналистов, перепрыгнув через ограждения, рванули за ней к машине. Их усилия оказались тщетны...
Под занавес траурной церемонии прибыли Никита Михалков, Эльдар Рязанов, Владимир Меньшов, Федор Бондарчук, Владимир Ильин, Вячеслав Малежик...
После 14.00 гроб с телом актрисы погрузили на катафалк. Народ кинулся к автомобилю. Люди кидали цветы, кричали “браво, Люся!”, “прощай, Люсенька!”. Аплодисменты не прекращались 20 минут.
