Принято считать, что внешняя политика традиционно занимает в американских президентских выборах подчиненное место, пропуская вперед экономику. Но назовите мне хоть одного хирурга, который смог бы успешно расчленить этих сиамских близнецов. Войны, которые вела и ведет Америка, — это триллионы долларов, вынутые из кармана ее налогоплательщика.
Но последние дебаты были важны еще потому, что они были именно последними дебатами, да еще за две недели до выборов. Времени для исправления ошибок уже не оставалось.
Соперники разработали формальное соглашение о дебатах, напоминающее о советско-американских переговорах по сокращению стратегических наступательных вооружений. Общее между ними заключалось еще и во множестве деталей, казалось бы, не имеющих никакого значения на глаз профанов. Так, например, в соглашении о дебатах указывались фиксированные формы стульев, столов и кафедр и их размеры, особенно высота. Смешно? Отнюдь. Представьте себе такую картину: один спорщик еле смотрится на кафедре, а другой высится на своей. Но в данном случае «высотная» проблема была легко урегулирована, поскольку Обама и Ромни приблизительно одного роста. Соглашение покрывало и цвет кулис: равное распределение цветов — синего демократического и красного республиканского. Соглашение регулировало даже температуру на сцене! Глупо? Как бы не так. Вспомним, почему Никсон проиграл теледебаты Кеннеди. Он вспотел, и капельки пота, выступившие на его лице, оказались предательскими.
Впрочем, как это часто бывает в международной политике, дебатирующие часто нарушали соглашение, подписанное ими. Например, соглашение запрещало дуэлянтам задавать вопросы непосредственно друг другу. Помимо модератора не покидать свои места за столом или кафедрой, когда говорит оппонент, не сближаться с ним в пространстве, не задавать несколько раз один и тот же вопрос. Все эти ограничения Обама и Ромни неоднократно нарушали, в особенности во время вторых дебатов.
Программа-максимум, которую ставил перед собой Обама, заключалась в том, чтобы выставить Ромни некомпетентным в области внешней политики, дипломатии и военной стратегии. У Ромни программы-максимум, по существу, не было. Он довольствовался программой-минимум — доказать американцам, что способен быть главковерхом и дипломатом № 1. Обама свою программу-максимум выполнил, но не полностью. По-настоящему он «уел» Ромни лишь один раз, когда тот пожаловался на ослабление ВМФ США: мол, сейчас у Америки столько же кораблей, сколько их было у нее в 1916 году. Обама насмешливо, как ребенку, стал разъяснять ему, что сейчас у вооруженных сил Америки меньше не только кораблей, но и лошадей и штыков, что сейчас самолеты могут садиться на авианосцы, а подводные лодки — опускаться под воду с ядерными ракетами. Но вот Ромни свою программу-минимум выполнил полностью. «Ястреб» перековался на глазах в «голубя». Он согласился со многими внешнеполитическими решениями Обамы, «запамятовав» свои крайние высказывания о вторжении в Сирию, о бомбежке Ирана, о вводе войск в Ирак и их невыводе из Афганистана. И, конечно, он взял назад свое знаменитое откровение о том, что главным геополитическим противником США является Россия. Хотя он и отказался «смотреть на Путина сквозь розовые очки», но первое место среди противников США на сей раз отвел превращению Ирана в ядерную державу. (И то хлеб!)
Много места в дебатах заняли американо-китайские отношения. Ромни обвинял Китай в похищении американских рабочих мест. На это Обама возразил, что среди мест, потерянных Америкой, имеются и те, что принадлежали когда-то «Бейн Кэпитал» (фирма Ромни). Никаких конкретных мер в этой области Ромни не выдвинул. Да и чем крыть, если в США рабочий день стоит $34, а в Китае — всего $2.
Итоги оценки 3 дебатов таковы: CNN — 48% — победил Обама, 40% — победил Ромни. NBC — 53% — победил Обама, 23% — победил Ромни. Приблизительно такие же данные у опроса, проведенного телекомпанией CBS. Кроме того, Обама победил Ромни по «симпатичности» — 48% на 42%. Что означают эти цифры в переводе на доступный язык? Для этого я хочу процитировать телекомментатора Криса Мэттюза: «Обама убил Ромни, но тот выглядел президентообразным».
Миннеаполис.
