Я — член территориальной избирательной комиссии района Ясенево с правом решающего голоса, делегирован в нее коллективом «МК». В нашей комиссии 14 человек, наша задача — гарантировать избирательные права 120 тысячам взрослых жителей района. Под нами — 69 участковых избирательных комиссий. Их членов (а это 870 человек) требуется обучить, затем проконтролировать, и, наконец, - собрать и обобщить итоговые протоколы выборов.
Для всех нас досрочные выборы мэра стали неожиданностью. Люди столкнулись с необходимостью прервать отпуска, изменить другие планы. Так или иначе, летом пришлось поработать над подготовкой к Дню голосования. Я расскажу о последнем месяце этой работы.
Наша привилегия
Месяц до выборов. Перед заседанием комиссии наш председатель Владимир Владимирович Юрьев ( в обычной жизни занимается разработкой систем управления космических ракет) информирует, что ТИК получил 115 открепительных, выдано избирателям пока только три. Я вспоминаю, как не смог проголосовать на президентских выборах. Просто весь день работал на участках в Ясеневе, а получить открепительное в Строгино не успел. На этот раз, по словам председателя, таких проблем не будет: члены комиссий, милиционеры и врачи, которые работают на участках, будут вноситься в списки избирателей без открепительных. С одной стороны — спасибо, очень удобно. С другой — есть возможность для злоупотреблений или как минимум подозрений. Почему принято такое решение объясняет Юрьев: «Нас — людей, которые будут обслуживать выборы — 50 тысяч, а открепительных отпечатали всего 10 тысяч. Мы бы все разобрали, а избирателям ничего не осталось».
А вот у наблюдателей нашей привилегии нет. «Участковые комиссии могут своим решением включить наблюдателя в списки своего участка, но вряд ли будут это делать, - предполагает Юрьев. - У них ведь нет гарантии, что этот человек не подал заявления на нескольких других участках. Да и наблюдателей на одном участке от каждого кандидата может быть несколько, а наблюдать они могут только поочередно. Так что смогут съездить и проголосовать по месту жительства».
Вообще-то было бы логично включать наблюдателя в списки в конце дня голосования, когда к нему присмотрелись и уже видно, что человек весь день провел на участке, никуда не уходил и несколько раз проголосовать точно не успеет. Но по закону включать в списки нужно не позднее, чем за три дня...
Пополнение от Навального
Перед выборами численность избиркомов расширяется: каждый кандидат в мэры может прислать одного члена комиссии с правом совещательного голоса. Это — больше, чем просто наблюдатель. У него есть право участвовать в заседании, ставить на обсуждение вопросы, требовать различные документы. Рассматриваем заявление Алексея Навального с просьбой включить в комиссию его представителя — Андрея Хандруева. Отказать мы не имеем права, поэтому принимаем к сведению и обходимся без голосования. Собственно, никто и не против. Андрея мы помним по президентской кампании — тогда он представлял Прохорова и выявил феноменальную ситуацию: некоторые избиратели были включены в дополнительные списки предприятий непрерывного цикла и одновременно имели на руках открепительное. То есть получили возможность проголосовать дважды. Их, как правило, подвозили автобусами... На этих выборах допсписков для строителей и водителей транспорта не будет. Либо бери открепительное — либо голосуй дома, либо не голосуй.
- Кстати, Андрей, у нас тут в районе был кандидат Навальный, которого вы теперь представляете. Выступал с грузовика. Как вы оцениваете правомерность такой агитации? - интересуется Юрьев.
- Не вижу никакого нарушения...
- (задумчиво) ...Мне тоже кажется, что агитировать за себя зарегистрированный кандидат может... Какие у него впечатления от Ясенево?
Выясняется, что Андрей со своим патроном пока не знаком. Обещаю познакомить, а чуть позже меняемся телефонами и договариваемся информировать друг друга, если заметим какие-то чудеса в работе комиссии...
Несколько позже Андрей приведет в комиссию своих товарищей. Формально они будут представлять интересы кандидатов Мельникова и Левичева.
УИКи несут потери
До выборов чуть меньше месяца. формируем закрытые участки при больницах — для пациентов. Избиркомы состоят в основном из врачей, поскольку только 2 партии - «Единая Россия» и «Патриоты России» делегировали своих представителей в эти комиссии. Среди остальных желающих не нашлось.
Следующий вопрос повестки — самый проблемный. Докладывает председатель:
- Для всех членов УИК досрочные выборы мэра стали неожиданностью. Но не все смогли изменить свои планы: заплачены деньги за путевки, семья не отпускает с дачи... И люди попросили исключить их из комиссий...
На участке №2488 заявления об уходе написали 4 человека из 12. Трое — общественники и один представитель «Гражданской платформы». Замены ему партия не предложила. Наскрести четверку взамен выбывших бойцов оказалось архисложно по причине особенностей нашего законодательства. У района есть довольно большой резерв для УИК, но каждый резервист прикреплен к конкретному участку. В комиссии №2488 свыше 10 резервистов, но большинство по каким-то причинам не подходили. Представителей «Единой России», «Патриотов» и КПРФ брать было нельзя потому, что эти партии в комиссии уже представлены. Такая же ситуация с общественными организациями. Поэтому самого выбора практически нет. А те, кого мы имеем право включить, долго не соглашались...
«Надо с этим резервом что-то делать... Можно было бы слить резервистов в одну кучу на весь район. Но тут тоже возникнет проблема. Наши избирательные участки разбросаны по огромной территории, а люди, когда писали заявления, соглашались работать около дома», - размышляет Юрьев...
Как мы потеряли 117 500 бюллетеней
За две недели до выборов пора получать на Гознаке бюллетени. Для этой процедуры каждый ТИК делегирует трех ответственных членов. Комиссия назначила зампреда ТИК Татьяну Ивановну Бобринскую, Лидию Михайловну Гришакову и меня (в качестве тягловой силы). Плюс — для защиты ценного груза — милицейский автомобиль сопровождения с автоматчиками. Груз, надо сказать, нелегкий. Бюллетени обычно печатают из расчета, что на выборы придет 80% избирателей, а нам дали почти 100% - 117 500 штук. 117 пачек весом 4 кило 200 грамм и одна уполовиненная.
Когда приехали на фабрику — сразу почувствовалось, что ранние выборы — неожиданность и для Гознака тоже. Предприятие должно было организовать логистику таким образом, чтобы члены комиссии, сопровождаемые полицией, приняв по акту бюллетени, с ними уже ни на секунду не расставались. Однако, не вышло...
В назначенный срок очередь из машин выстроилась вдоль въезда с Люсиновской улицы и застыла без движения. Охрана не могла разобраться с порядком пропуска визитеров. После часовой неразберихи выяснилось, что сначала нужно получить пропуска. Причем члены комиссии входят через КПП на улице Андреева, а полицейские, которые их охраняют, въезжают с Люсиновской, где у них должны изъять оружие.
Бюллетени уже лежали во дворе на поддонах, упакованными в штабеля под прозрачной пленкой. Подписываем акт приемки и ждем очередь на погрузку. Ура! На этот раз на себе таскать ничего не надо: все делает электрокар.
Перед нами в очереди на погрузку несколько небольших по численности избирателей ТИКов. Им, в отличие от нас, не нужен грузовик: кладут бюллетени в милицейские фургоны, в отсеки, где возят задержанных.
Наконец, и наш грузовик загружен. Пытаемся сесть в него, и выясняется, что... не положено. Мы, объясняют организаторы процесса, должны выйти оттуда же, где заходили. Но ведь мы же (трое членов комиссии) обязаны неотступно сопровождать бюллетени! С точки зрения закона — да, с точки зрения фабричной инструкции — нет.
Выходим за проходную, ждем свой грузовик возле фабрики. А его нет! Рядом мнутся члены других комиссий. Потихонечку люди начинают нервничать: после того, как подписали акт, потеря даже одного бланка грозит уголовной ответственностью. Кто-то побежал к КПП на Люсиновскую. Там машин тоже нет, стоят только милицейские фургоны с экипажами, которые решили не заезжать на фабрику, чтобы не тратить время на разоружение и обратное вооружение.
Курим, вырисовывается картина Репина: мы расписались за 117 500 бюллетеней, после чего они исчезли вместе с грузовиком и водителем...
Только минут через 15 машина появляется. Оказывается, выезд организовали через еще один КПП — на Мытной, а оттуда до главного входа ехать через полрайона. Убеждаемся, что бюллетени целы.
- Завтра начнем ручной пересчет, - сообщает Татьяна Ивановна. И я с ужасом понимаю, что она не шутит. Вся эта масса бумаги должна быть разделена между участковыми комиссиями и пересчитана по листочку.
Облом с голосованием
До выборов менее недели. И тут председатель ТИК Владимир Юрьев сообщает, что мы, скорее всего, все-таки не сможем проголосовать. Накануне из Мосгоризбиркома пришло письмо за подписью председателя Валентина Горбунова, в котором говорится: «Члены УИК, сотрудники правоохранительных органов и иных организаций, задействованных в день голосования на избирательных участках, не подлежат дополнительному включению в списки избирателей».
- Таким образом, решение о рекомендации УИК включать нас в списки избирателей в Ясенево аннулируется, - констатирует Юрьев. - Надо было брать открепительные по месту прописки.
Да только поздно. Напомним, их было мало и все уже розданы. На все Ясенево осталось 4. На комиссии решаем, что надо оставить их для инвалидов, которые хотят голосовать на специально оборудованном для них участке.
Складывается парадоксальная ситуация. Вот, например, Хандруев должен для себя решить: или наблюдать от лица Навального, чтобы мы ничего не нафальсифицировали. Но тогда он не сможет отдать за него свой голос. Или — съездить проголосовать, но вдруг за время его отсутствия мы без присмотру что-нибудь дорисуем? Ну и, чисто статистически, получается, что до урн дойдут, как минимум, на 50 тысяч человек меньше.
Нерешаемые задачи
Суббота накануне выборов, полдевятого утра. Происходящее на площадке перед зданием управы, где работает наш ТИК, напоминает полицейский парад. За бюллетенями приехали все 69 комиссий, и каждая — в сопровождении сотрудников правопорядка. Представители комиссий получают бюллетени в обмен на акт о временном хранении, а по возвращении в свой участок должны позвонить нам и отчитаться, что ценный груз доставлен. После этого им предстоит ручной пересчет и маркировка бюллетеней: на каждом нужно проставить печать участка и подписи двух членов комиссии. Процедура и без того долгая, а тут мы им еще и сюрприз приготовили...
В ночь на субботу председатели ТИКов получили письмо из Мосгоризбиркома с поручением провести персональное (подчеркнуто) анкетирование всех членов участковых комиссий. Анкета состоит из 83 вопросов об избирательном законодательстве, расположенных на 15 листах. От нас требуется собрать 870 заполненных анкет и хранить их в помещении ТИК. Проверять и делать какие-то выводы никто не просит. И слава Богу, потому что многие вопросы этого теста нерешаемы. Например, уже третий пункт: «Кто является избирателем на выборах мэра Москвы?» предлагает 4 варианта ответа, все из которых неправильные.
«Кто этот тест писал? - возмущаются некоторые председатели. - И почему это нужно делать сейчас»? Но ничего не поделаешь: теперь они обязаны обзавестись лишней пачкой бумаги, размножить тест, раздать его на всех членов комиссии, включая тех, кто не планировал приезжать в субботу, заставить поломать голову, и не позднее вечера привезти писанину к нам.
Еще одна бумажная проблема: итоговый протокол после президентских выборов увеличился вдвое: с формата А-2 до формата A-3. При этом никто не спросил у участковых комиссий, есть ли у них принтеры и ксероксы такого формата, чтобы печатать копии для наблюдателей? На всякий случай размножаем для них бланки: если у кого нет техники — пусть заполняют их вручную.
С момента прошлых выборов число участков в нашем районе выросло на 12 и для новых завезли урны. Модель, на мой взгляд, менее удачная, чем предшественница. Трудно собирается, непонятно как пломбируется, а главное — она абсолютно прозрачная. Прозрачные урны, которые поставили к президентской кампании, позволяют видеть бланк, но размазывают его содержание. В новой урне будет видно каждую галочку, что, как мне кажется, нарушает и тайну голосования, и правила дня тишины.
Рука Мельникова
У членов комиссии с правом совещательного голоса свои ребусы. Субботним утром юристы выяснили, что они неправильно подготовили документы и на себя, и на своих товарищей в участковых комиссиях. Их направления подписаны доверенными лицами кандидатов, а этого достаточно только для наблюдателей. Члена же кандидат должен делегировать личной подписью. Хандруев интересуется у Юрьева, не удалят ли его из комиссии?
- Вас я удалять не буду, - успокаивает Владимир Владимирович. - Все равно у меня нет образцов подписей кандидатов в мэры. А вот для участковых комиссий лучше привести документы в порядок, а то могут не пустить.
Вспоминаю, что в Москве около 3,5 тысяч участков и спрашиваю у члена ТИК от КПРФ Олега Михайловича, сможет ли Мельников за оставшееся время поставить столько подписей, рука-то выдержит?
- Мельников сможет, выдержит! - не сомневается коммунист.
Юрьев листает законодательство и напоминает нашим временным членам, что направить членов комиссии может не только кандидат, но и выдвинувшая его партия. Это упрощает дело: достаточно поставить фирменную печать, а авторство подписи уже не будет иметь большого значения.
Чудеса на участках
В воскресенье работа начинается в 7.30. Часть нашей комиссии сидит на телефонах, другие – летучими отрядами объезжают участки или следят за трансляцией на мониторе. Первый звонок – от председателя одной из УИК: наблюдатель кандидата Навального потребовал пересчитать все бюллетени, находящиеся на участке. Объясняем, что на это уже нет времени, а кроме того, представители кандидата наверняка присутствовали на пересчете, который был в субботу. Вскоре приходит человек с направлением от доверенного лица Навального – наблюдателем в наш ТИК.
- Я с такой нормой еще не встречался, чтобы в территориальной комиссии были наблюдатели, - отвечает Юрьев.
- Ну тогда я представитель СМИ.
- Тогда оставайтесь, - разрешает председатель.
Вообще субботние тревоги активистов не оправдались: комиссии допустили к работе всех желающих. Вот только все утро режет глаз то, что наблюдателей больше, чем голосующих. На некоторых участках за первый час выдано по 1-2 бюллетеня.
В одной из школ с предельно низкой явкой Андрей Хандруев заметил, как председатель комиссии обзванивает избирателей, спрашивает, придут ли они голосовать, и что-то записывает. Член ТИК с правом совещательного голоса сообщает учительнице, что, на его взгляд, это – нарушение закона. В ответ председатель сообщает: ее комиссия раньше была в другой школе и многие избиратели могут об этом не знать и прийти туда. Председатель предлагает (если действительно нельзя звонить) - вывесить на воротах той школы объявление, чтобы шли сюда. Против этого никто не возражает.
В нашем районе ситуация с адресами сложная. После прошлых выборов все участки формировались заново, комиссий стало на 12 больше (это делалось для того, чтобы сократить нагрузку на них). И скольким избирателям пришлось идти по новому адресу — затрудняется ответить даже председатель ТИК.
К 12.00 в районе проголосовали 7% избирателей. Наблюдатели констатируют, что в основном это – пожилые люди. Один из ветеранов приходит в ТИК, жалуется, что ему не дали бюллетень из-за того, что украден паспорт. Когда я работал в участковой комиссии – каюсь, давал людям проголосовать в таких случаях. Но формально ему отказали совершенно законно и мы не можем требовать от нижестоящей комиссии, чтобы она нарушала. Избиратель просит у нас адрес Мосгоризбиркома и отправляется туда. Общественным транспортом путь неблизкий: часа полтора в один конец.
Еще один посетитель. Жена его выписала из квартиры по суду, а проголосовать он хочет. Ничем не можем помочь.
Звонит председатель участковой комиссии 2510. Пенсионерка с Литовского бульвара не нашла себя в списках избирателей. В принципе, это не страшно: если есть паспорт с регистрацией – ее можно вписать от руки и выдать бюллетень. Но она так не хочет, ей обидно, что ее «потеряли». Юрьев минут 10 уговаривает женщину успокоиться и проголосовать, но тщетно. Тогда председатель обещает разобраться, почему ее нет в списках, и перезвонить. Входим в систему ГАС-Выборы – есть там такой избиратель! Просим на участке еще раз проверить и – точно – в бумажных списках пенсионерка есть тоже, просто невнимательно посмотрели.
Прерывается трансляция с одного из наших участков. Летучий отряд едет туда, но ничего криминального не обнаруживает. Через 28 минут технические неполадки устранены и связь восстановлена. Около 13.00 мониторы показывают, что народ на участки все-таки пошел. На некоторых даже возникают очереди за бюллетенями, но не длинные, как это было в 2011 году, а из пары человек. К 15.00 поток снова спадает. На этот момент проголосовало 18% избирателей, не подано ни одной жалобы. Гадаем: будет ли новый пик активности, приедут ли вечером дачники.
С одного из участков наблюдатели передают, что несколько ветеранов после голосования требовали подарки. Якобы им обещали. И под конец голосования сразу несколько комиссий замечены в том, что вели статистику: сколько бюллетеней было выдано гражданам старше 50 лет. Понятно, что таких было большинство, но неясно по чьему заказу проводилось исследование. ТИК такого распоряжения не давал.
Вечером участки выглядят такими же пустынными, как и утром, но когда мы получаем статистику, то выясняется, что каким-то чудом явка превысила 30%. Но чудеса чудесами, а наблюдатели признают: никаких вбросов и каруселей они не заметили. Только обращают внимание на то, что число людей, по состоянию здоровья голосовавших на дому, на ряде участков превышало 10% от общего количества проголосовавших.
Когда появится статистика, мы узнаем, что на дому волеизъявилось 1419 жителей района. На президентских выборах было почти в 2 раза больше — 2372. Но и общая явка тогда была вдвое выше. Формально, чтобы проголосовать на дому, избиратель должен позвонить в участковую или территориальную избирательную комиссию и ему пришлют человека, который поможет написать заявление. На практике соцработники, как правило, сами обходят свою клиентуру. Можно предположить, что они и инструктируют, как нужно голосовать. А вот манипулировать избирателем во время самого голосования уже сложнее: с урной, как правило, ходят представители 4 кандидатов (столько умещается в легковой машине).
Гильотина нам поможет
Ровно в 20.00, когда голосование на участках закончено, начинается самая, пожалуй, веселая и бессмысленная процедура – погашение невыданных бюллетеней. Для этого создается рабочая группа, в которую вхожу я, член ТИК от «Справедливой России» Сергей Островский и Татьяна Ивановна Бобринская.
«У нас осталось 11200 бюллетеней, - информирует она и напоминает, что у каждого из них мы должны отсечь левый нижний угол».
- А почему именно левый нижний?
- По закону!
Во время прошлых выборов процедуру не выдержали ни стол, ни гильотина – все это было сломано. Сейчас гильотина прошла через ремонт, а в подмогу ей купили еще одну.
Обрубая указанный угол, мы рассекаем фамилию кандидата Собянина надвое. И опять же по закону, мы должны закончить рубку углов и ввести информацию об этом в ГАС-выборы не позднее 21.00. Одна из гильотин так гремит, что посмотреть на источник душераздирающих звуков сбегаются со всего здания... Упаковываем прошедшие обработку гильотиной бланки в пакеты, пломбируем и ставим аж по 2 печать на пакет.
Подсчет голосов не по-таджикски
После голосования задача ТИК в том, чтобы встретить участковые комиссии, проверить их протоколы на предмет фальсификаций и подготовить сводный протокол по району.
Первыми – уже в 21.15 приехали две временные комиссии при больницах. Это и не удивительно: в одной проголосовал всего 65 избиратель, в другой – 52. Считать им было недолго. На входе комиссиям выдают маршрутный лист. Сначала они сдают связки с книгами избирателей и пакеты бюллетенями и получают подпись в бегунке от ответственного за приемку . Потом идут на следующий пост, где отдают итоговый протокол - эти данные заносят на стенку, в сводную таблицу. Следующей подписью в бегунке будет моя. Я ввожу данные в программу, которая проверяет контрольные соотношения.
Смысл этой процедуры в том, чтобы убедиться: в урне на проверяемом участке оказалось не больше бюллетеней, чем было выдано, что все невыданные бланки погашены и так далее. Если программа выдает ошибку – ее надо искать и исправлять вплоть до распаковывания мешков с бюллетенями и их пересчета. В прошлую кампанию мне пришлось возвращать на участки для работы над ошибками несколько комиссий. Причем было это уже под утро, и я не знаю, кто плакал горше: они или я.
Но если я какую-то ошибку пропущу, то ее заметит аналогичная программа в системе ГАС-выборы, и будет только хуже: она прекратит принимать у нас данные со всех остальных участков, пока мы не разберемся с этим. Согласно решению ТИК, проверку контрольных соотношений мы должны делать вдвоем, но коллега заболел, и двойная нагрузка ложится на меня.
Забраковать пришлось протоколы трех комиссий из 69. Первая не учла одно открепительное удостоверение, вторая потеряла один бюллетень и искала его до двух часов ночи. Не знаю, где она его нашла, но в итоге умная программа протокол приняла. Еще одна комиссия с совсем неопытным председателем нарисовала себе уголовное дело, заполнив самую страшную графу протокола - 9ж. Это — действительно «ж» потому что речь в этом пункте о бланках, которые комиссия утратила или использовала не по назначению. Разбираюсь, что произошло. Выясняется, что у них число выданных бюллетеней не совпало с количеством бюллетеней в урнах. Такое бывает, когда избиратель уносит бюллетень домой. Но это вовсе не значит, что комиссия должна подводить себя под статью. Прошу переписать протокол.
После того, как мы с умной машиной убеждаемся, что ни один голос не потерян, участковые комиссии переходят в другую комнату, где протокол проверяется на правильность оформления. Там же к нему нужно приложить 15 различных актов. Причем акты должны быть даже по несуществующим событиям. Например, акт о жалобах заполняется, даже если их не было. И финалом становится занесение данных в ГАС-выборы, после чего участковая комиссия может сдать свою печать и быть свободной, а мы ждем следующих. Но это если на участке не было жалоб. Если были – предстоит провести разбор принятых по ней решений с Юрьевым.
Большинство комиссий съезжаются в ТИК от 12 до часа ночи и возникает дикая давка. Отпустив очередную комиссию, хочу выйти из кабинета на перекур, но живая масса впихивает меня обратно: работай, давай.
Обращаю внимание на одну мелочь: комиссии участков, на которых Навальный победил или просто очень хорошо выступил, подсчитали свои голоса и приехали к нам раньше, чем те, где уверенно и с отрывом победил Собянин. Но как толковать это совпадение — мне неведомо.
Так или иначе, но в отличие от президентских выборов, когда последнюю комиссию мы отпустили после полудня, в этот раз все гораздо быстрее. Уже в 3.15 ночи мы готовы подписать итоговые протоколы по району. Из них следует, что в районе проголосовало 37550 человек, а до второго тура не хватило примерно 500 голосов.
За Собянина проголосовали 19018 избирателей, Навальный получил 10383 голоса, Мельников — 3869, Левичев — 1361, Митрохин — 1323, Дегтярев — 1001. Испорчен 581 бюллетень.
Работа комиссии завершена, метро еще не открылось. Ловлю ночного «бомбилу». Спрашивает, откуда я в такой час, рассказываю, что с выборов. Он оживляется: «Я тоже был председателем участковой комиссии. На президентских выборах. В Таджикистане, да... У нас на участке Рахмон набрал 5%, а его соперник 95%. Пришли спецслужбы с автоматами, заперли нас, заставили протоколы и бюллетени сжечь и сделать заново, чтобы было наоборот. А потом мне пришлось в Москву уехать. А у вас на выборах все по-честному»?
Выборы мэра Москвы: судьбу второго тура решило "надомное" голосование
