Вторая попытка переговоров между представителями сирийской власти и оппозицией в Женеве закончилась без каких-либо существенных сдвигов. Безусловно, официальный Дамаск в ходе диалога выразил свою готовность обсуждать создание переходного органа в Сирии, однако при одном условии – что терроризм в арабской стране будет искоренен. Вполне очевидно, что решение этой задачи может оказаться очень долгим, в то время как оппозиция, в свою очередь, хочет незамедлительно решить вопрос смены власти. О том, стоит ли продолжать переговоры в Женеве, «МК» рассказал бывший глава Сирийского национального совета, а ныне – член оппозиционной Национальной коалиции Сирии и участник женевской конференции Бурхан ГАЛЬЮН.
– Как вы оцениваете не вызывающие оптимизма результаты второго раунда конференции «Женева-2»?
– Я не удивлен. Сирийский режим отказался детально обсуждать план «Женевы-1» ради того, чтобы перейти к повестке дня, которая содержала «террористический» вопрос. Нужно отметить, что проблема терроризма даже не была упомянута в плане «Женевы-1», потому что речь тогда шла прежде всего об окончании политического конфликта между оппозицией и властями (то есть о создании переходного органа власти – «МК») – самом спорном моменте, который привел к народной революции, длящейся вот уже три года. Понимаете, цель этой конференции – найти политическое решение сложившейся ситуации, а не создать единый фронт по борьбе с терроризмом, вопрос которого по сути находится «на полях» конфликта. К тому же делегация Асада отказывается признавать само существование оппозиции и видит в революции, которая стоила Сирии сотни тысяч мучеников, только внешний заговор.
– В таком случае есть ли смысл продолжать переговоры?
– В этом нет абсолютно никакого смысла до тех пор, пока в позиции асадовского режима не будет заметно существенных изменений, которые могут дать возможность для реальных переговоров.
– Но можно ли что-то сделать для того, чтобы у переговоров между оппозицией и официальным Дамаском появился хоть какой-то прогресс?
– Нет никаких шансов на продвижение диалога до тех пор, пока официальный режим не признает легитимность чаяний сирийского народа и не примет тех рамок и пунктов женевского процесса, которые определены резолюцией №2118 Совета безопасности ООН (документ о постановке под международный контроль и ликвидации сирийской программы химического оружия – «МК») и подтверждены пригласительным письмом Генсека ООН. Я имею в виду политический переход – начало формирования исполнительного органа, обладающего реальными полномочиями, что ознаменует начало существования демократической Сирии.
– Как вы оцениваете роль России и Соединенных Штатов в процессе женевским переговоров?
– Думаю, что в интересах России – дистанцироваться от преступного режима, который на деле принес величайший вред нашей стране и который в один прекрасный день неизбежно падет. Ничто, никакая политическая причина не сможет оправдать поддержку тех людей, которые стремятся подчинить себе свой народ при помощи силы, даже не стесняясь разрушать свою страну. Что касается Соединенных Штатов, то все признают, что их политика в отношении сирийского кризиса, конечно, не соответствовала той политической и моральной планке, которую подняла эта война.
– Кстати, Россия тоже настаивала на приоритетном характере борьбы с терроризмом в Сирии…
– Приоритет, прежде всего, – это остановить насилие или, по-другому говоря, войну, которая является причиной всех аномалий и зверств. Понимаете, терроризм в Сирии – это лишь одна из превратностей несправедливой войны, развязанной сирийским режимом против своего народа, который отважился требовать свободы. И в любом случае у борьбы с террористами не будет никаких шансов до тех пор, пока не будет найдено решение политического кризиса в Сирии, и до тех пор, пока наша страна не восстановит свое национальное единство.
