На прошедшей неделе главы внешнеполитических ведомств стран Евросоюза согласовали введение новых, еще более жестких санкций в отношении Ирана. В частности, был согласован запрет на заключение новых контрактов на закупки иранской нефти. А уже действующие договоренности будут действительны до 1 июля, чтобы у потребителей иранского «черного золота» было время на поиск новых источников сырья. В преддверии принятия этого решения Иран попугивал мир закрытием Ормузского пролива, через который морем вывозится нефть из стран Персидского залива.
Памятуя о том, что лучший способ защититься — это перейти в контрнаступление, иранские законодатели решили нанести ответный удар: запретить с понедельника экспорт иранской нефти в страны Европейского Союза. Не умоляя передумать и не дожидаясь никакого 1 июля. Тем более что поступил ободряющий сигнал из Турции, заявившей, что она не будет присоединяться к санкциям ЕС и продолжит сотрудничать с персами в энергетической сфере. И кто тогда в этой истории окажется потерпевшим — Европа или Иран?
— В вопросах об экспорте/импорте углеводородов при прекращении торговых отношений потери несут обе стороны, — комментирует «МК» аналитик Санкт-Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока Гумер ИСАЕВ. — Действительно, доля европейцев в покупке иранской нефти не так уж велика. На первых местах там находятся Китай, Япония. И тем не менее в Европу шло довольно большое количество иранской нефти — и прежде всего в те страны, которые сегодня испытывают серьезные экономические проблемы (Греция, Испания). Само решение Евросоюза о постепенном прекращении покупок иранской нефти, безусловно, имеет политическую подоплеку и, на мой взгляд, является инициативой вовсе не европейцев. Эта история показала, что Европа на сегодня очень сильно зависит от США, в том числе и в принятии каких-то решений. И я имею в виду не только иранский сюжет, но и агрессию против Ливии. Ответный ход Ирана в данном контексте выглядит весьма логичным. Сейчас самое время Тегерану пойти на такие меры — моментально ограничить поток нефти. Но и для иранской экономики это означает серьезные потери. Им придется срочно переориентироваться, чтобы образовавшиеся излишки продавать в другое место, например китайцам. Но мне кажется, Иран сумеет найти новый рынок сбыта. А европейцы усугубляют свой кризис, это для них дополнительная проблема.
— А не является ли этот довольно эффектный внешне шаг со стороны Ирана попыткой избежать более жестких мер — вроде закрытия Ормузского пролива?
— Хотя о возможном закрытии пролива и высказывались некоторые официальные иранские деятели, в том числе военные, с самого начала казалось, то этот вариант уж слишком апокалиптический. Перекрытие этой важной артерии означало бы, что Рубикон пройден. Этот шаг приведет к коллапсу вообще всех поставок нефти и, в конечном счете, к войне. Вряд ли Иран пошел бы на такие самоубийственные меры. Но надо иметь в виду, что главная задача постоянно усиливающегося давления на Тегеран — вовсе не прекращение ядерной программы, а свержение режима, претендующего на роль регионального лидера.
