Особенно неустойчивы три точки на глобальной карте: цены на нефть, динамика мирового ВВП и валютные курсы, готовые сорваться в ожесточенные войны друг с другом. Если эти точки соединить, то получится финансово-бюджетный треугольник, в котором можно и исчезнуть без следа, как в настоящем Бермудском, если все пойдет не так, как планировали. Российская экономика, ведомая бюджетом-2011, больше остальных рискует бесследно исчезнуть в аномальной зоне, так как ее зависимость от внешних условий (от цен на нефть, например) во время мировой рецессии только усилилась. Это, кстати, признают и официальные прогнозисты, такие, как Андрей Клепач, замминистра экономического развития. Не случайно он предупреждает, что экономический рост в России может снизиться даже до 2% годовых.
Тест на нефтяные цены
Бюджет-2011—2013 рассчитан на основе соответственно $75, 78 и 79 за баррель. Разработчиков упрекают в чрезмерном оптимизме, а экономист Евгений Гавриленков — вообще в “прощании со здравым смыслом”. Надежнее было вложиться в $64—65. А так есть реальная опасность недосчитаться запланированных бюджетных доходов. К тому же Счетная палата с недоумением отмечает, что, во-первых, в бюджете-2011 не указано точное происхождение 700 млрд. рублей (8%) поступлений, а во-вторых, ряд бюджетных расчетов Минфина “сами расчетные”, что, естественно, “затрудняет анализ их обоснованности”.
Но надо же как-то сводить концы с концами. В Минфине просчитали как минимум четыре варианта. При цене, например, $50 за баррель дефицит бюджета в 2011 году составит 6,1% ВВП. При $70 — 4%. А при $75 — 3,6%. А затем последовательно 3,1%, 2,9% (в 2014-м — 1,5%, в 2015-м — 0). Задача же, как известно, поставленная в Бюджетном послании президента, — снизить минимум в два раза дефицит федерального бюджета с 2009 по 2013 годы (то есть с 5,9% ВВП до 2,9%). Для такого целеполагания как раз и подходят $75—79 за баррель в 2011—2013 годах.
При этом разработчиков бюджета трудно упрекнуть в маниловщине. В октябре цены на нефть упорно зашкаливают за $82—83 за баррель. И пока не собираются резко возвращаться к показателям конца 2008 — начала 2009 годов. Более того, в Минфине вполне серьезно предполагают, что в рамках бюджетной трехлетки нефть из-за накачивания Федеральной резервной системой (ФРС) мировой экономики ничем не обеспеченными долларами в конце концов все же рухнет долларов до 60. И “нефтяное похолодание” продлится минимум на полгода. Но в этом случае будут введены в бой остатки Резервного фонда, а возможно, и Фонда национального благосостояния. Вот почему в Минфине предлагают финансировать дефицит исключительно за счет внутренних (в основном) и внешних заимствований. Еще не растраченные горячие нефтедоллары лучше сохранить на совсем уж черный день.
Есть еще одна причина появления в бюджете-2011 именно $75/баррель. С одной стороны, надо сокращать чреватый ростом инфляции и девальвацией рубля дефицит бюджета. С другой — уровень бюджетных расходов зависит не только от одного Минфина, а от всех министерств и ведомств. А они до сих пор тратят деньги от достигнутого уровня — на реализацию делегированных им задач требуется все больше средств. В Минфине даже съерничали. В основных направлениях бюджетной политики на 2011—2013 годы намеренно подчеркивается, что в 2007 году при “бюджетной” цене за нефть в $64/баррель был обеспечен профицит 5,4% ВВП, а в 2011-м при $75 — дефицит в 3,6%. Соответственно, когда члены фракции КПРФ в Госдуме спросили у Алексея Кудрина о нефтяной цене “нулевого” дефицита в 2011 году, то он ответил: “$109 за баррель”. Нефтяные аппетиты безграничны.
Вторая волна кризиса
В отличие от нефтецен прогноз роста ВВП критики бюджета считают заниженным: 4,2% — в 2011-м, 3,9% — в 2012-м, 4,5% — в 2013-м. Лучше, конечно, 8% и даже больше, как было в России с 2004 по 2007 годы, либо все 10%, как в Китае. Каждый сверхплановый процент ВВП в 2011 году — это 0,5 трлн. рублей в экономику и 100 млрд. рублей дополнительн]о в федеральный бюджет. Так что есть за что бороться.
Кое-кто из членов Общественной палаты (фракция КПРФ с этим безусловно согласна) вообще предлагает перейти на нормативные 7% ежегодного экономического роста, которые должны быть обеспечены за счет политической и экономической воли руководства страны. Когда-нибудь и к директивному планированию вернемся, но пока глобальная экономическая ситуация этому не способствует. Как отмечают и международные финансовые организации, и финансовые власти стран “Большой двадцатки”, включая и Россию, “период быстрого первичного посткризисного экономического роста, обусловленного главным образом действием масштабных госпрограмм стимулирования, вероятно, подходит к концу”. Другими словами, рост ВВП начиная с июля этого года стал практически незаметным как на Западе, так и в России. Чем не вторая волна рецессии? Исключение — остальные члены БРИК. Но и Китай, Индия и Бразилия уже не могут в полной мере компенсировать замедление спроса в развитых странах. А в России, по данным Росстата, в июне—июле сокращалось промпроизводство (в июле к июню — на 0,8% ВВП), в июле рухнули инвестиции, а в июле—августе — ВВП. Правда, в августе промышленность ожила на малозаметные 0,1%, а в сентябре — на уже более значительные 1,5%. Но активность проявляют далеко не все отрасли. А сельхозпроизводство падает с июня — в сентябре более чем на 10%. Кстати, в США промпроизводство в сентябре неожиданно для местных аналитиков упало на 0,2%.
Торможение роста, по оценкам экспертов ОЭСР, будет характерным и для всего 2011 года. Так что закладываться на 7—8% увеличения ВВП будет явным перебором. Когда члены фракции КПРФ допытывались у министра финансов Алексея Кудрина, когда он обеспечит 8—10% экономического роста, то он ответил, что не ранее чем лет через 5—7, хотя несколько месяцев назад надеялся выйти к этим показателям года через три. Но в любом случае, как это заявил на Ярославском политическом форуме в сентябре этого года президент Дмитрий Медведев, сырьевая модель исчерпана полностью. А это значит, что китайские темпы роста можно обеспечить только китайскими же факторами: модернизацией и инновациями. А этого пока не наблюдается даже в приближении. В том числе и потому, что бюджет-2011 только в представлении премьера Владимира Путина является “модернизационным”. На самом деле ассигнования на национальную экономику и инновации уменьшаются в бюджетной трехлетке от года к году. А что делать, когда бюджет “зажат” между увеличивающимися за три года на 41% военными расходами и удерживаемыми на плаву социальными? Правильно, жертвовать наукой, образованием, регионами и даже оплатой больничных листов. На всех же не хватит. Тем более что у военных лоббисты самые сильные, а социальные траты заметно снижать в предвыборное время опасно. Интересно сравнить две цифры. На все гражданские прикладные исследования в бюджете-2011 выделяется 13,7 млрд. рублей, а на военно-прикладные — 166,6 млрд. Вот такой получается военно-прикладной бюджет, да еще с тремя “шестерками” подряд.
Схватка валютных тигров
Пожалуй, в чисто валютной сфере России везет. Перефразируя великого кормчего Мао Цзедуна, большой обезьяне лучше с горы наблюдать за схваткой тигров в долине. В 1970-е такой обезьяной был Китай, а тиграми — СССР и США. Теперь тигры — Поднебесная, ЕС и США, а Россия — сами знаете кто. Но пока валютные войны между грандами мировой экономики российскому бюджету на пользу. Нервозность на финансовых рынках, неустойчивость которым добавляют не только искусственное занижение курсов валют для расширения экспорта, но и долговые проблемы ряда развитых стран, неизбежно приводит к росту вложений в нефть. Вот цены на нее и держатся за пределами $80 за баррель. Но долго извлекать из этой ситуации бюджетную прибыль России не удастся. Длительная неустойчивость финансовых рынков настолько напугает капиталы, что они рванут отовсюду, и прежде всего с развивающихся рынков. А это — падение цен на нефть, ослабление рубля вплоть до неизбежной девальвации и взрыв инфляции (из-за того, что нечем будет финансировать дефицит).
Вывод же один. Ни консервативный прогноз цен на нефть, ни искусственное вздувание ВВП бюджет-2011 не спасут. Нужны, как это ни банально звучит, новые источники роста, отвязанные наконец от сырья. Но для этого нужна и принципиально иная экономическая политика. Не основанная на безадресном расходовании скудных бюджетных средств.
