Смысл статьи был таков: модернизация — это новые технологии, остальное приложится. В Послании были названы пять ударных технологических приоритетов, олицетворявших модернизацию, но сама ее цель описывалась иначе. Вот как начиналось прошлогоднее Послание: “В XXI веке нашей стране вновь необходима всесторонняя модернизация. И это будет первый в нашей истории опыт модернизации, основанной на ценностях и институтах демократии. …Вместо архаичного общества, в котором вожди думают и решают за всех, станем обществом умных, свободных и ответственных людей”.
То был шаг от молитвы цифровым технологиям к политическому манифесту.
Подготовка Послания 30 ноября 2010 года велась похожим образом, но результаты получились иные. Послание предваряло видеообращение Медведева, в котором он говорил о политической модернизации. Более того, главный тезис — угроза застоя. Можно было ожидать, что именно эти положения президент разовьет в Послании. Но не тут-то было. Не было произнесено ни слова о застое, не говоря уже о его виновниках. Вообще не было практически никакой критики.
Возникает вопрос: почему главной темой Послания стало детство? Мой ответ: потому что политическую тему застоя Медведев счел чреватой расколом в дуумвирате, к чему он не готов. А тема экономики мало того что не выигрышна, но рост цен и дефицит бюджета требуют объяснения. Его президент и нашел в теме детства.
Я нисколько не сомневаюсь в важности того, чтобы наши дети и внуки вырастали умными, свободными и ответственными людьми, гражданами, а не подданными. Но, как старый материалист, вернусь все-таки к экономике.
Она, конечно, в Послании присутствует. Президент выбрал к ней социальный подход. Первые аплодисменты прервали Послание, когда Медведев заявил о безусловном выполнении государством всех социальных обязательств. Так и должно быть. Но Послание резко увеличило их объем. Настолько, что комментарий Алексея Кудрина был однозначен: “Страна живет с дефицитом. Потребуется перераспределение расходов с других направлений”.
Министр финансов, конечно, не может прямо сказать, что, требуя бороться с дефицитом бюджета, президент его наращивает. Но именно новый вал госрасходов, а отнюдь не поиск путей смягчения налогового бремени на фонд оплаты труда в результате замены ЕСН социальными выплатами, порученный правительству, не поддержка малого предпринимательства неувеличением этого бремени, не рекомендация привлекать частный капитал в ЖКХ и не достижения “Росатома” или российских компьютерщиков — главное экономическое содержание Послания.
И рост расходов не исчерпывается социальной политикой, борьбой за счастливое детство или не униженную нищетой старость. Отнюдь.
Медведев сделал своим персональным брендом увлеченность новейшими технологиями. Но в Послании этот бренд дал сбой. Когда президент заговорил о необходимости создания в России “высокотехнологичной армии”, особенно когда речь зашла о том, во что это обойдется, повеяло чем-то совсем не новым.
“Высокотехнологичность” в погонах не должна никого обманывать. Президент замкнул круг. В СССР огромные затраты на ВПК всегда оправдывались необходимостью поддерживать паритет вооружений с потенциальным противником и тем, что именно ВПК — локомотив научно-технического прогресса. Потом, начиная с Горбачева, неоднократно предпринимались попытки конверсии, перевода военного, действительно наукоемкого производства на гражданские рельсы. Не помогло. И даже не потому, что опять получались танки или АКМ. Огромные затраты на ВПК просто раздавили советскую экономику, хотя окончательную точку на ней поставило снижение цены нефти.
И вот Медведев опять заговорил о том, что вложения в военные технологии окупятся через производство “продукции двойного назначения”. Те же грабли, как будто печального опыта и не было. Армейский пассаж Послания вообще противоречив. Медведев нарисовал альтернативу: или Россия и НАТО сумеют договориться о совместной противоракетной обороне, или новая гонка вооружений. Но тогда что же собой представляют затраты на военно-технологические нужды в 20 триллионов рублей до 2020 года? Это еще только разбег? Чтобы масштаб расходов был понятен, весь российский ВВП в 2010 году составит порядка 51 трлн. рублей, а все расходы федерального бюджета на 2011 год должны составить 10,8 трлн. Вот так. Но вопросы продолжаются: кто же теперь потенциальный противник? Неужели опять НАТО? Слишком много вопросов и очень мало ответов.
Один четкий ответ, впрочем, есть. С точки зрения экономики главная угроза ее относительному равновесию — именно раздувание военных, а не социальных расходов. Снова процитирую Алексея Кудрина. Он раскрывает страшную военную тайну: “Можно сказать, что это новая задача. Пока финансовые источники еще не просчитаны достаточно. Это может быть дополнительная нагрузка для экономики”. Оказывается, покушение на бюджет готовилось втайне от министра финансов. Тому в политкорректной форме остается только намекнуть на то, что бюджет-2011—2013, только что одобренный Советом Федерации, впору пересматривать.
Стоит ли теперь удивляться грядущему росту налогов? Да и ускорение роста цен не заставит себя ждать.
Министры уже соревнуются в предсказаниях. В конце августа Минэкономразвития повысило прогноз по инфляции на 2010 год с 6—7 до 7—8%. В октябре Алексей Кудрин предупредил, что рост цен в текущем году может на 0,1—0,2 процентного пункта превысить официальный прогноз в 8%. 23 ноября министр экономического развития Эльвира Набиуллина сообщила, что инфляция по итогам года составит 8—8,5%. 30 ноября ее заместитель Андрей Клепач из Лондона уточнил: инфляция составит 8,3%, “если не произойдет скачка цен на мировое продовольствие”. В тот же день в Кремле, сразу после оглашения Послания, помощник президента Аркадий Дворкович заявил, что инфляция составит 8,7%, если цены продолжат расти нынешними темпами.
При всем богатстве выбора альтернативы росту цен нет. И можно не сомневаться: чем выше будут госрасходы, тем больше шансов у инфляции. А военные расходы отличаются от вложений в образование или здравоохранение тем, что их путь к окупаемости еще более тернист и извилист, если вообще возможен. Зато дорога, ведущая от них к инфляции, — прямая, как ствол.
Вот тебе и модернизация. Российская экономика остро нуждается в пересадке с выдыхающегося нефтегазового двигателя на более современный. Вместо этого огромные ресурсы отвлекаются на военные расходы, хотя вооружения российскую экономику не только не поднимут, но еще больше обескровят.
Остается одно. Будущее поколение, оказавшееся в центре президентского Послания, с задачей модернизации справится лучше. Ведь модернизация не кампания, а постоянный и всеохватывающий процесс. Если она действительно происходит.
