— На фоне этого дела судят о всех судах и о всей системе общей юрисдикции. Понятное решение не будет вызывать вопросов и домыслов. Решение должно быть вами понято, а нами разъяснено, — так пояснила этот шаг судей руководитель пресс-службы Мосгорсуда Анна Усачева. Затем на вопросы начали отвечать судьи.
— Объясните простым языком: за что осудили Ходорковского и Лебедева?
— Согласно приговору, Ходорковский и Лебедев признаны виновными в совершении хищения, а именно — хищения имущества, которое было им вверено, организованной группой, с использованием своего служебного положения. И в легализации похищенного имущества с целью придания ему правомерного вида, организованной группой.
— Почему вы снизили им сроки наказания?
— Первое: к моменту рассмотрения кассационной жалобы изменился закон в сторону смягчения — был убран низший предел санкции. Второе: объем похищенной нефти был уменьшен.
— Почему прокуратура попросила исключить из обвинения часть нефти и вы ее исключили?
— Это право обвинителя, он не согласовывает это с судом. Изучив дело, гособвинение пришло к мнению, что заявленный объем нефти не подтвержден документами.
— Прокомментируйте заявления Ходорковского и Лебедева, что суд осудил их повторно.
— Адвокаты Ходорковского и Лебедева считают, что они признаны повторно виновными за одно и то же. Нет, они были осуждены за разные преступления. Хамовнический суд осудил их за хищение и легализацию. Мещанский — за разные преступления, в том числе и за неуплату налогов…
— Но имеется в виду, что речь идет о том, что их осудили в Мещанском суде за неуплату налогов с нефти, что потом была признана похищенной. Тогда надо пересматривать решение Мещанского суда?
— Говорить об идентичности двух приговоров нельзя… Приговор Мещанского суда не подлежит пересмотру. К тому же там были разные периоды времени (имеется в виду, по событиям обвинения. — Ред. ) …
— Вы читали приговор Хамовнического суда. Сложилось ли у вас ощущение, что он был написан человеком, который не знает дела?
— Приговор написан профессионально, в нем содержатся все доводы, квалификации даны верно, и такого впечатления, что кто-то писал его за Данилкина, у нас не сложилось.
— Вы можете рассказать, сколько дней, часов вы посвятили изучению материалов дела, как шла эта работа?
— Материалы к нам поступили еще заранее, в апреле, мы их изучали коллегиально. Потом назначенное на 24 мая заседание было отложено для изучения дела… Нас спрашивают, почему так быстро было принято решение, ведь там 297 томов было…
— Двести семьдесят девять.
— Да, 279. Это не говорит о том, что в кассации каждый документ, каждая бумажка изучалась. Кассационная инстанция — это не первая инстанция, где все изучается. В процессе кассационного рассмотрения материалы дела не исследовались, они изучались при подготовке.
— Несоответствия были в приговоре?
— Нет, не было, он подвергался проверке на этот счет после соответствующих заявлений.
— Евросуд обнаружил нарушения, допущенные при аресте подсудимых. Если бы сейчас приходилось принимать эти решения, они остались бы такими же?
— Насколько известно, никаких решений Евросуда по этому делу не было. А насчет решений по арестам, если бы они принимались сегодня… На такой вопрос невозможно ответить, поскольку это будет предположение, а суд предположениями не занимается.
— Видите ли вы политическую подоплеку в этом деле?
— Нет. Ее скорее создают адвокаты.
— Если отбросить в сторону все, что сопровождало это дело, оно само по себе было для вас рядовым или особенным?
— Оно было уголовным. Обычным в нашем понимании, но с довольно сложными схемами, что там использовались.
— Оказывалось ли на вас давление, когда вы принимали решение?
— Нет, все наши решения были приняты самостоятельно.
— Какое впечатление на вас произвели Ходорковский и Лебедев?
— Нормальное впечатление. Не нарушали ход процесса, вели себя корректно. Все участники вели себя корректно. Только приходилось останавливать адвоката Шмидта, который сам жалоб не подавал, но постоянно выходил за рамки рассмотрения. Его приходилось возвращать к существу вопроса.
— Возврат Преображенским судом ходатайства об условно-досрочном освобождении был расценен как то, что суд ушел от решения этого вопроса здесь. Как вы можете это прокомментировать?
— Преображенский суд принимал это решение, и мы не знаем, чем он руководствовался. Законодательство предусматривает возврат ходатайства, если не хватает документов.
— Защита Ходорковского и Лебедева, когда им вернули документы, заявила, что это из-за отсутствия кассационного определения, которое им еще не выдали на руки. Были ли соблюдены сроки выдачи определения?
— Да, были. Они поспешили, подали документы до получения кассационного определения.
— В черновиках приговора, которые помощница судьи Данилкина представила следствию, были уже назначены сроки, но на 3–4 года меньшие, чем в итоге им дали. Это возможно? Чисто технически?
— На момент вынесения приговора нижняя санкция, по которой выносилось наказание, была 5 лет… Вот говорят, что приговор писался в Мосгорсуде. Но мы же им снизили сроки наказания. Если бы это действительно делали судьи Мосгорсуда, то они бы сразу и дали им меньшие сроки…
