— 31 марта мы выйдем, но не на Триумфальную, а на Пушкинскую площадь, — говорит Людмила Алексеева. — И больше не будем проводить акции по 31-м числам. Защищая 31-ю статью Конституции, мы уже многого добились — власть стала разрешать мирные митинги. Теперь мы хотим идти дальше, расширить круг требований и выдвинуть новый главный лозунг — за честные выборы. Поскольку до федеральных выборов остается не так много времени, мы хотим проводить наши акции ежемесячно. Значит, нужно менять дату, потому что 31-е число бывает не каждый месяц.
— И какое это будет число?
— Мы еще не договорились. Идея перейти к расширению требований родилась не в Москве, а в Ижевске. Мы только подхватили. Ижевск предлагает выйти по всей стране 9 апреля. Это не связано с какой-то статьей. Просто девятого. Но, по-моему, это слишком рано. Мы не успеем подготовить массовую акцию в Москве за такое короткое время. Я думаю, начнем во второй половине апреля на Пушкинской площади.
— Не сократится ли число участников ваших акций, ведь лимоновцы останутся на Триумфальной?
— Что вас всех на лимоновцах заклинило? Сколько этих лимоновцев? Уверяю вас, не они создают массовость.
— К 31-му числу все привыкли. Было понятно, куда и когда приходить. А как вы будете анонсировать новую дату?
— Мы, конечно, не можем заказать ролики на радиостанциях. Но будем использовать Интернет, надеюсь на печатную прессу, у меня же берут интервью. Может быть, первое время возникнет какая-то заминка, а потом все разберутся.
— “Стратегия 31” была призвана объединить правозащитные и оппозиционные силы, а привела, наоборот, к расколу. Это неудача?
— Напрасно вы так думаете. Во-первых, я не собиралась никого объединять, особенно правозащитников и оппозицию. Я считаю, что все граждане, вне зависимости от принадлежности, должны отстаивать свои права. Сколько у нас правозащитников и оппозиционеров? Раз-два и обчелся. А в свободе собраний заинтересовано большое число граждан, которые ни к правозащитникам, ни к оппозиции не принадлежат. И они к нам приходили, потому что это был единственный способ донести свои пожелания до власти. Я рассчитываю на поддержку активных граждан, а не на объединение кого-то с кем-то. Я никогда — в страшном сне — не собиралась объединяться с Лимоновым. Как с ним объединяться, когда у нас противоположные представления от том, что такое хорошо и что такое плохо? Просто какое-то время они были заинтересованы в том же, в чем и мы. Ну и ладно.
— Первые акции стратегии были очень массовыми, в последнее время выходили “три калеки”. Почему пошло на убыль?
— Это неправда. Все зависит от времени года. Пик приходится на май — хорошая погода, а отпуска еще не начались. Далее идет спад. Сначала отпуска, потом плохая погода. Такая закономерность каждый год.
— У вас нет разочарования в уличных формах борьбы? Ведь если нет жестокости милиции и задержаний — резонанс от этих акций невелик. Когда ваши акции стали разрешать, их перестали замечать...
— Вы как-то мрачно смотрите. Что значит нет резонанса? В январе наши митинги прошли в 68 городах. И это что-нибудь да значит. Почему у меня должно быть разочарование? Если бы я в него впадала — я бы не занималась 45 лет таким делом, как защита прав человека. Почему я должна разочароваться, когда наше движение явно разрастается? Мы переносим акцию с Триумфальной на Пушкинскую площадь потому, что рассчитываем: народу будет много и Триумфальная всех уже не вместит.
— Вы уверены, что вам будут разрешать акции на Пушкинской?
— А какие сомнения? Мы этого уже добились, с октября прошлого года они вынуждены разрешать.
— Чего вы хотите добиться обновленной акцией?
— Чтобы выборы были честными.
— Как и когда вы этого добьетесь?
— Согласна, что у нас до честных выборов очень далеко. Будем идти поэтапно. Добиваться, чтобы регистрировали те новые партии, которые по закону должны быть зарегистрированы. Чтобы не выдумывали всякие фокусы, лишь бы их не допустить до выборов. Чтобы доступ к СМИ был у всех, а не только у “Единой России”. Чтобы не было фальсификаций. Чтобы были изменены правила формирования избирательных комиссий. Сейчас там все в руках партии власти, чиновников и бюджетников, которые зависят от государства. Будем требовать снижения этого безобразного 7-процентного барьера — до 3%. Много требований.
Мне еще при советской власти говорили: плетью обуха не перешибешь. Но многое удалось сделать. Не сразу, но стало получаться. Я делаю то, что надо делать, а когда и как получится — будет видно.
