— Сергей Петрович, недавно Госдума приняла в первом чтении проект Федерального закона “О полиции”. В ходе всенародного обсуждения законопроекта и во время парламентской дискуссии немало вопросов вызвали, в частности, его положения относительно применения полицией физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. Вы — один из авторов законопроекта. Разъясните, пожалуйста, позицию МВД России по этому вопросу.
— В упомянутых вами положениях мы руководствовались прежде всего базовым документом ООН, рекомендованным для исполнения и соблюдения в рамках национального законодательства своим членам, — “Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка”.
В нем прямо говорится, что работа всех должностных лиц, ответственных за поддержание правопорядка, прежде всего полицейских, имеет большую социальную значимость. Именно правоохранительные органы являются гарантами стабильности в обществе и защиты права человека на жизнь, свободу и безопасность.
Но работа полиции по обеспечению правопорядка требует порой адекватного реагирования на угрозу общественной безопасности, жизни и здоровья граждан и самих полицейских. ООН рекомендует в этой связи принимать и осуществлять на практике нормы о применении силы, спецсредств и огнестрельного оружия.
Естественно, подход к применению силы в каждом случае должен быть дифференцированным. В арсенале полиции рекомендовано иметь нейтрализующее оружие нелетального действия, а также пассивные спецсредства защиты, такие, как щиты, каски, пуленепробиваемые жилеты, бронированные транспортные средства и т.д.
При поддержании порядка в случае незаконных собраний должностные лица должны избегать применения силы, и если это невозможно — ограничивать ее использование до необходимого минимума, а огнестрельное оружие применять только тогда, когда менее опасные средства оказываются неэффективными.
— К сожалению, декабрьские события в Москве показали, что применение органами внутренних дел силы для обеспечения законности и правопорядка вновь актуально…
— Собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования во всех демократических странах мира являются одним из основных путей реализации свободы слова в качестве фундаментального права человека и, как правило, закреплены в конституциях и других законодательных актах.
Водораздел, по которому определяется допустимость тех или иных массовых мероприятий, — это наличие или отсутствие агрессивных, угрожающих или оскорбительных, а также насильственных форм выражения мнений.
Однако в сознании людей преобладает ряд стереотипов, один из которых — иллюзия справедливости и пропорциональности отношений “у них” и “недоразвитой демократии” у нас. Бытует поверхностное представление о некоей абсолютной и неограниченной свободе волеизъявления, которая якобы присуща западным странам, и вежливых европейских полисменах в белых перчатках, которые только и делают, что зачитывают задержанным их права.
На мой взгляд, при восстановлении общественной безопасности и проводящихся в настоящее время профилактических мероприятиях по недопущению повторения уличных беспорядков органы внутренних дел России “сработали” гораздо более эффективно, нежели их коллеги за рубежом. Только за последний год мы стали свидетелями применения силы органами полиции в отношении демонстрантов, выражающих свои требования к властям, сразу в нескольких странах ЕС. При этом даже в самих западных СМИ говорилось, что эта сила во многом была чрезмерной.
Так, в Греции во время общенациональной забастовки против плана сокращения бюджетных расходов ради получения финансовой помощи от Евросоюза в мае полиция подавила общественные волнения, применяя не только спецсредства, но и огнестрельное оружие. В Германии в сентябре полиция разгоняла демонстрантов, устроивших митинг против реконструкции вокзала Штутгарта, с помощью водяных пушек и слезоточивого газа. В Испании дважды, в мае и сентябре, произошли кровавые уличные столкновения с полицией в Барселоне, в которых имелось множество раненых с обеих сторон. Во Франции силовому воздействию полиции были подвергнуты демонстранты, выступавшие против пенсионной реформы. Крайне жестко была проведена и осужденная многими европейскими правительствами массовая депортация цыган. Даже в юдоли демократии — Лондоне — в начале декабря в результате подавления полицией выступления студентов, протестующих против сокращения государственного финансирования высших учебных заведений, пострадало несколько десятков человек.
— А чем регламентируется порядок применения силы органами правопорядка за рубежом?
— Вышеназванный документ ООН рекомендует странам-членам этой организации самим определять, как действовать. Как правило, эти положения закреплены в законах о полиции.
Например, в Финляндии статья 27 Закона “О полиции” гласит, что “сотрудники полиции при исполнении ими служебных обязанностей имеют право использовать средства принуждения, включая оружие”. При этом в законе отсутствует разграничение понятий “использование” и “применение”. Под спецсредствами же здесь понимают только активные средства защиты — электрошок, телескопическую палку, распылитель газа и наручники.
Статья дает достаточно обширное толкование для ситуации, в которой правомерно использование спецсредств и оружия, говоря о “возникшей угрозе, вызванной преступлением или другим опасным деянием или событием”. В частности, финские полицейские могут применять силовые меры “для рассеивания толпы и задержания лиц, отказывающихся подчиниться”.
В Норвегии статья 11 Закона “О полиции” дает право норвежским полицейским “пресекать и разгонять незаконные демонстрации, шествия, митинги и пикеты с целью восстановления общественного спокойствия и порядка”. При этом закон не вводит понятия “сила”, “спецсредства”, “оружие” и не регламентирует их применение. Решение о применении силы и способах восстановления правопорядка в зависимости от ситуации вправе принимать начальник того или иного органа полиции.
Похожая ситуация и в Польше, где Закон “О полиции” лишь декларирует право применения полицией физической силы, спецсредств и оружия и дает определение этим терминам, но конкретный регламент вводится только по постановлению правительства.
Нам особо, конечно же, интересно, как обстоят дела в государствах — бывших республиках СССР, где уже осуществлен переход от органов внутренних дел к органам полиции. Приведу пару примеров.
В Армении в Законе “О полиции” существует целая глава “Применение сотрудником полиции физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. Применение сотрудником полиции индивидуальных средств защиты”, в которой четко прописаны основания, условия и пределы такого применения, дается подробный перечень спецсредств активной и пассивной защиты, здесь же приводятся и гарантии личной безопасности сотрудника полиции.
Очень подробно использование оружия и специальных средств дает эстонский Закон “О полиции”. В нем расписаны пассивные средства защиты (защитные шлемы, бронежилеты, баллистические и другие противоударные щиты), активные средства защиты (наручники, смирительные рубашки и смирительные кресла, служебные собаки), средства для полицейских операций (осветительные и звукозаписывающие устройства, красящие и маркирующие средства, дубинки, слезоточивый газ и дымовые гранаты, взрывчатые устройства для спеццелей, средства для остановки автотранспорта, бронированные автотранспортные средства для спеццелей, полицейские летательные аппараты). Строго регламентируется применение силы и спецсредств против нарушителей порядка, а также ограничения на их применение в определенных ситуациях.
Там, где законов о полиции нет, применение силы регламентируется иными законодательными актами.
Например, во Франции эти нормы содержатся в Уголовном кодексе. Там же мы можем прочитать и о порядке рассеивания толпы, когда “насильственные действия или нападения осуществляются против полицейских”. Кроме того, статья 174 декрета от 20.05.1993 г. дает право национальной жандармерии “использовать ее вооружение против лиц и транспортных средств, не выполнивших законное требование остановиться, и которые не могли быть остановлены иначе, чем таким способом”.
В Испании аналогичные положения закреплены в Законе “О силах и органах безопасности государства”: использование оружия и спецсредств возможно только в тех случаях, “когда существует обоснованная угроза для жизни и физического здоровья сотрудников правоохранительных органов или третьих лиц, или же при таких обстоятельствах, которые могут повлечь за собой возникновение серьезной угрозы общественной безопасности”.
В Швейцарии применение “физическое насилия, вспомогательных средств и оружия” жестко регламентируется “с учетом возраста, пола и состояния здоровья лиц, к которым планируется применить средства принуждения”. Любопытен перечень швейцарских спецсредств. Это “дубинки и защитные средства, дестабилизирующие вещества (естественные и синтетические горчичные препараты), применение которых не влечет за собой смертельный исход, средства для связывания рук, водометы, служебные собаки”.
— Вы сделали акцент на то, что любое применение силы должно быть обоснованным…
— Разумеется. Правительства стран-членов ООН должны принять все необходимые меры, чтобы произвольное или злонамеренное применение силы, спецсредств или огнестрельного оружия должностными лицами, ответственными за поддержание правопорядка, каралось в соответствии с законом как уголовное преступление. Чрезвычайные обстоятельства, такие как внутренняя политическая нестабильность или другие общественные явления, не могут служить оправданием для любого отхода от требований международного сообщества.
В проекте Закона “О полиции” МВД России строго следовало требованиям ООН и учитывало имеющийся зарубежный опыт.
