«В ж*пу культуру — идем в прокуратуру», — вот это как раз про этот процесс«, — заметили из зала. После зачитывания образцов творчества группы на стол судье вынесли коробку с одеждой — для демонстрации вещдоков. Сначала вытащили желтую юбку с рюшами. По свидетельству подруги девушек — ту, которой не было в храме. Потом вытащили балаклавы — шапки с прорезями для глаз. Прокурор в белых перчатках вытаскивал их по одной, надевал на руку, как куклы бибабо, и, шевеля пальцами, подносил их к стеклу клетки, в которой сидели девушки.
Все сидящие в зале начали смеяться, но вывели почему-то одного корреспондента «МК». На возражение о том, что улыбка — это естественная реакция, приставы ответили, что свои реакции нужно контролировать.
После балаклав суду предъявили несколько записей выступления из храма Христа Спасителя, запись из Елоховского собора, на которой видно, что в нем девушки не отважились петь, а только сделали имитацию выступления.
На скамье потерпевших находился один человек — Денис Истомин. Это тот самый активист из «Народного собора», который уже участвовал в процессе по «религиозному» делу против художника Ерофеева за выставку «Запретное искусство». Адвокат Волкова назвала его «профессиональным пострадавшим». Свое присутствие Истомин объяснил тем, что у других свидетелей сейчас работа, а у него — отпуск, который он использует для похода в суд. «У преступников нет национальности и пола, а есть статья УК — от 3 до 7 лет. Мне кажется, им дадут самое мягкое наказание — 3 года», — заявил он.
В здании находились также свидетели защиты, среди которых была писательница Людмила Улицкая. Она приходит в суд уже второй раз и ждет в общей очереди, однако Сырова отклоняет ходатайства защиты о вызове части свидетелей. «Я предпочла бы выступить на процессе в качестве эксперта-лингвиста, я бы могла проанализировать и текст, и сам художественный акт, так как у меня есть в этом опыт», — рассказала Улицкая «МК».
На вопрос, как оценивает Улицкая заявление Владимира Путина о том, что девушек «не нужно судить строго», Людмила Евгеньевна ответила: «После такого заявления, конечно, может, что-нибудь и изменится, те, кто чувствителен к посылаемым политическим сигналам и движению брови начальства, отреагируют. Очень жаль, что суд у нас руководствуется не УК, а движением брови». Саму акцию в ХХС Улицкая оценила так: «Я совершенно уверена, что они не совершили ничего, что могло быть квалифицировано даже как мелкое хулиганство».
Еще один свидетель со стороны защиты — друг Марии Алехиной Ярослав Никитенко — рассказал «МК», что он хочет сказать суду: «Машу знаю с зимы 2010 года. Мы столкнулись на почве защиты Утриша — она очень много сделала для защиты заповедника, состояла в движении „Даниловцы“ — помогала маленьким детям», — рассказал Ярослав. После того как Алехину задержали, он создал группу в Фейсбуке в ее поддержку, был одним из инициаторов создания сайта в поддержку девушек.
После перерыва судья стала допрашивать проректора института, в котором училась Мария Алехина. Однако большинство вопросов стороны защиты она отклоняла.
Между тем за окном послышались крики. Трое граждан в масках-балаклавах забрались на козырек здания напротив и стали кричать: «Маша, Катя, Надежда, держитесь!». Потом они исполнили пресловутую песню «Богородица, Путина прогони» и еще одну — «Стены рухнут».
А к зданию суда как свидетель защиты пришел Алексей Навальный, однако приставы отказывались его пускать за металлические ограждения, так как в списках «допускных» он не значился. Адвокат Полозов попытался выяснить юридические основания, по которым Навального не пускали внутрь. «Адвоката в зал суда», — потребовали по рации. «Только со свидетелем», — отрезал Полозов. В итоге свидетелей решили впустить всех, Навальный прошел через рамку.
«Нет ни одного подобного процесса, в котором бы сидели девушки с малолетними детьми. Они совершили мелкое противоправное деяние, максимум за такую акцию нужно давать сутки ареста или штраф, — заявил Навальный „МК“. — Я знаком с Толоконниковой, смогу охарактеризовать ее как личность. У меня о ней самые положительные отзывы, это точно не тот человек, которого нужно держать под арестом».
На момент подписания номера судебное заседание продолжалось.
