Слово «жертва» в отношении лидера Левого фронта я взял в кавычки не случайно. Пока санкции в отношении Удальцова и иже с ним смахивают на попытку ловить рыбу дырявым неводом. Лидер леваков может запросто передоверить роль формального организатора митинга любому своему доверенному товарищу, который пока «не привлекался». И здравствуйте, господа хорошие из московской мэрии! Либо удовлетворяйте заявку на проведение митинга, либо придумывайте новый хитроумный предлог для отказа.
Но не зря говорят, лиха беда начало. Даже самый сильный ливень начинается с нескольких капелек, а самый сильный ураган — с нескольких нежных порывов. Я не могу избавиться от подозрения: случай с Удальцовым — первая ласточка новой крайне опасной тенденции. Очень может быть, что мы стоим на пороге криминализации такой важной части жизни любого здорового общества, как возможность мирного протеста против действий власти.
То, что я напишу ниже, — это не прогноз. Это лишь фантазии на тему крайнего варианта развития событий — фантазии, которые, однако, могут очень быстро стать реальностью.
В отношении «митинговых смутьянов» наши силовые структуры уже давно демонстрируют склонность к, мягко говоря, предельно расширительному толкованию законодательства. Только так, например, можно охарактеризовать серию обысков перед митингом 12 июня.
А теперь давайте восхитимся всеми потенциальными возможностями нового антимитингового законодательства. Думаю, что мало кто сомневается: дважды привлечь к административной ответственности за нарушения во время митингов можно абсолютно любого. Вполне возможно, что недалек тот час, когда и вся верхушка оппозиции, и все их ближайшие соратники будут на абсолютно законном основании лишены права организовывать митинги.
Конечно, желающие выступить в роли «дублера вождя» все равно найдутся. Но эти дублеры тоже могут стать «административными рецидивистами». Или более изящный вариант: реальных митинговых вождей можно при желании привлечь за то, что они с помощью дублеров нарушают закон — все равно организовывают митинги.
А может случиться и так: оппозиционные активисты станут плевать на положения закона и организовывать массовые акции уже без всяких попыток их согласования. В этом случае мы, с одной стороны, будем иметь массовые аресты уже не на 15 суток. А с другой — постоянную вероятность побоищ на наших улицах.
Отдельные чиновники, политики и офицеры от подобного варианта развития событий, безусловно, выиграют. Но вот все общество в целом — и его пропутинская, и его оппозиционная часть — не менее однозначно проиграет. Российская политическая система нуждается в новых возможностях выпускать пар. Вместо этого старательно законопачиваются даже те отверстия, которые были раньше.
Получается замкнутый круг: власть радикализирует оппозицию, а оппозиция радикализирует власть. И в центре всего этого безобразия с гарантией окажутся аполитичные граждане, которые хотят просто нормально жить. Им будет доставаться и от «защитников законной власти» и от «борцов с режимом».
Говорят, что «закон суров, но он закон». Но закон не может или, во всяком случае, не должен быть инструментом решения сиюминутных политических проблем. В этом случае мы обязательно будем иметь эффект бумеранга.
Я написал этот текст вовсе не в целях защиты «поруганных прав оппозиции». В ходе моих прошлых бесед с Борисом Немцовым я часто слышал от него фразу: «Какая в России власть, такая и оппозиция». Раньше я не очень хорошо понимал, что он имеет в виду. Сейчас это понимание ко мне пришло: и к нашей власти, и к нашей оппозиции я ныне отношусь с почти одинаковой опаской.
Глубоко символично, что первой знаковой «жертвой» антимитинговых юридических новаций стал именно Сергей Удальцов — политик, который по крайней мере в своих речах постоянно демонстрирует откровенное неуважение к закону. Новые антимитинговые юридические нормы провоцируют оппозицию на открытое нарушение закона, а власть — на открытое злоупотребление законом. Это ли нужно нашей стране?
