12 июня свой День независимости отметила Россия. Почти все праздничные мероприятия проводились государственными структурами. Большинство обычных граждан восприняло этот «праздник» просто как еще один выходной.
Стоит ли на основании этого сравнения делать вывод, что в современной России патриотизм отсутствует как таковой? Я категорически убежден, что нет. Для жителя США День независимости — символ обретения своей страны. Для жителя РФ День независимости — символ потери страны, в которой родились либо он сам, либо его родители.
Но вот вывод, который, с моей точки зрения, напрашивается. Современный российский патриотизм сродни путнику, который затерялся в безбрежной тайге и никак может найти дорогу домой. Но есть ли у нашего «путника» в принципе шансы это сделать? И вообще почему, скажем, даже самые бедные турки или китайцы беззаветно гордятся своей страной, а многие вполне себе благополучные граждане РФ при слове «Россия» презрительно кривят губы?
Синдром короля Ганса,
или Самоунижение как национальная идея
«Язык приоритетов — это религия социализма», — торжественно заявил на конференции Лейбористской партии в Блэкпуле в июне 1949 года британский министр здравоохранения Эньюрин Бивен. В истории страны Бивен остался как политик, благодаря которому даже самый бедный житель королевства обрел доступ к бесплатному медицинскому обслуживанию. Бывший в момент своего рождения в 1945 году вполне разумным и даже единственно верным курс на «социализацию» Британии спустя три десятилетия превратился в мощный тормоз развития страны.
Иногда даже в самых демократических странах вдруг из ниоткуда возникает настолько мощный политический игрок, что все остальные его панически боятся. Например, в Америке ХХ века таким игроком был занимавший пост директора ФБР в течение 48 лет Эдгар Гувер. Если любой политик — включая президента — хоть как-то задевал интересы Гувера, тот сразу доставал из своего секретного архива папку с компроматом. И на этом «попытка бунта» неизменно заканчивалась.
Так вот курс, олицетворением которого был Бивен, породил своего «коллективного Гувера». Самой могущественной силой в британской политике стали профсоюзы. Стоило им погрозить пальчиком, как и правительство, и большой бизнес падали на колени. В результате британские предприятия стремительно теряли рентабельность. А профсоюзы, шантажируя общество угрозой общенациональных забастовок, выбивали все новые и новые льготы для «угнетаемых трудящихся».
Апофеозом вызванного «религией приоритетов» экономического и, что еще более важно, морального кризиса стала «зима гнева» — период на стыке 1978 и 1979 годов. Из-за постоянных требований профсоюзов в самую холодную зиму улицы британских городов были завалены мусором, а морги — мертвыми телами, которые никто не спешил хоронить. Потребовались шоковые реформы Маргарет Тэтчер, чтобы британское общество избавилось от дурмана «ложной религии» и вновь обрело веру в себя.
Приношу извинения за столь обширный исторический экскурс. Но, с моей точки зрения, современное российское общество тоже стало жертвой своеобразной «светской религии». «Религии», которая на первых порах была полезной и оздоровляющей силой. Но которая давно мутировала, приобрела абсолютно вредоносный характер и ныне больше всего напоминает регулярные ритуальные упражнения в садомазохизме.
Вы не понимаете, о чем я? Естественно, об активно вбиваемом нам в мозги вот уже многие годы убеждении: «Мы живем в самой худшей стране в самый худший период ее истории. Все, что было у нас хорошего, чистого и доброго, распалось, развалилось, деградировало. А впереди нас ждут только рекорды ужаса». Фраза «осталось только взять и застрелиться, а еще лучше повеситься» в этом жалобном потоке обычно не звучит. Но она почти всегда подразумевается.
Сразу хочу сделать важную оговорку. Я не считаю, что вокруг нас сплошное «цветение роз». Я не заявляю, что общество «под мудрым руководством партии и правительства» семимильными шагами несется от одной трудовой победы к другой. В современной России по-прежнему полно болезненных проблем, кровоточащих язв, грязи и примеров вопиющей несправедливости. Позади у нас — катастрофическое десятилетие нищих 90-х. Впереди у нас — неясные перспективы в мировом экономическом соревновании, которое с каждым годом становится все более жестким.
Однако, как сказал мне известный российский социолог, глава фонда «Общественное мнение» Александр Ослон: «Лучшее будущее — это как самосбывающийся прогноз. Если в него верить, оно, возможно, наступит, а возможно, не наступит. Но если в него не верить, оно не наступит с вероятностью в сто процентов».
В здоровых дозах чувство острой неудовлетворенности реальностью — самый мощный мотор изменений к лучшему: я пока не умею плавать, но я буду очень стараться, помучаюсь, и через какое-то время я поплыву, словно дельфин! Однако если «доза неудовлетворенности» становится запредельной, то организм — не важно какой, человеческий, общественный или государственный, — вступает в состояние острого отравления.
Исчезает всякая мотивация бороться за перемены к лучшему: я пока не умею плавать и учиться не буду — какой смысл? Все равно, как только я войду в воду, меня сожрут страшные морские чудища! И не важно, что я нахожусь на крошечном островке, где особо нечего есть и пить. По-любому помирать!
Когда в 1987 году в наш политический лексикон вошло слово «гласность», мне едва исполнилось двенадцать лет. Но я отлично помню то ощущение катарсиса, вызванное осуществлением на практике лозунга «жить не по лжи». Да, узнавать, что все вокруг нас не так благолепно, как еще недавно писали газеты, было не очень приятно. Однако тот факт, что вещи начали называть своими именами, внушал надежды — да еще какие!
Многие нынешние «потоки негативного сознания» не имеют ничего общего ни с надеждами, ни тем более с катарсисом. Лозунг «жить не по лжи» в современной России, с моей точки зрения, переродился и превратился в свою противоположность. Вместо «обидной, но честной правды» нам все чаще подсовывают горы нелепых мифов. И тот факт, что источником этой пропаганды является не государство, а «креативно настроенные» граждане, только делает ситуацию не менее дикой.
Впрочем, довольно теории. Перейдем к практике. Основная масса мифов о современной российской реальности четко делится на две категории. Условное название первой — «Раньше мы жили в раю, а теперь мы живем в аду». А вот яркий представитель этой категории — некогда считавшийся серьезным экономическим экспертом экс-советник премьер-министра РФ Касьянова Михаил Делягин.
Недавно этот деятель задался целью доказать: и в области демократизации, соблюдения законности и защиты прав человека сталинский СССР обогнал путинскую Россию на многие световые годы. Человек с менее развитым воображением был бы раздавлен «монументальностью» подобной задачи. А вот у Михаила Делягина получился абсолютно безупречный с публицистической точки зрения текст.
«Одно из объяснений террора 1937 года — чудовищного, многоуровневого — заключалось именно в том, что это было восстание тогдашней партхозноменклатуры против идеи альтернативных выборов, которые товарищ Сталин не просто где-то в дневниковых записях чего-то записывал. Он это провозгласил и пытался это дело внедрить. Сталин пытался построить цивилизованное общество, пытался построить гуманное общество.
Когда мы смотрим на ничтожество нынешнего руководства, на его мерзость, на то, что сейчас вас не объявят изменником родины. Вас объявят вором, вам подбросят наркотики. Вы — раб. Это ситуация, которой не было в Советском Союзе. Можно было искать справедливость. Иногда люди отбивали своих родственников, не обладая никакими связями. А сейчас эта машинка по перемалыванию людей работает абсолютно тупо и беспощадно».
В тексте Михаила Делягина есть еще много чего феерического. Например, про «малый бизнес», который — да-да, вы угадали — в сталинском СССР был более развит, чем в путинской России. Но думается, что процитированного выше уже более чем достаточно для понимания сути.
Прочитав этот текст Делягина, я долго не мог прийти в себя от изумления и возмущения: как можно заниматься таким откровенным надругательством одновременно и над историей, и над здравым смыслом? Неужели на «лидеров общественного мнения» типа Делягина не действуют никакие разумные аргументы?
После долгих и мучительных раздумий я все-таки нашел «аргумент», который в теории мог бы оказаться очень эффективным. Нашел я его у любимого писателя моего детства Ганса Христиана Андерсена — а точнее, в его сказке 1838 года «Калоши счастья».
Для тех, кто не помнит, вот вкратце одна из ее сюжетных линий. Живущий в Копенгагене ХIХ века советник юстиции Кнап очень сильно ностальгировал по временам правления средневекового властелина Дании — короля Ганса. И вот однажды случилось чудо: вместо своих калош советник надел «калоши счастья», которые и перенесли во времена короля Ганса.
«Это ужаснейшая минута в моей жизни!» — говорил себе советник Кнап после всего нескольких часов пребывания во «времени своей мечты». Но тут, на счастье Кнапа, «калоши счастья» свалились с его ног — и советник вернулся в презираемую им Данию ХIХ века.
Если бы всех нынешних российских апологетов «старых добрых времен» можно было бы в принудительном порядке обуть в «калоши счастья», они мигом бы обрели более сбалансированное представление о современном состоянии РФ. Но, увы, «технического описания» «калош счастья» великий сказочник Андерсен нам не оставил.
Поэтому сторонники тезиса «раньше мы жили в раю, а теперь мы живем в аду» могут и дальше с успехом заниматься пропагандой своих взглядов. В силу множества объективных и случайных причин уровень невежества нашего общества по поводу собственной истории и окружающего мира носит абсолютно чудовищный характер. А убежденность в том, что хорошо там, «где нас нет» — часть человеческой натуры. Вот и получается, что «пипл хавает» все.
Эти же самые особенности мировоззрения современных россиян используют и сторонники другого мифа. Мифа, который только на первый взгляд кажется противоположным первому, а по сути не очень сильно от него отличается: «мы тут, в России, живем в аду, а они там, на Западе, живут в раю».
Есть у меня пара знакомых. Один из них свято убежден: он на работе вообще не должен напрягаться. А ему за это должны платить минимум пять тысяч долларов. Другой мой знакомый, напротив, работает по полной программе. Однако он хочет большего, но не предпринимает для этого никаких реальных усилий. По его мнению, эти усилия за него должны предпринять другие.
А теперь догадайтесь: кого эти мои знакомые винят в собственных жизненных неурядицах? Самих себя? Разумеется, нет. С их точки зрения, естественно, все дело в «отсталой» стране Россия, которая якобы не дает им реализовать свои амбиции.
А между тем «легко и без усилий» на Западе живут только две категории граждан. Категория первая: невоспитанные наследники богатых родителей — хорошо воспитанных отпрысков богачей в Америке, например, в обязательном порядке совсем в юном возрасте отправляют на стажировку официантом в какую-нибудь забегаловку. Мол, пусть почувствуют, как тяжело обычным людям дается зарабатывание денег!
Категория вторая. Люди, которые приняли для себя принципиальное решение: я не хочу работать, я хочу жить на социальное пособие — на пиво, пиццу и кока-колу хватит. А что еще нужно в жизни?
Однако эту изнанку западной жизни невозможно увидеть, бывая в США и Европе только в качестве туриста. Увидеть и, самое главное, прочувствовать все это можно, только оказавшись в шкуре работяги. Поэтому в России распространено представление: у них там кисельные реки и молочные берега, а мы здесь утопаем в грязи.
Конечно, далеко не все сторонники тезиса «мы здесь живем в аду, а они там живут в раю» похожи на двух моих незадачливых знакомых. Огромное количество людей в России работает не покладая рук, но никак не может пробиться. Полностью согласен. Таких людей очень много. И о них я еще скажу. Ну а пока я хотел бы покончить с темой «знатных мифотворцев».
«В российской общественной жизни сложилась гегемония тех, кто считает: здесь все вокруг дерьмо» — такую грубую, но точную оценку в беседе со мной недавно сделал ответственный сотрудник кремлевской администрации.
Другие мои собеседники указывали на то, что креативный класс кривляется в любой серьезной стране мира, и Россия здесь не исключение. Вот как эту мысль мне, например, выразил Александр Ослон: «Не надо по отдельным «говорящим головам» судить обо всем обществе. Радикальная часть Фейсбука — это в своей массе неудачники, которые нашли для себя суррогатную сферу деятельности. Судить надо по тем, кто занимается своим делом, пашет, а не занимается пустословием и переливанием из пустого в порожнее».
Золотые слова. В Америке голоса «людей дела» звучат несравненно громче выкриков «говорящих голов». У нас же в общественной жизни по-прежнему налицо тенденция, которую описал еще первый народный комиссар иностранных дел Советского Союза Георгий Чичерин: «Диктатура языкочешущих над работающими». И пока эта «диктатура» не будет повержена, сомневаюсь, что новый российский патриотизм сможет подняться с колен.
Таблетка от комплексов
В 1961 году во время своей инаугурации Джон Кеннеди произнес слова, которые быстро вошли в число самых популярных политических цитат всех времен и народов: «Мои соотечественники-американцы, не спрашивайте, что для вас может сделать ваша страна! Спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны!»
Моим соотечественникам-россиянам такие сантименты, мягко говоря, не близки. И стоит ли нас за это винить? Каждый американец с молоком матери впитывает уверенность: твой успех в жизни зависит прежде всего от твоей инициативы.
А в генетическую память каждого из нас предшествующие исторические эпохи вбили кувалдой: когда «родному государству» от тебя что-то надо — а, как правило, ему всегда что-то надо, — оно не спрашивает твоего мнения, оно просто берет и использует тебя по своему усмотрению.
И мало того что речь идет именно об «использовании» без учета твоих интересов. В подавляющем большинстве случаев это использование оказывается малоэффективным и с точки зрения интересов самого государства.
Во время учебы в школе я часто писал сочинения на тему «Герой нашего времени» про самых разных литературных персонажей. Но с персонажем, который тянет на роль универсального героя разных российских исторических эпох, я столкнулся только во взрослом возрасте. Это главное действующее лицо когда-то прогремевшего на весь мир, а ныне прочно забытого романа Владимира Дудинцева «Не хлебом единым».
Вскоре после окончания Великой Отечественной войны изобретатель Дмитрий Лопаткин придумывает абсолютно революционный метод изготовления двухслойных труб для химической промышленности. Однако государственная иерархия не только не награждает Лопаткина за его инициативу. Выскочку, которому больше всех надо, начинают травить, словно дичь.
В финале романа Дудинцева Лопаткин получает своеобразную моральную компенсацию. К нищему, но идейному изобретателю уходит красавица жена его главного гонителя — бездушного отраслевого босса Леонида Дроздова. Но мы-то с вами знаем: в реальной жизни такое если и бывает, то далеко не всегда. Обычно тот, кто «выходит из строя», оказывается у разбитого корыта.
Такой негативный исторический опыт сформировал совершенно особое отношение к государству (у нас, в отличие от тех же американцев, понятия «страна» и «государство» почти слиты). С одной стороны, мы воспринимаем государство как родителя, который обязан за нас думать и о нас заботиться. С другой стороны, государство в наших глазах сродни строгой, но несколько подслеповатой и взбалмошной учительнице, которую не грех и обмануть.
Подобная одновременно и инфантильная и циничная психология является сейчас объективным тормозом развития не только российского патриотизма, но и страны в целом. Цинизм может быть залогом выстраивания удачной индивидуальной линии поведения. Но он по определению не может играть роль силы, которая двигает вперед общество и страну.
Ко многим во власти уже пришло понимание: здесь пора что-то срочно менять. «Говоря о патриотизме, мы привыкли оглядываться назад, — сказал мне, например, уже упомянутый собеседник в кремлевской администрации. — Очень часто патриотизм фактически подменяется военно-исторической тематикой. Но реальный патриотизм — это еще и взгляд вперед и вокруг себя. Вам, конкретному гражданину РФ, не нравится жить в грязи? Но это же ваш двор, ваш подъезд. И не в последнюю очередь от вас зависит, станут ли эти места чистыми или останутся грязными».
Но сам по себе приход к отдельным представителям власти понимания — без развития у граждан личной инициативы воз с места не сдвинется — еще ничего не означает. Государство и общество — структуры инерционные. И слишком часто государственные органы ведут себя по отношению к не в меру инициативным гражданам, словно равнодушный и жестокий начальник Дроздов из «Не хлебом единым».
Вот, например, рассказанный мне очень уважаемым человеком реальный случай. Некий ресторатор получил разрешение на открытие летнего кафе в тихом уголке не последнего по значимости российского города. Заодно он на свои деньги облагородил и окружающее столики пространство.
У местных жителей нет претензий. Зато они в большом количестве есть у чиновников, налетевших на инициативного ресторатора словно саранча: почему своевольничаете? Не положено! Впрочем, если хотите оставить все как есть, можно договориться. Столько-то мне, столько-то ему и столько-то вот тому парню!
У кого после такого не опустятся руки? У кого не возникнет желания в сердцах заявить: да пропади все пропадом?
Если отбросить эмоции, то нынешнее состояние российского общества напоминает мне подъем на плотину в Алма-Ате, который я не раз совершал в детстве. Несколько слов для тех, кому в отличие от меня не посчастливилось родиться в этом прекрасном городе.
За высокогорным катком «Медео» на высоте 1750 метров над уровнем моря высится огромная стена — построенная в эпоху Брежнева для защиты тогдашней столицы Казахстана от селя плотина. Чтобы забраться на ее вершину, надо преодолеть 842 бетонные ступеньки почти отвесной лестницы.
Естественно, сделать это под палящим солнцем за один присест было под силу только натренированным спортсменам. Маленьким мальчикам вроде меня приходилось устраивать привал на промежуточных террасах.
До сих пор помню свои ощущения в момент, когда ты взбираешься на очередную террасу. Сначала чувство триумфа: я сделал это! Но затем взгляд устремляется вверх — и на смену триумфу приходит отчаяние: нет, это невозможно! Это выше моих сил!
Наше общество сродни мальчику, который забрался на террасу в середине подъема. Чувство радости по поводу прошлых достижений уже ушло. Мы уже воспринимаем как норму факты, которые раньше невозможно было себе представить. Нас не удивляет, что магазины полны самых разных продуктов, что в стране рыночная экономика, что выезд за границу зависит по большому счету только от твоего желания, и прочая и прочая.
Наш взгляд вновь устремлен наверх. Мы видим следующую террасу. Мы хотим на нее забраться и вновь испытать пьянящее чувство гордости за свою страну. Но мы не видим ступенек. Вместо них нашим взорам предстает зияющая пустота.
«Что поделаешь! В такой стране живем!» — эти два простых предложения, с моей точки зрения, принадлежат сейчас к числу самых страшных фраз русского языка. В детском саду или школе вымогают «добровольное пожертвование» непонятно на что? В такой стране живем. На оживленной улице чей-то навороченный джип припаркован так «изящно», что проехать невозможно? В такой стране мы живем. Под окнами вашей дачи на месте прекрасной рощи без всяких разрешительных документов начинают возводить огромный жилой комплекс? Что поделаешь, в такой стране живем!
Это достаточно безобидные варианты проблем, с которыми ежедневно сталкивается каждый из нас. А все вместе эти проблемы — тот яд, который на корню убивает патриотизм. Патриотизм — это в первую очередь гордость за успехи своей страны. Но какая гордость, если ты постоянно получаешь доказательства: твоя страна — это во всех житейских смыслах не самая благоприятная среда обитания?
Одно дело, когда от людей требуют смириться с лишениями в период какого-нибудь судьбоносного национального кризиса. И совсем другое, когда эти лишения — постоянный спутник жизни в мирное и в экономическом плане вроде бы вполне благополучное время.
Почему так происходит? Стандартный ответ таков: российское государство не выполняет те функции, которое должно выполнять любое уважающее себя государство. Логика в подобных рассуждениях, безусловно, есть.
Представьте себе горе-культуриста, у которого одни мускулы перекачанные, а другие недокачанные. Российский государственный аппарат сегодня напоминает именно такого непропорционально развитого силача. Любого, кто внутри страны дерзнет бросить открытый вызов государству, в два счета согнут в бараний рог. Но, когда речь заходит о защите законных интересов простого гражданина, государственный механизм, как правило, сразу начинает вращаться вхолостую.
Получается, что виновато государство? Не без этого. Но давайте погрузимся в проблему еще глубже. А что такое государство — некий божественный механизм? Нет, это структура, снизу доверху укомплектованная обычными людьми. Может быть, эти люди принадлежат к какой-то иной расе, отличной от прочих россиян? Тоже нет. Даже наследственной классовой системы в современной России не существует. Абсолютное большинство обладателей ключевых постов в стране — люди, которые начинали с самого низа. А если все так, то что же это такое выходит? Кто же виноват?
Извилистая дорога вперед
В апреле 1944 года размеренная работа популярного кафетерия Томпсона в самом центре американской столицы Вашингтон была нарушена необычайным происшествием. В этот кафетерий «только для белых» вошли около 50 черных студентов из местного университета Говарда и вежливо попросили их обслужить. Получив категорический отказ, пришельцы уселись за столики и, не реагируя на многочисленные оскорбления, стали молча ждать. Через несколько часов администрация кафетерия капитулировала. По рассказу раскопавшей эту историю американской журналистки Линн Олсон, черным клиентам принесли все, что они хотели.
Вы думаете, я упомянул об этом случае, чтобы доказать: смести все мешающие нам жить барьеры очень просто, стоит только захотеть и сделать решительный первый шаг? Совсем нет. У оптимистичной истории «победы в кафетерии» есть реалистичное продолжение. Ректор университета Говарда под угрозой исключения потребовал от студентов больше не предпринимать подобных акций. И те подчинились.
Но это не конец истории. В декабре 1955-го в городе Монтгомери, штат Алабама, черная портниха Роза Паркс отказалась выполнить требование водителя автобуса и уступить место белому мужчине. Женщину арестовали и приговорили к штрафу. Но на этот раз «окрик с вершины власти» не сумел остановить борьбу за свои права. Больше года черные жители Монтгомери бойкотировали местные автобусы. И 381 день спустя бойкот сработал. Боссы автобусной компании подняли руки вверх.
Следующие 13 лет стали временем борьбы черных жителей США за свои права уже в национальном масштабе. И в конечном итоге битва была выиграна. Для миллионов людей Америка перестала быть «мачехой». А само американское государство стало лучше, честнее и справедливее. Я называю это «патриотизмом на практике».
Какова готовность российского населения к «патриотизму на практике»? Мне кажется, что в этом плане мы находимся где-то в американском 1944 годе. И психологически это опять же легко объяснимо.
«У нас негативный исторический опыт, — сказал мне мой кремлевский собеседник. — Сначала мы очень долго жили в условиях, когда все решения за нас принимало государство, а сами мы мало что могли. Затем наступили 90-е — время, когда все постоянно менялось. Это не могло не сказаться на мировоззрении. Мы не боремся за свои права. Мы начинаем это делать лишь тогда, когда совсем припечет. А до этого мы лишь сидим и обсуждаем. Иным мировоззрением обладают лишь те, кто родился после 1993 года».
Итак, «патриотизм на практике» станет в нашей стране нормой лишь тогда, когда командные высоты в обществе займут представители нового поколения? Если смотреть на вещи реалистично, то скорее всего да. Но это не значит, что предшествующие поколения должны сидеть и ждать наступления «светлого будущего». Причем касается это и государства, и общества.
В период «первоначального накопления капитала» строительство «государства для элиты» было, наверное, неизбежным. Но этот период завершен. И если нынешний правящий класс хочет в исторической перспективе остаться у власти, он должен применить к себе знаменитый рецепт Александра Ливщица: «делиться надо». Делиться не только и не столько деньгами. Делиться реальными правами и реальной властью и получать взамен столь же реальные обязанности.
Недавно британский канцлер казначейства (министр финансов) Джордж Осборн попытался было проехать в вагоне первого класса пригородного поезда по билету третьего класса. Но строгий кондуктор отверг все аргументы помощника министра: «Мне надо работать с важными государственными бумагами. А в вагоне третьего класса столько народу, что делать это невозможно». Министру и его свите пришлось заплатить как всем.
Российская элита пока живет по иным правилам. Не верите, осмотрите внимательно окрестности роскошных ресторанов в центре столице. Машины, ожидающие едоков, могут стоить сотни тысяч долларов. Но номера у многих из них заклеены. На что только не пойдешь, чтобы сэкономить 50 рублей в час за парковку!
Не знаю, сколько времени должно пройти, чтобы подобные сцены ушли в прошлое. Возможно, даже не годы, а десятилетия. Но Россия обязана перестать быть «страной непуганой элиты», которой можно все. Связь с грядущим появлением здорового, а не квасного или тем более абажурного патриотизма здесь самая прямая и непосредственная.
Но состояние государства — следствие состояние общества, а не наоборот. Российскому интеллектуальному классу стоит перестать заниматься мазохизмом. То, что сейчас происходит, — это какой-то апофеоз кликушества. Главным критерием гражданственности стала максимальная степень эмоционального накала того или иного заявления.
Типичным, например, является крик души знаменитого режиссера Андрея Кончаловского накануне российских президентских выборов-2012: «Я не вижу страны, которой хочу гордиться. Я не знаю, что делать, кроме как попытаться встряхнуть людей и заставить их ужаснуться».
Ужасались уже, Андрей Сергеевич. Тысячу, миллион раз ужасались. Только дальше-то что? А дальше, наверное, вот что. Я не принадлежу к горячим поклонникам Рамзана Кадырова. Но, как я уже писал, его слова «единственное свидетельство патриотизма — это поступок» вызывают у меня откровенное восхищение.
И не надо обязательно представлять себе поступки вселенской важности, которые изменят судьбу России. Поступки с маленькой буквы не менее важны. Дать отпор хаму в том или ином учреждении. Заставить ту или иную службу выполнять свои прямые обязанности. Наконец, просто не бросать окурки на улице. Все это, с моей точки зрения, вполне себе патриотические поступки. И если таких поступков будут миллионы, жизнь в нашей стране начнет меняться на глазах.
«Никто не может вас заставить чувствовать себя неполноценным без вашего согласия», — сказала когда-то супруга президента США Франклина Рузвельта, Элеонора Рузвельт. Слова истинного патриота, вам не кажется?
