Сердцевина российской экономики — это ТЭК. К нему и в рамках приватизации самое пристальное внимание. Известны споры в прошлом правительстве, когда Игорь Сечин был против быстрой приватизации в ТЭКе, ему возражали Эльвира Набиуллина (в новом правительстве их нет) и Аркадий Дворкович (теперь он вице-премьер, но о приватизации предпочитает помалкивать).
Похоже, что теперь спорят Путин с Медведевым.
На заседании правительства Медведев заявил: «В список (приватизации. — „МК“) также входят крупнейшие энергетические, нефтедобывающие компании, очень солидные производственные корпорации, в том числе „Роснефть“, которая должна быть выведена из-под прямого контроля государства к 2016 году».
Сравним заявление премьера с указом Путина от 22 мая за номером 695. По президентскому указу «инвестором» в «приватизации» компаний ТЭКа и «Роснефти», в частности, является «Роснефтегаз» — государственный холдинг, уже располагающий 75,2% акций «Роснефти» и 10,7% акций «Газпрома». Если это приватизация, то в России давно построен коммунизм.
Указ перегруппировывает госсобственность в рамках ТЭКа. Ее становится не меньше, а больше. В том смысле, что в лице «Роснефтегаза» возникает единый центр управления госактивами в ТЭКе. Правда, президентский указ ограничивает инвестиционные полномочия «Роснефтегаза» в рамках «приватизации» 2015 годом.
Если вернуться к заявлению Медведева, то на рубеже
Чиновничий язык отличается от общепринятого. Ведь в указе президента речь идет о «приватизации», хотя на самом деле акции продаются госкомпаниями госхолдингу.
Что такое тогда «прямой контроль государства» по Медведеву, из-под которого «Роснефть» должна быть выведена «к 2016 году»?
Если «Роснефтегаз» принять за непрямой контроль, тогда даже полная приватизация пакетов госкомпаний, оставшихся в их распоряжении, в отличие от тех, которые в ходе «приватизации» до 2015 года оказались у «Роснефтегаза», сохраняет контроль («непрямой») за государством.
Если же предположить, что Путин с Медведевым говорят на разных языках и приватизация по Медведеву это вовсе не комбинация, в которой участвуют госкомпании и госхолдинги, тогда непонятно, зачем с «Роснефтегаза» стряхнули нафталин и накачали его активами. Ведь не для того же, чтобы «к 2016 году» приватизировать сам холдинг?
Впрочем, что может произойти с «Роснефтью», а не с «Роснефтегазом», несколько прояснил первый вице-премьер Игорь Шувалов. Он не исключил возможность вхождения в капитал «Роснефти» крупного иностранного инвестора: «Американские компании — одни из потенциальных участников».
Может быть, в российский ТЭК и придут американцы, но пока из него, а точнее из ТНК-ВР, готовы выйти англичане. Кто купит долю ВР?
Всем ясно, что покупателем скорее всего станет российская госкомпания — «Роснефть» или сразу «Роснефтегаз». Еще один привет приватизации. И еще один урок чиновничьего языка, на этот раз от первого вице-премьера Игоря Шувалова: «Когда государственная компания приобретает долю в такой частной компании, есть этому только одно объяснение: стоимость государственной компании будет повышена настолько, и ее привлекательность для потенциальных частных инвесторов настолько возрастает, что это оправдывает часть этой квазинационализации, потому что это не национализация, так ее называть нельзя». Оказывается, ТНК-ВР будет национализирована, чтобы приватизироваться, приватизатором же выступит госхолдинг «Роснефтегаз».
Еще не Оруэлл, но уже совсем близко.
