— Владимир Евгеньевич, расскажите о вашей встрече с президентом, со спикером Госдумы — какие удалось найти компромиссы?
— Президент потратил очень много времени и энергии, чтобы встретиться не только с официальными членами нашей академии, но и с другими ведущими учеными страны. Он очень неформально к этому отнесся. Многие вещи наши поддержал. В результате тот проект, за который в пятницу голосовала Госдума, радикально отличался от того, что было раньше. Мы очень благодарны спикеру Госдумы Сергею Евгеньевичу Нарышкину за неоценимую помощь в этом деле.
Наша позиция была следующей: в представленном правительством виде проект являлся разрушительным для академии и требовал существенной модификации. В результате были учтены практически все наши возражения. Мы — большая Академия наук, РАМН и РАСХН — проводили заседание в Госдуме и пришли к полному пониманию. Сейчас все переходит в конструктивное русло.
— Что главное удалось отменить в реформе РАН?
— Нам удалось отменить предложение «реформаторов» по ликвидации РАН и создании вместо нее «клуба по интересам» с отделением институтов от ученых.
Всего к принятию было предложено 60 поправок и к отклонению — 105 поправок. Эта работа была проделана за сутки. Мы закончили вчера работу в Госдуме в половине десятого вечера. Трудилось много людей — два комитета Госдумы: по науке, который возглавляет академик Валерий Черешнев, и по образованию, под руководством Вячеслава Никонова, многие депутаты индивидуально подавали свои поправки. Кипа документов была толщиной сантиметров десять.
Итак, во-первых, статус РАН сохраняется — это государственное бюджетное учреждение, а не ОГО (общественно-государственная организация), какой хотели видеть Академию наши оппоненты. Идея превратить нас в клуб сорвалась.
Второе наше достижение заключается в том, что вся процедура перевода членкоров в академики будет производиться не одномоментно и не автоматически — росчерком пера бюрократа. Тот, кто чувствует, что может претендовать на звание академика, должен будет подать заявку и в течение следующих трех лет после принятия закона доказать, что достоин высокого звания.
— Если он не продемонстрирует, его не выберут?
— Думаю, что да. Выбирать должны ученые и делать это по научным заслугам.
— А как будет осуществляться управление институтами?
— Будет создано Агентство по управлению имуществом РАН, оно будет заниматься текущей хозяйственной деятельностью: содержанием зданий, гаражей, ремонтом и т.д.
— Если Агентство будет распоряжаться средствами на ремонт и прочие хозяйственные нужды, то кто будет выделять деньги на научные исследования?
— До конца этот вопрос также пока не прописан — это еще впереди, но предварительно могу сказать, что часть бюджетных денег будет поступать Академию на выплату академических стипендий, проведение исследований, экспертизы. Академия наук — и это самое главное — сохраняет функцию исследовательской организации со своими институтами.
— А чем же ей еще надо было заниматься?
— А вот тем, что нам прописал товарищ Ливанов или кто там вместо него писал проект закона: экспертизой, подготовкой каких-то непонятных докладов...
— Так кто же авторы этого безумного проекта?
— Наверняка они есть, не робот же его писал. Мы хотели выяснить это вчера в Госдуме. Дмитрий Ливанов сказал, что даже «за спиной у авторов не стоял». Была какая-то рабочая группа, и, как нам сказали, в ней были сотрудники Академии наук. Это очень странно, мы таких людей не знаем.
— Кому будет подчиняться Агентство по управлению имуществом РАН?
— Либо это будет в ведении Президента РФ, либо правительства.
— Кто будет назначать директоров институтов?
— По действующей схеме, то есть по схеме первого варианта закона, это должно было делать само Агентство. Мы предложили другой механизм: институты выбирают по три кандидатуры, кого бы ученые хотели видеть директором. Эти кандидатуры поступают на рассмотрение в президиум РАН. А отсюда поступают в специальную кадровую комиссию при президентском Совете по науке. Агентство после этого будет выполнять только технические функции.
Особо рассматривался вопрос об участии РАН в государственной научно-технической политике. Именно РАН будет разрабатывать всю программу фундаментальных исследований страны. У нас уже есть концепция такой программы, она отработана с другими академиями.
— Будет слияние академий?
— Оно будет позже. Пока каждая работает самостоятельно, как раньше. К вопросу об объединении академий мы вернемся после разработки и принятия нового устава. У академий будет время самостоятельно провести преобразования изнутри.
— Владимир Евгеньевич, вы приняли предложение президента возглавить одновременно и РАН и Агентство?
— Это предложение для меня большая честь, я его принял. Нельзя допускать двоевластия, отделять науку от управления наукой.
— Скажите, какие проблемы сейчас существуют у ученых?
— Проблем накопилось много. У нас хроническое недофинансирование, остро не хватает приборов и оборудования. Молодые ученые не видят перспективы своего роста, остро стоит проблема старшего поколения, нет жилья. Можно долго перечислять проблемы…
Неделю назад мы уже ввели в РАН принцип ротации. Ни один руководитель РАН, вплоть до президента, не может занимать свою должность более двух сроков. Кроме того, предполагается радикальное улучшение работы со СМИ, которая в академии, я считаю, неудовлетворительна.
— Что, по-вашему, больше волнует рядовых ученых?
— Думаю, усиливающаяся бюрократизация, мы просто завалены бессмысленными бумагами, отчетами. Мы давно пытались изменить положение вещей и реформировать нашу академию, но бюрократы среди чиновников нам мешали это сделать.
— В пятницу в одной из публикаций Дмитрий Ливанов назвал ваше поведение лицемерным в связи с присвоением его идеи реформирования РАН.
— Я не считаю нужным комментировать персональные оценки г-на Ливанова. Скажу лишь, что первая попытка реформирования Академии наук предпринималась еще в 1918 году Николаем Бухариным и его командой красных профессоров.
