24 сентября исполняется ровно год со дня так называемой рокировки — того момента, как Дмитрий Медведев, до этого почти четыре года «работавший президентом», со слезами на глазах объявил с трибуны помпезного съезда «Единой России» о возвращении на пост главы государства Владимира Путина. Последовавшая реакция зала дала Дмитрию Анатольевичу «право не объяснять, каким опытом и авторитетом обладает Владимир Владимирович Путин» — но всего через двенадцать месяцев тогдашние допущения не выглядят столь очевидными.
На протяжении 40 месяцев, проведенных Дмитрием Медведевым на посту номинального главы государства, он не только оставался в тени «национального лидера», но и был очевидным образом обделен вниманием тех, кто, казалось бы, должен был связывать с ним надежды на обновление страны. Подавляющее большинство россиян, исповедовавших либеральные взгляды, относилось к президенту с неприкрытой иронией. Его обвиняли в том, что он так и не начал формирование собственной команды управленцев, но справедливости ради следует помнить, что мало кто готов был публично с ним солидаризоваться. Его подозревали в несамостоятельности, но никто не пытался показать ему перспектив, которые могли бы открыться перед страной, прояви он больше инициативы. Его воспринимали в качестве «путинской куклы», заведомо отказывая ему в способности и возможности адекватно оценивать ситуацию.
И тогда, и сегодня мне казалось и кажется, что в отношении российского общества к Дмитрию Медведеву очевидна грубая предвзятость. Даже в той ситуации, в которой он находился все эти годы, президент Медведев показал себя разумным руководителем, не пытающимся отмахнуться от проблем, стоящих перед страной. Он отошел от риторики огосударствления всего и вся; именно он, напомню, с сомнением заговорил о перспективах «госкорпораций» и вывел чиновников из советов директоров крупнейших отечественных компаний. Именно он открыто указал на неспособность российской экономики слезть с «сырьевой иглы», провозгласив курс на модернизацию и энергоэффективность. Именно за эти четыре года мы не слышали о масштабных «наездах» на бизнес и переделах сфер влияния; именно при Медведеве прошла реформа уголовного законодательства, которое в итоге стало намного более либеральным в отношении предпринимателей. Именно в годы его правления была инициирована «перезагрузка» в отношениях с Западом, подписан важнейший договор по СНВ, отмечалось потепление в контактах с ЕС. Сейчас мало кто вспоминает о том, что именно Медведев занял принципиальную позицию по Ливии, отказавшись от бездумной и бесперспективной поддержки Каддафи. Именно Медведев выступил за реформу милиции, хотя, увы, не смог довести ее до сколь-либо внятного результата.
Важнейшей чертой президента Медведева была его способность реагировать на ситуацию, оценивая реальное положение дел, а не пытаясь заменить его сконструированными образами. Глава государства стремился выстраивать свою политику с учетом происходящего, а не вопреки ему. И его важнейшим достижением стало то, что к концу этого в целом успешного президентства значительная часть политической и экономической элиты стала воспринимать его как человека, который может самостоятельно руководить системой, ранее созданной Владимиром Путиным. В итоге к концу 2011 года страна оказалась на исторической развилке. Пришло время выбора между системой и человеком: между путинизмом и Путиным. Медведев никогда не был революционером, но стране и не нужна была революция. Ей необходимо было нормальное ответственное правительство, осознающее глобальные тренды, не тешащее себя иллюзиями «энергетической сверхдержавности». Медведев был и остался человеком слова: он обещал вернуть временно занимавшийся им пост Путину — и он его вернул, хотя в России такая честность может быть воспринята только как слабость. Но это, согласитесь, проблемы России и нас с вами, а не Медведева.
Год назад российская политическая элита сделала свой самый ошибочный выбор за последние 15 лет, начиная с президентских выборов 1996 г. И в том, и в другом случае она выбрала нечто известное, отказавшись от развития. В
Прошел всего год с момента «рокировки», но давно уже ясно, что Владимир Путин не обладает ни опытом, ни авторитетом, к которым на прошлогоднем съезде апеллировал Дмитрий Медведев. Потому что если бы таковые имели место, власть ни в коем случае не должна была сегодня последовательно вымарывать следы всех перемен, ассоциирующихся с именем бывшего президента. Ведь власть — это не просто отдельный человек, а система, и сейчас мы видим, как эта система уничтожает саму себя. Подчеркивая, что действия Медведева были ошибочны, она никоим образом не повышает доверия к тем новым шагам, которые предпринимает сегодня. Отменяя медведевские законы голосами практически тех же депутатов, которые за них голосовали, она опускает доверие к парламенту практически до нуля. А особо выдающимися своими акциями — от ужесточения закона о митингах до преследования Pussy Riot — дает понять, что все больше боится любого несогласия с собой, все сильнее опасается дискуссий, все меньше способна видеть реальный мир таким, каков он есть. Проводя курс на «зачистку» медведевского наследия, власть одновременно и дискредитирует Путина, и унижает Медведева, лишая влияния обоих членов бывшего тандема — причем в условиях, когда у нее нет в запасе хоть сколько-нибудь узнаваемых фигур, которые не были бы откровенно комичными.
Чем все это закончится, мы когда-то узнаем. Не уверен, что скоро, но в свое время наверняка. Сейчас же все кому не лень упражняются в уничижительной критике бывшего президента, ища новых кумиров. Выглядит это порой откровенно смешно. Не странно ли, что любимцем либералов и демократов сегодня выглядит не Дмитрий Медведев, смягчивший Уголовный кодекс для предпринимателей и пытавшийся призывать к модернизации экономики, а Алексей Кудрин, создавший «бюджетную вертикаль», фактически уничтожившую основы российского федерализма, и открывший способы стерилизации «избыточных» доходов бюджета вместо направления их на развитие страны? Не странно ли, что наши бравые оппозиционеры, активно регистрирующие партии и движения, никогда не вспоминают, что пользуются плодами реформы, проведенной Медведевым «на излете» его неудавшегося президентства? И список можно продолжать — но, увы, взывать к логике сейчас почти бессмысленно.
За прошедший год стало ясно: Медведев был вполне современным президентом. Он был честен со своим главным партнером — и за это подвергся осуждению. Он готов был расширять пространство свободы — за что удостаивался только насмешек. Он умел слушать — и не потому ли никто не стремился вступать с ним в диалог? Сейчас его травят не только те, чьи интересы он мог нарушить, но и те, чьи взгляды он разделял, может быть, не слишком афишируя этот факт. И глядя на это, остается лишь сожалеть, что время, когда он «работал президентом», оказалось таким коротким. Может быть, потребуется еще год или два, чтобы такая точка зрения стала более распространенной, но лично я не сомневаюсь, что так и будет.
