Умиляешься тому, как просто понимают и решают наши вожди вопрос заботы о населении и учат людей правильно и ориентированно поступать. Началась перепись населения, и сразу по ТВ прокрутили сюжет: президент и его супруга принимают у себя в гостях переписчицу, обмотанную специально выданным ей шарфом с символикой проводимой социально значимой кампании.
На столе — чай, румяные пироги, прочие яства, течет неспешная, полная оптимизма и юмора беседа… Но не просто же так нам демонстрируют эту жанровую сценку. А с прицелом. С намерением и скрытым намеком, который мы тотчас истолковываем и невольно задумываемся: не скопировать ли пример?
Но возникает и сомнение: есть ли у меня, среднего россиянина, возможность встречать даже очень симпатичных гостей столь щедрым изобилием? Хватит ли фантазии, а главное, средств? Подавляющему большинству явно не хватит — ибо не хватает на собственное пропитание, на первостепенные нужды. И времени для вальяжной пустопорожней беседы тоже нет.
Потому что надо успеть заняться миллионом неотложных дел — побывать на службе, пойти в магазин, постоять в пробках, обследоваться у дантиста, забрать ребенка из школы или садика… И помощников, на которых реально переложить эти заботы, тоже нет. С несчастных переписываемых дерут, будем откровенны, три шкуры… Не щадят в медицинских учреждениях, взыскивают за опоздание на работу, а ведь едут они туда без эскорта с мигалками…
Президенту вторит премьер (редкий случай, когда премьер вторит президенту, а не наоборот): он с супругой тоже принимает переписчиков и в шутку просит внести в список членов семьи любимую собаку. Ненатужная легкая перепасовка репликами, непринужденный обмен мнениями… После которого так и хочется завести себе четвероногого друга и разжиться тысчонкой-другой “представительских” деньжат… “Делай, как я!” — говорят нам своим примером руководители страны. И я хочу, хочу так делать… Но — могу ли?
* * *
Мелькающим на экране президенту и премьеру далеко пока до рекламных блоков, которые повторяются с настойчивостью, способной вызвать устойчивые отклонения в психике. Одни и те же сюжеты, одни и те же призывы, одни и те же лица свербят со сводящими с ума постоянством и частотой. Одуряющая реклама и рассчитана на дефективных индивидов, которые не в силах воспринять информацию моментально, им не дано быстро и продуктивно осмыслить ее, поэтому требуемый вывод, итог, лозунг надо вдалбливать, вдалбливать, вдалбливать… “Делай то, что тебе советуют и навязывают, недоумок! Покупай, поезжай, крутись!” Почему бы не начать повторять клипы с упомянутыми визитами переписчиков столь же регулярно — они (эти клипы) обучат и политической грамоте, и азам хорошего тона: тому, как сервировать стол, как поддерживать общение на светских раутах, как растить и дрессировать собак.
Возможно, стоит повторять раз за разом и день за днем одни и те же новостные программы, выделяя в них, выводя на первый план то, что следует внушить неподатливой аудитории. Уверен, результаты подобных экспериментов превзойдут все мыслимые ожидания.
* * *
Под стать политическим и коммерческим сеансам внушения мыслей на расстоянии и развлекательные программы, оседлавшие заезженного конька и погоняющие, пришпоривающие его с жестокой безжалостностью.
Именитые фигуристы вкупе со звездными партнерами неувядаемо катаются и катаются и раздают интервью. Грех ведь не подключить нынешних звезд к полюбившимся зрителям еще в 60-е годы прошлого века ледовым шоу. Катаются, производя вымученное впечатление прикованных к галерам рабов. Ломают ребра, руки, ноги, меняются партнерами и партнершами (это и есть главная перемена в нашей жизни?), женятся и разводятся, но продолжают упрямо демонстрировать (с напряженными лицами и твердыми желваками на скулах) оптимистическую радость бытия.
И все так же сладко поет Николай Басков. И все так же неувядаем Филипп Киркоров.
В мире и в стране — глобальные, ужасающие метаморфозы. Свертывается кровь планеты, вокруг пожары и растущая инфляция, обнищание и наводнения, а мы веселимся от души. Мастера льда и пламени выделывают балетные па, вступают в образцово-показательные браки и разводятся навсегда... Их задача в этом зажигательном представлении минимальна. Но те, кто устраивает навязшие в зубах праздники, должны же обладать чувством меры и социальной ответственности, не говоря уж о нравственном камертоне души. Есть ли толк искать в их действиях и концепциях здравый смысл? Перед нами все тот же пример повторения, вдалбливания, втемяшивания, настаивания — в данном случае — на бездумности — в противовес серьезному (и, видимо, нежелательному для кого-то) углубленному осмыслению бытия.
* * *
Наблюдая за тем, как спасают из закупоренной шахты чилийских шахтеров, я думал: поразительная сплоченность нации… Искренность и непоказная забота о людях. И ведь те пропитанные болью, тревогой и надеждой репортажи отнюдь не воспринимались назойливым повторением ловко эксплуатируемого приема. Нас всерьез волновала судьба попавших в ловушку, казалось бы, обреченных горняков.
Неужели для того, чтобы произошло сплочение нации, должно непременно случиться великое несчастье? Неужели только тут люди ощутят себя единым целым? Я думал: упаси Бог, но какая беда должна обрушиться на Россию, чтобы население так же искренне ощутило себя нерасторжимым целым? (Такое, говорят, в последний раз наблюдалось во время Второй мировой войны…) И тут я вспомнил: был ужасный повод — подлодка “Курск”. Страшная гибель моряков… Что мы все испытали тогда — кроме собственного бессилия и так и не обнаружившего себя негодования? Разве гнев наш обрушился на тех, от кого хоть что-то зависело, кто, возможно, мог спасти находившихся под толщей воды бедняг? Чилийские горняки тоже не подавали признаков жизни, записку в просверленную скважину им спустили наобум, на авось, не надеясь получить ответ. Проще всего было отмахнуться, отбояриться: их уже нет никого на свете… Чего понапрасну тратить силы, нервы и народные средства?
Впрочем, один из двух наших лидеров в период пожарных бедствий показал класс и подал пример того, как следует себя вести в экстремальной ситуации подлинным радетелям о народном благе: лично сел за штурвал самолета и ликвидировал несколько очагов возгорания. Этот сюжет опять-таки повторяли не единожды. “Делай, как я!” Зажегся ли, загорелся ли кто-либо этим вдохновенным подвигом, захотел ли устремиться на взлетную полосу и выплеснуть тонны воды на пылающие леса? Неизвестно. Полагаю, такой потенциальный герой прежде всего задумался: кто меня подпустит к этим аэродромам, кто позволит подняться в воздух и воспарить?
* * *
Я вспоминаю историю из не столь отдаленного прошлого. Моя легкомысленная знакомая отправилась зимой гулять в босоножках, застудила почку, ее госпитализировали. Вопрос стоял остро: завотделением предлагала больную почку немедленно удалить. А молодой врач, недавно пришедший на работу в отделение, говорил, что он эту почку спасет. Спор разразился нешуточный. Молодой врач провел несколько ночей в клинике (это не были его плановые ночные дежурства), чтобы в его отсутствие девушку не искалечили. И он ее вылечил, поднял на ноги, отстоял свою правоту и профессиональную компетентность, хотя куда как проще было согласиться с мнением руководства.
Сейчас он ведает отделением, куда пришел новичком.
Такие примеры и выставлять бы почаще для всеобщего копирования. Таким судьбам и посвящать пропагандистский пыл.
* * *
Раньше мы не были столь равнодушны, нам небезразлично было, что Владимира Войновича и Василия Аксенова лишили гражданства, а на Александра Солженицына обрушилась вся мощь лживой идеологической машины. Теперь — хоть высылай, хоть сажай в тюрьму или психушку — не колышет. Вокруг тотальное, кромешное и беспросветное оцепенение. Не есть ли это главный симптом заболевания общества? И можно ли его, наше общество, растрясти, расшевелить?
