Последний акт бесконечного политического сериала «Навальный против власти, власть против Навального»: Генеральная прокуратура обвиняет оппозиционного кандидата в мэры в получении незаконного финансирования из-за рубежа. Для любого другого оппозиционного политика подобное обвинение могло бы стать фатальным — но только не для Навального.
Придуманный некогда Владиславом Сурковым термин «суверенная демократия» как-то незаметно выпал из употребления. Но то, что этот термин означает, по-прежнему более чем актуально. С точки зрения Владимира Путина и его команды, российский политик не может совершить большего прегрешения, чем принять «30 сребреников» из-за кордона и стать таким образом иностранным агентом влияния. Самое меньшее, что полагается за подобный «грех», согласно неформальным путинским правилам политической игры, это снятие кандидата с выборов с волчьим билетом.
Однако готов спорить на собственную шляпу: вариант с изгнанием Алексея Навального из московской мэрской гонки является предельно маловероятным. Как я уже писал, мэру Сергею Собянину важно не просто победить на выборах, а победить зрелищно и убедительно. А о какой зрелищности и убедительности может идти речь, если в списке соперников нынешнего градоначальника останутся одни серые мышки?
Отсюда вывод: в теории при наличии большого желания снять кандидата Навального с выборов, конечно, можно. Но сделать это, не повредив политическому реноме Собянина, нельзя. Поэтому, что бы ни вытворял политик Навальный, 8 сентября он, скорее всего, встретит в ранге формального претендента на пост столичного мэра.
В чем же тогда смысл действий Генеральной прокуратуры? Наверное, вот в чем. Алексей Навальный постоянно обвиняет различных властных деятелей в коррупции и нарушении закона. А есть ли в политике большее удовольствие, чем поднять с земли комок грязи, брошенный в тебя оппонентом, и изо всех сил запустить его прямо в физиономию врага? Власть пытается «полечить» Навального его же «лекарством».
Но вот будут ли подобные действия власти эффективными? С моей точки зрения, однозначно не будут. Есть такое политологическое понятие: реактивная политика. Означает оно примерно следующее: ты не столько проводишь собственную политическую линию, сколько реагируешь на удары своего оппонента. Бывают, конечно, ситуации, когда «реактивная политика» является разумным или даже единственно верным вариантом. Но в большинстве случаев, если ты позволяешь противнику задавать правила игры, очки набирает именно он, а не ты.
Алексею Навальному удается «задавать правила игры» вот уже на протяжении многих недель. Судебный процесс по делу «Кировлеса» сработал на наращивание его политического капитала. Оппозиционный политик заработал бесплатное паблисити как «невинная жертва неправедных действий власти» и при этом на данный момент еще вышел сухим из воды.
Теперь подобный сценарий вполне может повториться и в случае с новыми обвинениями в адрес Навального по поводу незаконного финансирования его избирательной кампании. Не раз повторял: я очень критически отношусь к Алексею Навальному. Но невозможно не признать — как «разоблачитель коррупции» он смотрится очень органично и убедительно.
Политики с такой репутацией часто обладают своеобразной «тефлоновой защитой»: бросаемая их оппонентами грязь к ним не прилипает. Публика эту «грязь» ожидает и заранее склонна ей не доверять. Мол, мужественному человеку мстят за его смелые разоблачения!
Так, например, было в конце 80-х — начале 90-х годов с Борисом Ельциным. Государственная машина, которой тогда управлял Михаил Горбачев, вываливала на опального экс-руководителя Москвы тонны грязи. Но все тщетно. Мимо цели били даже те обвинения, которые, как потом выяснилось, были не слишком далеки от действительности — например, о слишком теплом отношении Бориса Николаевича к горячительным напиткам.
Общество хотело верить, что Ельцин — это тот самый «рыцарь в сияющих доспехах», которого все ждут. А от желания верить до фанатичной веры дистанция совсем не гигантского размера. Публика просто отбрасывала те факты, которые не укладывались в ту романтичную картину мира, в которую так хотелось верить.
Алексей Навальный сегодня — это, конечно, совсем не Борис Ельцин позавчера. Ельцин, несмотря на опалу, был своим для тогдашней политической элиты. Навальный современной политической элите глубоко чужд. Ельцин обладал фантастической личной харизмой, самым настоящим животным магнетизмом. Навальный харизматичен как блогер. Но, как говорят, в личном общении никакой особой харизмы у него нет.
Итак, двух политиков можно сравнивать лишь с очень большой долей условности. Однако фундаментальные различия между этими фигурами не должны заслонять их отдельные сходные черты. Два с лишним десятилетия назад я был лишь подростком. Но я отлично помню, как столичное интеллигентное общество буквально на моих глазах «влюблялось» в Ельцина. Точно так же современная столичная интеллигенция «влюбляется» в Навального.
Почему так происходит? Не только потому, что Алексей Навальный, как человек с хорошо настроенной «политической антенной», сумел уловить главный современный российский политический запрос — «коррупция всех достала». Современного Навального с Ельциным образца 1989 года роднит и кое-что еще.
Горбачевская власть раз за разом пыталась уничтожить Ельцина как политика. И раз за разом у нее ничего не получалось. Это привело к тому, что вокруг Ельцина образовался особый мистический ореол. Мы привыкли к тому, что власть при желании способна в секунду сокрушить любого оппозиционного политика. И те, кому удалось успешно «пережить» самый жесткий прессинг власти, становятся в общественном сознании почти что фольклорными персонажами.
Алексей Навальный, как мне кажется, близок к завоеванию такого статуса. И не важно, что горбачевская власть Ельцина сокрушить не могла, а путинская власть сокрушить Навального пока не хочет — в силу разных политических расчетов. На сегодняшний момент, на мой взгляд, важно лишь вот что: лучшего агитатора в свою пользу, чем власть, Алексею Навальному просто не сыскать.
