Российский книжный союз (РКС) не дождался премьера — заседание в Российской государственной библиотеке стартовало еще до его появления. Глава РКС и Счетной палаты Сергей Степашин сразу начал с негатива: интерес к чтению упал — и самое страшное, что книги все меньше интересуют чиновников и бизнесменов. Издательства просто не рискуют брать на себя раскрутку новых детских авторов. Как выход он предложил снизить НДС на детские книжки. Кроме того, силами РКС будет установлен общественный контроль за издаваемой литературой. В каком виде будет осуществляться такого рода цензура, чиновник не объяснил.
Книжной отрасли также угрожают электронные «читалки», считает Степашин, которые в перспективе грозят «отъесть» у нее 30% рынка. Следующий оратор — министр связи и информации Игорь Щеголев — призвал «смириться с тем, что электронная книга — тоже книга» и выступил за создание библиотек оцифрованной литературы (наподобие видеопроката). А министр культуры Александр Авдеев оказался ярым противником электронных читалок: они мешают «любоваться словом». Потребовал глава Минкультуры и передать книжную отрасль в ведение его ведомства — Мининформации якобы не справляется.
Аппаратный спор прервало появление Путина, который обрушился на засилье «легкого чтива». Только оно гарантированно продается, сокрушался Путин, поэтому издатели не рискуют связываться с серьезными авторами. Ведь можно столкнуться с нереализованными остатками тиражей. Исправить эту ситуацию помогут поправки в Налоговый кодекс, которые сейчас согласовывают ведомства, анонсировал премьер.
Впрочем, нелюбовь к «легкому чтиву» ничуть не помешала ему сразу после съезда встретиться с его творцами — Александрой Марининой, Дарьей Донцовой, Сергеем Лукьяненко и другими. Формулировка Путина, как выяснилось, сильно обидела собравшихся. «За нами стоят миллионы читателей! — доказывала ценность — собственную и коллег по цеху — Донцова. — Начнут с нас, а потом перейдут к Пушкину!» Важным аргументом, по мнению писательницы, является тот факт, что в книгах Марининой и Устиновой герои часто читают классическую литературу. Кстати, Путин отчасти и сам виноват, что общество теряет интерес к чтению, перевела стрелки Донцова. Он-де не мелькает в кадре с книжками. «Те, кто производит молоко, почаще хотят меня видеть со стаканом молока, — парировал в ответ премьер. — Те, кто производит мясо, требуют, чтобы я его ел». Не согласился ВВП и с обвинением фантаста Романа Злотникова, что писателей собрал «под выборы».
В целом беседа создавала ощущение смазанности: Путин не мог понять, чего от него хотят собеседники, у которых иногда случалась беда с формулированием собственных мыслей. Например, тот же Злотников полчаса путано убеждал Путина в том, что строить социальную поддержку на раздаче всем сестрам по серьгам глупо. Премьеру пришлось не раз переспрашивать: «А что вы, собственно, от меня хотите?» Захар Прилепин интересовался мнением ВВП по поводу поступка крупнейшего нефтетрейдера Gunvor Геннадия Тимченко, который сменил гражданство. «Все, что связано с его бизнес-интересами, это его личное дело. Я никогда туда не лез и лезть не собираюсь. Надеюсь, что и он в мои дела никогда нос совать не будет», — открестился премьер.
Поэтому наиболее содержательная беседа у хозяина встречи состоялась не с творцом «легкого чтива», а с серьезным писателем и философом Михаилом Веллером, которому премьер «разрешил» критиковать власть: «Только без самолюбования!»
Стенограмма встречи:
В.В.Путин: Добрый день, ещё раз! Здравствуйте!
Мне очень приятно поучаствовать в вашем мероприятии. Знаю, что проблем много в отрасли, и так или иначе вы завязаны и зависите от тех решений, которые принимаются на правительственном уровне. Прежде всего это касается, конечно, бизнес-составляющих, тех самых аукционов, о которых я говорил, организации издательской деятельности, бумаги и так далее и тому подобное. В общем, проблем как всегда хватает, но так или иначе они решаются. Мне бы, конечно, хотелось узнать ваше мнение о том, какие проблемы вы считаете наиболее важными, актуальными, злободневными. И какие у вас самих есть предложения по поводу того, как их можно было бы решать. Короче говоря: чего вы бы хотели от органов власти и управления, прежде всего на федеральном уровне?
Пожалуйста, кто?
М.И.Веллер: Если Вы позволите.
В.В.Путин: Пожалуйста, Михаил Иосифович.
М.И.Веллер: По опыту и практике в России разговор писателя с властью, как правило, ходит внутри трёх точек. Первое – это писатель просит у власти денег. Второе – писатель просит, чтобы власть лучше издавала и продвигала его книги. Третье – писатель хочет, чтобы власть прислушалась к тому, как нужно править страной, хотя при этом писатель не готов брать на себя ответственность. Вот этих трёх моментов решительно хотелось бы избежать, потому что часто забывается, хотя подразумевалось, что в литературу вообще-то идут не для того, чтобы брать, а для того, чтобы давать. В этом отношении в какой-то политической ориентации писатель, наверное, всегда либерал, потому что ему от государства не нужно ничего, кроме одного – работы правоохранительных органов и чтобы государство его не трогало. Если вот эти две вещи у него есть, то всё остальное уже от лукавого. Всё остальное можно делать. И в этом отношении, видимо, каждый из присутствующих – это такая отдельная молекула, потому что писатели всегда индивидуалисты гражданского общества, потому что каждый имеет собственное мнение и каждый думает, что делать дальше, и делает, как пытается. В этом отношении с нынешней литературой, как это ни странно, мне представляется, что всё в порядке и, может быть, даже нынешняя русская литература является по успешности второй отраслью после сырьедобывающей и сырьеэкспортирующей, потому что после 1991 года (чуть раньше), когда оказались сняты совершенно все препоны, литература – и коммерческая, и элитарная, и традиционная, и постмодернистская (элита) - находится на уровне высоком, какое лично я со времён классики, со времён 1917 года не готов даже и вспомнить.
Другое дело (часто путают бизнесмены, путают политики; когда путают люди творческие, то лично мне делается очень стыдно), когда своё личное благополучие люди ассоциируют с благополучием страны, народы, державы, что на самом деле не совсем одно и то же, потому что присутствующие здесь – это так или иначе «удачники», люди состоявшиеся, те, которые смогли. Но большинство что-то само не может. Учитывая, что вообще русская литература как таковая началась со «Слова о полку Игореве», то, что делается в стране, и то, что делает писатель, – совершенно неотделимо. В связи с этим естественный вопрос: допустимо ли писателю иметь точку зрения, не совпадающую с точкой зрения власти? В таких случаях товарищ Сталин отвечал: «Я думаю, что допустимо». Одни считают, что надо жёстче, другие считают, что надо либеральнее, – согласия не будет никогда. Но представляете, что такие вещи, как (я прошу прощения за это начало) недопустимо мягкие наказания за торговлю тяжёлыми наркотиками или за убийство с особенной жестокостью – как-то это категорически не то, что должно быть. А то, что писатель чисто меркантильно заинтересован в том, чтобы страна жила как можно лучше, – понятно, потому что нет денег – не покупают книги, к великому сожалению.
И ещё одна вещь. Как много раз отмечалось, писатель – это функция литературы и языка, а язык – это функция народа. В принципе все состоявшиеся люди могут взять – уехать и продолжать работать и реализовывать себя где угодно. Это относится к музыкантам, художникам, хлебопашцам, работягам, кроме, наверное, двух категорий – политики, которые не существуют без своей страны, и писатели, которые также не существуют без своей страны, потому что язык – это виртуальный портрет, виртуальная форма существования народа. Когда-то мы, журналисты (когда я работал в газете), много говорили о том, что падение началось где-то на рубеже 1980-х, когда ввели указом написание произношения на русском языке Алматы вместо привычного Алма-Ата, и Таллинн с двумя «н», вместо по-русски привычного «н». На языковом уровне началось некое «залегание под других», это продолжилось произношением и написанием «в Украине», хотя 300 лет говорили «на Украине». Если украинцы считают, что нужно «в Украине» – это их святое право, почему надо переделывать русский язык?
Почему нужно «училище» менять на «колледж»? С какой, спрашивается, радости? И за всем будет совершенно серьёзное продолжение, потому что, скажем, сначала Гнесинское училище переименовали в колледж, а десять дней назад Авдеев (А.А.Авдеев) подписал указ о расформировании – ликвидации Гнесинского училища и слиянии его с академией, что, на мой взгляд, трагическая ошибка, в самом лучшем случае, потому что Гнесинская академия – одно из многих высших заведений консерваторского типа, а Гнесинское училище – это мировой бренд, который в мире примерно такого же качества как Мариинский театр, или Большой театр, или советский цирк, и ликвидация этого бренда – это уменьшение славы страны на международной арене.
Вот об этой славе… По-моему, никто не представлял о том, что в советские времена главным агентом американского влияния в Советском Союзе был, видимо, Джек Лондон – самый издаваемый иностранный писатель, писатель, не входивший в школьную программу из всех, которые издавались в Советском Союзе. И точно так же, наверное, никто не повлиял на создание негативного образа Советского Союза в последний период его существования, как высланный Солженицын и фактически высланный Бродский.
Вот и здесь, когда мы говорим о создании и имидже страны, нельзя же вырывать Гнесинское училище. Лучше бы вместо этого создали что-то другое. Вот в двух словах, наверное, что можно было бы для начала сказать. Хотя в заключение могу сознаться, много лет (лет примерно десять) у меня была, типа «I have a dream» Мартина Лютера Кинга, такая мечта – собрать всё Правительство и часа на два прочитать лекцию о том, как всё устроено и что надо делать.
Реплика: Это ещё впереди.
М.И.Веллер: Пока не случилось, но вот за представившуюся возможность, хотя и не в полном, но в избранном формате, большое спасибо.
В.В.Путин: Спасибо, Михаил Иосифович. Года четыре назад возникло желание не всему Правительству, а Совету безопасности, его постоянным членам, показать, как всё устроено, и я пригласил специально из Академии наук специалистов по устройству нашей вселенной, мы с этого начали. Но можно потом сделать и этот шаг – как устроено всё в гуманитарном смысле, морально-нравственном.
Что касается агентов влияния, Джека Лондона, у нас есть свои агенты влияния – это Лев Николаевич Толстой, это Чехов, это Достоевский, так что в целом у нас взаимное влияние друг на друга. Как Запад и Восток влияют на нас, так мы влияем на Восток и Запад. У нас есть база своя хорошая.
Если позволите, я всё-таки немножко прокомментирую то, что вы сказали, своё отношение к этому выскажу. Ну, во-первых, должен вас разочаровать: просить денег и давать советы по поводу того, как руководить страной, – это не исключительная привилегия писателей или книгоиздателей: все так делают. Все умеют и знают, как играть в футбол, все умеют и знают, как играть в хоккей, все умеют и знают, как управлять страной, экономикой, социальной сферой и все хотят дать совет. На самом деле это хорошо, я думаю, это хорошо, когда все хотят дать совет, – значит, у нас люди небезразличные. Но особенно приятно, что это хочет делать интеллектуальная элита, к которой надо, безусловно, отнести людей, которые имеют свои собственные мысли и умеют их формулировать так, чтобы было интересно с этим познакомиться другим людям. Когда вот у таких людей есть желание дать совет как руководить страной, это очень хорошо, мы готовы прислушаться.
Что касается того, что все просят денег – это естественно. Правительство для того и существует, чтобы, в том числе, грамотно распределять государственные ресурсы, так что здесь ничего зазорного-то нет. В целом, если коллеги сегодня об этом что-то скажут, по поводу организации самой отрасли… Ясно, что писать стихи или художественные произведения – это не отрасль, а вот организовывать всю эту работу – это отрасль. И если какие-то будут соображения, предложения, я с удовольствием их выслушаю.
Я и в своём приветственном слове говорил, и хочу здесь ещё раз повторить. Вы сказали, Михаил Иосифович, по поводу того, чтобы правоохранительные органы работали исправно. Сегодня – это наиболее актуальная вещь. Конечно, с появлением интернета, других современных средств массовых коммуникаций, защита прав интеллектуальной собственности выходит на первый план. Но это не только наша проблема, это – общая проблема. Никто ещё не научился как следует защищать эти интеллектуальные права. Я совсем недавно встречался с руководителями международной организации по защите интеллектуальных прав: они тоже бьются и эффективных способов найти не могут, тем более что сама по себе идея «всё раздать бесплатно» массы захватывает, конечно, ей очень трудно противостоять. Поэтому партии появляются соответствующие и пользуются поддержкой. Тем не менее мы обязаны организовать эту работу. Мы будем думать, как это сделать цивилизованно. По поводу того, чтобы или хлеще ругать власти, или, наоборот, помягче. Мне кажется, что это не самоцель – ругать власти, правда?
Реплика: Нет, конечно.
В.В.Путин: Во-первых, это должно быть сделано талантливо. Любая критика должна быть талантливой. На мой взгляд, самое главное, чтобы этот процесс был лишён – никого не хочу обидеть – самолюбования, чтобы это было по существу, заинтересованно, и тогда наверняка на это будет реакция.
По поводу того, что политики и в широком смысле художники, литераторы не могут уехать, потому что они связаны. Из страны уезжают, конечно, и политики. Даже есть такое понятие, как «правительство в изгнании», и такое бывает. Политики частенько уезжают, вынуждены покидать свои страны, функционировать за границей так же, как и литераторы уезжают, отрываются, правда, от своей почвы: им тяжелее, конечно, работать. Они уже не чувствуют биения сердца страны. Это большая трагедия и для политиков тоже. Лучше бы этого не случалось, конечно. И политики, и люди, которые занимаются литературным творчеством, конечно, должны чувствовать «химию» внутри, происходящую внутри народа. Надеюсь, что у нас этого никогда больше не будет, когда люди должны будут уезжать, для того чтобы заниматься творчеством либо политической деятельностью.
Что касается переименований, меня самого это задевает. Меня самого всё время это коробит, честное слово. Ведь, когда мы какой-нибудь техникум переименовываем в колледж, это говорит о нашей неуверенности в себе. Мы, значит, считаем, что наши собственные стандарты совсем плохие. И мы для того, чтобы показаться лучше, ничего лучше не находим, как просто сменить вывеску, а не суть. Это, конечно, плохо. Но если бы вы почаще это где-нибудь говорили в таких местах, чтобы доходило до миллионов людей, было бы лучше.
Я, когда приезжаю, знаете, в какие-нибудь наши региональные столицы, как только еду по улице, первое, на что обращаю внимание, на рекламу. Названия ресторанов, кафе, магазинов почему-то все на латинице написаны. Почему? Это вот как раз тоже от неуверенности в себе и закомплексованности, но нужно время для того, чтобы мы осознали, что мы великая страна, великая нация, с великой культурой и у нас есть чем гордиться. Есть проблемы, да, но мы их решаем и подчас решаем даже не хуже, чем наши оппоненты, возможно. А вот этот диалог между властью и людьми искусства в широком смысле слова – он, конечно, необходим, и я надеюсь: а) никто не будет уезжать никуда и б) мы будем ругать, слышать критику – не просто ради критики, ради ругани, и не ради самолюбования, а заинтересованную, направленную на то, чтобы изменить ситуацию к лучшему.
Захар Прилепин (Е.Н.Прилепин): Можно тогда я в поддержку высказывания Михаила Веллера…
В.В.Путин: А в мою поддержку? На меня наброситесь сейчас?
Захар Прилепин: В продолжение Ваших слов, да. Дело в том, что, безусловно, русская литература является конкурентоспособной и литераторы со своими текстами, наряду с теми людьми, которые продают нефть, являются одной из самых важных страт в России. Но если с литературой более или менее всё понятно, я понимаю лично для себя одну из главнейших проблем литературы – это гибель советской системы книгораспространения, когда книги до большинства регионов России просто не доходят. Вот я вырос в Рязанской и в Липецкой деревне, у нас там были в деревнях отличные книжные магазины, а сейчас там нет и в радиусе 100 км. Мне понятно, что есть такая проблема и нужно каким-то образом её решать, а вот проблема, связанная с той же самой нефтянкой, мне непонятна, поэтому мне спросить не у кого, я у Вас спрошу.
Как русского литератора меня крайне интересует недавнее Ваше высказывание, согласно которому Россия стала продавать нефти столько же, сколько Саудовская Аравия, и даже больше. И насколько я знаю, один из людей, который этим занимается, – Геннадий Тимченко, глава компании «Гунвор». Он, заработавший колоссально на продаже нефти, принял финское гражданство и теперь не русский гражданин, а финский гражданин, и как русского писателя меня крайне удивляет данная ситуация. А второй вопрос мне навеяло выступление Сергея Вадимовича Степашина, я вспомнил про «Транснефть», у которой год назад был колоссальный скандал: в «Транснефти» пропало 4 млрд долларов. Год уже почти прошёл, не возникло ни уголовного дела, не появилось никаких подозреваемых, собственно, ничего не происходит по этой теме. И вот мне интересно: то ли не было этих 4 млрд, то ли это придумали враги России, потому что если эти 4 млрд долларов запустить в книжную сферу, то мы сами просто свои книги разнесём по всей России за эти деньги и обеспечим книгораспространение.
В.В.Путин: Это где, в какой компании?
Захар Прилепин: «Транснефть».
В.В.Путин: Значит, по первому случаю, по первой части этого вопроса. Я гражданина Тимченко знаю давно, с периода работы в Петербурге. Он работал со своими друзьями и коллегами в «Киришинефтеоргсинтез», такая компания есть, Киришский нефтеперерабатывающий завод. И когда пошёл процесс приватизации, они отделили свою часть, которая занималась экспортом нефти, нефтепродуктов. Просто сделали частную компанию, где-то в самом начале 1990-х годов. И вот постепенно начали эту компанию развивать. Он пришёл в бизнес не вчера, не позавчера – с первого шага, когда была разрешена приватизация. И уверяю вас (я знаю, что много пишут по этому вопросу), абсолютно без всякого моего участия, они просто создали компанию и работали. И когда объёмы стали такими, что потребовалось, чтобы кто-то из них обязательно был на той стороне границы, организовывал эту работу. Вот как я себе представляю, они и выбрали его для того, чтобы он переехал туда и там продолжил корпоративную работу. И, насколько мне известно, действительно принял это финское гражданство, но он является гражданином России, насколько мне известно, тоже. И всё это делается не из-за того, что ему хорошо или плохо, а делается из-за того, что у нас нет безвизового режима с Европой и невозможно организовывать работу должным образом. И такая проблема у многих представителей бизнеса. Только процентов 90 скрывают, что имеют грин-карты или гражданство, а он нет, вот и всё.
Захар Прилепин: То есть это нормально, если у человека двойное гражданство и…
В.В.Путин: Я считаю, что нормально, когда в современном мире человек может выбрать любое место жительства и чувствовать себя связанным со своей родиной. Это абсолютно цивилизованная позиция. Вот для такого человека, как для меня, невозможно. Видимо, для вас тоже. Но есть люди, скажем, в творческой среде, которые хотят ездить по всему миру и чувствовать себя гражданами мира. Есть представители бизнеса или молодёжных организаций, даже религиозных организаций, которые считают, что они не должны быть связаны никакими визовыми режимами и границами. Это цивилизованный подход. Повторяю ещё раз: насколько мне известно, господин Тимченко является гражданином Российской Федерации, а всё, что связано с его бизнес-интересами там, это его личное дело, я никогда туда не лез и лезть не собираюсь. Надеюсь, что и он в мои дела никогда нос совать не будет.
Теперь что касается «Транснефти» и других организаций. Если вы знаете, я был как-то руководителем контрольного управления Администрации Президента Российской Федерации и сам осуществлял такие проверки, которые осуществляет и Сергей Вадимович Степашин, аналогичного уровня. Есть нарушения и есть нарушения. Есть нарушения, которые связаны с нарушением действующего законодательства и являются уголовно наказуемыми деяниями – хищения, кражи, обман, подкуп, взятки и так далее. А есть уголовно наказуемыми деяниями – хищения, кражи, обман, подкуп, взятки и так далее. А есть нарушения, которые не являются уголовно наказуемыми, – это нецелевое расходование средств. Не по «Транснефти», а по региону, любому… Допустим, губернатор обязан истратить деньги (условно) на жилищное строительство, а он направил на улучшение здравоохранения (очень условно). Он в принципе нецелевым образом израсходовал деньги, но это не преступление – ничего не украл. В принципе то же самое может быть и у «Транснефти». Предполагалось, что они истратят деньги по одному направлению, а они истратили по другому. Это первая часть Марлезонского балета. Есть вторая. В принципе то, что проверяет Счётная палата – она должна проверять и проверяет в основном по закону, она должна так действовать, – траты бюджетного характера. «Транснефть» – это коммерческая организация. Они могут проверить и сказать: «Да, ребята, посмотрите, у вас там, чего-то, не бьёт по экономике». А если там есть уголовно наказуемые вещи, они передают в прокуратуру. Уверяю вас, если бы там было что-то уголовно наказуемое, там бы уже люди сидели за решёткой.
Р.В.Злотников: Владимир Владимирович, вопрос. Скажите, а эта встреча не под выборы сделана?
В.В.Путин: Нет. У нас выборов пока нет – выборы у нас ещё впереди.
Р.В.Злотников: Ну как? Уже началась предвыборная кампания.
В.В.Путин: Нет. Я время от времени провожу встречи подобного рода.
Р.В.Злотников: Я почему вопрос задал? Потому что если под выборы – это бесполезная трата времени.
В.В.Путин: Вы знаете что, Роман Валерьевич, не хочу показаться невежливым, мне такие встречи под выборы не нужны. Я встретился, согласился на эту встречу именно потому, что возникают вопросы, прежде всего связанные с книгоизданием. Они носят совершенно конкретный, в том числе и коммерческий характер. И мне очень бы хотелось, чтобы, принимая какие-то одни решения, помогая одним участникам рынка, мы не нарушили интересы других, баланс интересов. Это первое.
Второе, всё-таки среди писательской элиты тоже возникают какие-то вопросы, например, связанные с защитой интеллектуальной собственности, может быть, какие-то другие вопросы и соображения, связанные с организацией библиотечного дела, распространением и так далее. Это, конечно, мне было бы очень интересно. Думаю, полезно было бы с вами поговорить по этим вопросам и проблемам, выслушать вас и, может быть, сделать то, что в моих силах, чтобы скорректировать ситуацию.
Р.В.Злотников: Тогда у меня есть предложение. Я предлагаю Вам перестать раздавать всем сёстрам по серьгам.
В.В.Путин: Я пока ещё ничего не раздал.
Р.В.Злотников: Ну как? У нас есть программа поддержки чтения, у нас есть программа поддержки региональных театров, у нас есть программа поддержки библиотек, у нас есть программа поддержки того, сего, пятого, десятого.
В.В.Путин: В этом смысле, да.
Р.В.Злотников: Да. Я считаю, что это опять же бесполезная трата средств. Что такое, например, писатели? Писатели – это люди «длинного шага». Мы никак не можем Вам помочь на ближайших выборах, которые состоятся сейчас, но, например, через пять лет, может быть, и можем, через 10 – совершенно точно, мы можем помочь и через 15 лет. У меня была встреча с ребятами из пятого главного управления ФАПСИ и всего остального. Пригласили меня в ветеранскую организацию: я тоже офицер. Я туда приехал и думаю: «Ёлки, я писатель-фантаст. Что ребятам там говорить?» Сижу с ними общаюсь. Там было пять молодых офицеров – лейтенант, старший лейтенант и всё, а остальные все были в возрасте, все на меня смотрели: ну, приехал писатель-фантаст, ну, такой клоун, посидим-посмотрим, галочку поставим. Тут встаёт молодой лейтенант, и говорит: «А вы знаете, что мы ваши книжки в училище из тумбочки в тумбочку передавали? И вот эту книжку я хочу, чтобы вы мне подписали». Чёрный форзац! Я вам говорю, что у нас сейчас есть инструмент работы с будущим России и поле. Что такое инструмент? Это образ будущего. У нас сейчас в стране образа будущего, к сожалению, ну более или менее согласованного, нет, потому что у разных слоёв населения он разный. Самый простой – это «хотим жить, как в Европе или как в Америке». Но к тому моменту, когда люди достигают ресурса, при котором уже можно жить, как в Европе, как в Америке, возникает вопрос: а почему как? Почему не в Европе или не в Америке?
Второй момент – это ценностной аппарат, мотивация. Для того чтобы этот «как» не исчезал, с ним надо работать, и, может быть, с теми, кто сейчас имеет ресурс? Может быть. И то, не совсем уверен, что мы не можем работать. Но с теми, кто через 10 лет будут офицерами, будут экспертами, будут помощниками крупных руководителей (это же люди, которые читают) – вот эти люди, которые умеют работать с массивами текстов и будут через 10 лет вот этими ребятами, а через 20 лет они сами будут руководителями. Вот там на 20 годах мы можем Вам помочь построить Россию.
В.В.Путин: Роман Валерьевич, так в чём вопрос или предложение?
Р.В.Злотников: Я считаю, что не надо делать всем сёстрам по серьгам. Надо понять, что литература – это инструмент, что библиотеки – это инструмент, что театры – это инструмент. Понять для себя, создать систему, как его использовать. И в рамках этого использования надо не поддерживать разрушающиеся театральные здания сами по себе, надо понять, как это работает. Надо выстроить систему, и в рамках этой системы уже финансировать и кинематограф, и театры, и библиотеки, и издания. Вот есть, допустим, очень интересный инструмент – армия. Мы почему-то его воспринимаем непонятно как: либо как тюрьму, либо как что-то, что будет за нас умирать, а это серьёзная социальная машина, через неё нормально проходит половина населения. Это тренинговый лагерь. Эти люди, которые там служат, если там будет служить достаточно большое количество мужского населения (извините, дамы, всё-таки определяют политику в нашей стране, к сожалению или к счастью, по большей части мужчины). Женщины иногда даже на выборах говорят: за кого голосовать-то? За кого? Там люди 52 недели (год службы), 104 фильма смотрят. Там есть библиотеки, вот здесь сидит толпа народа, я уверен, что подавляющее большинство (да 100%), если создать нормальную программу поддержки армии, будет ездить по этим частям, и люди будут читать эти книжки. Вы говорите: ах, книжки у нас люди не читают. Вот там пусть и читают. Пусть их, в конце концов, тырят из этих библиотек, пусть возвращаются с этими книжками домой.
В.В.Путин: И чего? В чём предложение? Чтобы тырили книги?
Реплика: Разрешить солдатам тырить?
Дарья Донцова (А.А.Донцова): Владимир Владимирович, можно мне спросить тогда?
В.В.Путин: Извините, пожалуйста. По поводу того, что женщины у нас не принимают участие в политике. У нас мало женщин во власти, но это не значит, что они не принимают участия в политике.
Р.В.Злотников: Нет. Я не говорю, что совсем не принимают.
В.В.Путин: По поводу того, что голосуют и кто голосует, как голосует: женщины – наиболее активная часть избирателей, это статистика, это факт. Поэтому в этом смысле они как раз проявляют интерес к тому, кто избирается, кому оказать доверие. И их участие в этой части формирования власти значительно.
По поводу того, что всем сёстрам по серьгам: вы знаете, если какую-то сестру забыть, то просто сегмент может отмереть совсем. Вы сказали, не надо театр, кинематограф, библиотеки… А что надо?
Р.В.Злотников: Надо, чтобы они работали!
В.В.Путин: А как это сделать, Роман?.. Меня тоже часто многие вещи раздражают и возмущают, но если мы с вами вместе сейчас сядем и скажем, попробуем сформулировать, как же организовать вот эту единую систему… Я вас уверяю, здесь будет у каждого своё, а может быть, сразу несколько мнений у каждого. Это достаточно сложный процесс выбора приоритетов.
Р.В.Злотников: Но так его-то надо делать.
Реплика: Владимир Владимирович, можно?
В.В.Путин: Сейчас. Мы с Романом Валерьевичем подискутируем немного.
Р.В.Злотников: Оно само не случится. Мы сейчас живём в том, что с нами случилось.
В.В.Путин: Конечно, конечно.
Р.В.Злотников: Нам не нравится. Я вам честно говорю...
М.И.Веллер: Вы позволите 10 копеек в дискуссию, ровно 10? Товарищ Сталин – человек мудрый и политик сильный – прекрасно понимал, как надо использовать литературу. И когда писатели, которых, слава богу, не трогают, потому что, я повторяю, вопрос стоит не – «что писателям надо от власти?», а вопрос – «что писатели могут сделать для страны?». Когда писатель орёт: «Ну-ка поуправляйте нами получше!», вы подумайте ещё раз, что вы говорите.
В.В.Путин: По поводу того, как организовать эту работу. Вы знаете, кажется, что мы всегда находились в таком состоянии, в котором находимся сейчас, то есть проблем много, а мы всё-таки более или менее уверенно стоим на ногах. Роман Валерьевич, дорогие мои, уважаемые друзья, коллеги! Но вы-то, как никто другой, понимаете: мы совсем недавно были совершенно в другом состоянии и качестве, у нас совершенно другая задача была, просто мы стояли на грани развала страны. Это была абсолютная реальность. Мы стояли перед возможностью югославизации страны. Это всё было вот-вот, на подходе. Конечно, это всё отошло. Мы всё это отодвинули. Экономика выросла почти в 2 раза. У нас появились другие задачи и проблемы.
Конечно, то, о чём вы говорите, – если мы хотим иметь будущее, разумеется, мы должны думать о нравственном сопровождении, об интеллектуально-нравственных основах общества. Но как их туда внедрить, в массовое сознание? Это не так просто. Сейчас много было споров и разговоров по поводу того, как кинематограф поддерживать. Создали мы этот Совет по кинематографии, создали новую систему финансирования (я не знаю, будет ли она эффективно работать или нет), заказы пошли. ВТБ у нас финансирует некоторые картины. Другие появляются – такие квазигосударственные спонсоры. Нужно, безусловно, вырабатывать какой-то госзаказ, в том числе в тех же Вооруженных силах, если мы хотим, чтобы в нашей стране было современное, но патриотическое воспитание людей, чтобы они любили своё Отечество. Не квасной патриотизм какой-то там сумасшедший, а именно – глубоко чувствовали свою собственную страну, гордились ей, держались за неё и хотели бы…
Андрей Баконин (А.Д.Константинов): Владимир Владимирович, по поводу патриотизма можно реплику?
В.В.Путин: Конечно, но то, что это надо делать, я с вами согласен, безусловно.
Андрей Баконин: Я очень хотел купить сыну танк, поскольку оба деда воевали – начали лейтенантами, закончили подполковниками. А сын у меня спрашивает о войне, и я хотел купить советский танк, ну с красной звездой и так далее. Я его нигде не нашёл. Вот это мне привёз приятель из Франции, из Ниццы. Тут написано по-русски: «Бей фашистскую гадину», а сделан он китайцами. А ещё я хотел ему показать, как дед выглядел во время войны и вот этого офицера Великой Отечественной - красиво сделан, у него сумка, пистолет, ордена как у деда… А вот это стоит 350 евро, это на территории России, но это Гранд-отель «Европа» в Санкт-Петербурге, а простых нет, вот чтобы как-то… И то же самое в литературе на самом деле - такая же примерно ситуация с патриотической литературой.
В.В.Путин: Послушайте, Андрей, вот это вопрос, который требует постоянного внимания. Вот вы про китайцев сказали, просто экономически выгодно их в Китае производить. Значит, нам нужно сделать так, чтобы у нас было выгодно производить. Чтобы у нас было выгодно производить, нам нужно подавить инфляцию, которая у нас была 34–40% в своё время. Мы сейчас дошли до однозначной цифры в 8%...
Андрей Баконин: Я понимаю, Владимир Владимирович.
В.В.Путин: Эти вещи, допустим, ну вот такие танки и так далее, производят в Китае не только для продажи в России, весь мир завален китайской продукцией и ширпотребом. Все Соединённые Штаты завалены китайской продукцией: они не могут противостоять этому. В итальянских магазинах по производству обуви нет итальянской обуви, хотя она высокого качества. Таковы реалии современного экономического бытия.
Андрей Баконин: Владимир Владимирович, я хочу сказать, что я не против того, чтобы он был китайским, но его, к сожалению, в наших магазинах в Петербурге не купить, это из Франции привезли. Ещё один момент. Я хотел бы сказать по поводу…
В.В.Путин: Но эти магазины не государственные, они частные, у нас нет государственных магазинов.
Андрей Баконин: Я понимаю, я просто обозначаю проблему, я не обвиняю никого.
В.В.Путин: Мы знаем об этой проблеме.
Андрей Баконин: Я ещё хотел сказать вот о чём. Нам бы очень всем могло помочь одно, как мне кажется, простое действо, которое могли бы делать чиновники высокого уровня и вообще лидеры страны. Когда не так давно спросили Президента Медведева, что он сейчас читает, он обаятельно улыбнулся и сказал, что он читает Стига Ларссона (это хороший шведский писатель, ныне уже покойный). В принципе, конечно, очень хотелось бы, чтобы руководители страны и чиновники часто говорили, что они читают из современной российской литературы, и говорили бы об этом своим подчинённым, потому что очень часто это воспринимается как руководство к действию. А мы-то…
В.В.Путин: Я буду читать Злотникова, «Империю» почитаю с удовольствием.
Реплика: Не забудьте сказать!
В.В.Путин: Да, я сказал уже.
Реплика: Господа мужчины, давайте дадим слово женщинам.
Дарья Донцова: Перекричать мужчин очень трудно. Я хочу добавить к Андрею, у меня две темы, собственно говоря.
Первый вопрос. Владимир Владимирович, я Вас видела за штурвалом, в подлодке, с винтовкой, с удочкой, я Вас ни разу не видела на открытии книжного магазина, никогда.
В.В.Путин: Я бывал.
Дарья Донцова: Я просто не видела. Я специально просмотрела интернет. Я нашла одно маленькое интервью, где Вы говорили, что любите Тургенева и Хемингуэя, если не ошибаюсь, и всё. Вы были на Московской книжной ярмарке один раз. Мне кажется, что если наше высшее чиновничество возьмет с Вас пример, а они возьмут с Вас пример (хотя бы из подхалимства), и возьмут в руки, так и быть, книгу…
В.В.Путин: Почему обо всех так думаете?
Дарья Донцова: Нельзя заставить читать, но если читает начальство, может быть, будут читать книги. Причём неважно, чтобы это были обязательно советские, русские писатели, читайте любую книгу, возьмите в руки любую книгу и читайте.
И второе, я вот сейчас сидела на съезде союза, вот здесь сидят Татьяна Устинова, Александра Маринина, сидят Сережа Лукьяненко, Сергей Минаев (ну он как бы не очень, но в общем-то такой же), мы все представители так называемого развлекательного жанра.
Александра Маринина (М.А.Алексеева): Того, что Вы назвали лёгким чтивом.
Дарья Донцова: То, что Вы назвали лёгким чтивом. Нам было обидно. Честно говоря, мне было обидно, потому что за нами стоят миллионы читателей. Фиг бы с нами, с писателями, с девушками: мы пообижаемся и перестанем. Но говоря так про нас, Вы говорите таким образом про людей, которые нас читают.
У Александры Марининой миллион двести тираж в месяц, у Татьяны Устиновой примерно столько же, у меня столько же, сколько у Лукьяненко с Минаевым – не знаю, предполагаю, что не меньше. Это огромное количество народа, который нас читает. Знаете, начнёт с Донцовой, потом перейдёт к Пушкину, привыкнет книжку держать в руках – это уже будет хорошо. Вы делите читателей на белых и чёрных, на чистых и нечистых, на хороших и на чтиво. Нет?
В.В.Путин: Нет. В своё время Александра Дюма тоже считали автором, который производит на свет лёгкое чтиво, но это не говорит о том, что завтра его все забудут. Мы все его читаем – и в детстве, и в отрочестве. Я сам зачитывался до безумия этой книжкой («Три мушкетера»), чуть с ума не сошёл, пока её читал. Но я не имел в виду, что она – плохая литература. Я имел в виду, что нам нужно позаботиться о том, чтобы не пропадал интерес и к классике российской, и к тем вещам, которые являются глубокими, по сути, философскими. Вот о чём шла речь. Я совсем не вкладывал в понятие «легкое чтиво» чего-то дурного. Почему вы решили, что это уничижительное какое-то название?
Дарья Донцова: Это так прозвучало. Это показалось…
В.В.Путин: Если это так прозвучало, я приношу свои извинения.
Дарья Донцова: Вы знаете, в книгах Марининой очень часто герои читают русскую классику.
В.В.Путин: Да-да-да.
Дарья Донцова: И у Устиновой читают русскую классику. Кто читал нас, знает про классику.
В.В.Путин: Я уже сказал: если это так прозвучало, приношу свои извинения. Но что касается того, чтобы пресса поснимала меня или Дмитрия Анатольевича с книгой, при открытии книжного магазина, при посещении книжной ярмарки – это, конечно, можно и, наверное, нужно делать. Уверяю вас, те, кто производит молоко, просят меня почаще появляться со стаканом молока. Те, кто производит мясо, хотят, чтобы чаще видели, как я ем отечественное мясо, и так далее. Вы зря смеетесь, честное слово, так и говорят об этом, так и просят. Нам нужно не об этом думать, хотя это тоже важно. Такой положительный пример полезен, но нужно о другом подумать – нужно подумать об экономике этого дела. Сегодня печатная книга стоит где-то 400 рублей примерно, а электронная – 70–80 рублей, в лучшем случае – 100. Примерно такое же соотношение по стоимости в Штатах, только там в других единицах. А нам с вами нужно сделать так, чтобы печатная продукция была если не такой же, то желательно даже дешевле, чем электронная, и тогда это будет экономически выгодно. Это реалии нашей жизни. Вот ваши-то книги точно будут покупать ещё больше.
Вот о чём надо подумать – как это сделать. На сегодняшний день это можно сделать только при прямом дотировании со стороны государства. Возможности бюджета позволяют нам это сделать или нет? Наверное, нет, но нужно подумать, как выходить на это. Нужно продотировать отрасль, которая будет выпускать соответствующую полиграфическую бумагу нужного качества, ещё что-то. Много инструментов воздействия. Вот об этом вместе все должны подумать, но, конечно, прежде всего – Правительство.
О.Е.Новиков (генеральный директор издательства «Эксмо»): Уважаемый Владимир Владимирович, можно мне сказать от отрасли несколько слов? Потому что отрасли точно не нужно дотирование. Отрасль имеет налоговую льготу по НДС и принципиально отрасль без дотирования 20 лет успешно развивалась.
Реплика: 10% надо устанавливать на электронную продукцию, потому что 18%...
О.Е.Новиков: Спасибо хоть на этом! Пусть дадут работать и пусть не вмешиваются. Как только хотят помогать, получается только хуже. Владимир Владимирович, не надо нам сильно помогать. Мы сами справимся! Только не мешайте!
В.В.Путин: Хорошо. Больше не будем.
О.Е.Новиков: Пусть выполняют законы. Отрасль сегодня на рубеже существенных изменений. 20 лет росли, успешно росли, по наименованиям вошли в пятёрку ведущих стран, рынок рос до 2008 года – до 3 млрд рублей дорос практически без всякой помощи. Национальные писатели наиболее популярны…
В.В.Путин: 2, по-моему. Сейчас 6 млрд у нас, по-моему.
О.Е.Новиков: Сейчас сократился... Но национальные писатели наиболее популярны только у нас и в Соединённых Штатах. И это заслуга отрасли, что мы сохранили нашу национальную литературу в 1990-е. Да, была определённая помощь государства в налогах – больше ничего и не надо. Но сегодня действительно есть требования, чтобы защитить отрасль и выполнялись те законы, - тогда отрасль сама справится. Сегодня интернет-пиратство является глобальной угрозой для рынка. Завтра здесь присутствующие не будут писать, потому что не будут на этом зарабатывать. На Западе писателей защищают, реально нет там глобальной угрозы: интернет-пиратство – 10% от рынка, а легальный рынок в Америке – уже более 10% от общего рынка. У нас легальный рынок – 10% от нелегального.
Законы есть, но они слабые, нет ответственности. И сколько мы ни пытаемся к чиновникам с этим ходить… Да, Роспечать поддерживает, но реально вопрос стопорится. На Западе отвечает не только тот, кто выпускает, но и тот, кто потребляет, – правообладатель. В Германии с этим очень жёстко: вызывают на следующий день в прокуратуру или в налоговую, спрашивают: «Пользовался?», отключают, предупреждают… У нас, конечно, к этому страна не готова, и нам это сегодня не надо. Но реально - чтобы хотя бы была политическая установка, потому что в последнее время говорят: информация должна быть открыта. Никто не говорит, что не надо платить, но дальше люди понимают, что не факт, что надо защищать, потому что завтра интернет откроют, информация должна быть доступна, правоприменительной практики нет, тяжело... И далее – вы всё это прекрасно знаете. Хотя бы политическая декларация о том, что надо защищать, – для нас это крайне важно.
В.В.Путин: Олег Евгеньевич, я сегодня, когда выступал, именно так и сформулировал свою позицию. Я с вами полностью согласен: нужно защищать. Обязательно это будем делать и будем наращивать усилия. Михаил Иосифович как раз, видимо, это имел в виду, когда говорил о том, что правоохранительные органы должны быть на своём месте, эффективно функционировать. Полностью с вами согласен, но я сейчас не готов привести цифры абсолютные, боюсь просто ошибиться, но количество и привлечённых к ответственности, количество уничтоженных различных компакт-дисков, другой контрафактной продукции возросло в разы в последнее время. В разы! Достаточно непростая ситуация у нас, я согласен. И претензии к нам правильные – и с вашей стороны, и со стороны наших партнёров за рубежом, но мы и законодательство будем совершенствовать, и будем налаживать работу соответствующих органов.
О.Е.Новиков: За рубежом защищают, в Голландии прекрасно защищают свой рынок от пиратства, но крупнейший интернет-пират находится в Голландии. Когда обратились через юристов, нам сказали: «Это же на территории России, в Голландии вас полиция защищать не будет. Пусть в России защищает».
В.В.Путин: Значит, будем работать и с Голландией, и с другими странами на уровне межправительственных отношений.
Пожалуйста.
А.М.Кондаков (генеральный директор издательства «Просвещение»): Владимир Владимирович, я бы хотел вернуться к словам Романа Валерьевича Злотникова. Прозвучал вопрос, что объединяет. А ведь объединяет всё Конституция Российской Федерации, и начинается она словами: мы, народ Российской Федерации, объединённые общей судьбой, и так далее. То есть что объединяет нацию? Система ценностей, то есть тех норм правил поведения, которые установлены и определены обществом.
Извините, я Вам напомню, я впервые об этом прочитал в Вашей статье за день до того, как Вы стали кандидатом в Президенты. Система ценностей в нашем обществе на сегодняшний день, наверное, не очень жёстко артикулирована, мы сейчас в образовании стараемся это активно делать. Но сегодня прозвучало, где они – герои нашего времени? А я напомню проект по новейшей истории России. Когда мы окунулись в эту историю, и оглянулись на героев нашего времени в исторической ретроспективе, то внезапно оказалось, что мы до сих пор Петра I, Ивана Грозного, Александра Невского изучаем в интерпретации Иосифа Виссарионовича, и это правда. И наши дети сегодня об этих героях России читают в произведениях того периода.
На сегодняшний день, если говорить об адресной поддержке, мне кажется, что государство должно абсолютно адресно поддерживать тех писателей, те театры, то кино, которые способствуют формированию в населении, особенно в подрастающем поколении, системы нравственных ценностей, патриотизма, семейных ценностей и так далее, которые способствуют, соответствуют букве и духу Конституции Российской Федерации. Потому что когда сегодня вспоминали фильм «Школа», извините, это преступление за государственные деньги. И если государство будет финансировать театры, кино, книги, которые соответствуют этому, тогда оно будет работать на общество, на семью, на отдельных людей.
Я вспоминаю, мой отец 30 лет назад задал председателю Союза художников СССР вопрос: что вы кормите десятки тысяч дармоедов, ни одного Рембрандта не появилось?! Ответ был предельно простой: вы знаете, для того чтобы получить одного Рембрандта, надо 500 лет кормить десятки тысяч дармоедов. На сегодняшний день мы, к сожалению, лишились реально действующих союзов писателей. Я уж не знаю, сколько их в Книжном союзе. Сергей Вадимович (Степашин), сколько мы принимали?
С.В.Степашин: А зачем они нужны? Чтобы дачи получать?
А.М.Кондаков: Вы знаете, я здесь могу с вами согласиться и не согласиться, но это тоже могут быть элементы адресной поддержки.
И последнее – подготовка в системе образования сегодня. Согласятся мои коллеги-издатели, ни одного выпускника системы профобразования без профессиональной переподготовки на работу мы взять не можем. Но то же самое ведь касается подготовки и писателей. В каком положении сегодня находится МИФЛИ (Московский институт философии, литературы и истории имени Н.Г.Чернышевского), другие вузы? Если мы говорим о формировании ценностно-смысловой сферы нашего общества, то, что его объединяет, я думаю, здесь надо в комплексе посмотреть на проблему культуры, образования и, конечно, издательского бизнеса, потому что наша миссия – это формирование нации, укрепление нации, её консолидация и трансляция того опыта, который в ней накоплен.
В.В.Путин: Спасибо большое.
Что касается поддержки со стороны государства, то у нас в рамках работы в области культуры есть и грантовая поддержка, и премиальная система. Можно, конечно, усилить направление, связанное с госзаказом именно по линии ведомств. Это можно сделать. Роман Валерьевич (Р.В.Злотников) это затронул вскользь.
Р.В.Злотников: Есть ещё система премий.
В.В.Путин: Я про это и говорю.
Реплика: За что? За патриотизм?
Дарья Донцова: За патриотизм премию? Люди добрые, если вы живёте в этой стране, вы патриоты. Какая премия за патриотизм? Что вы говорите, дорогие мои?
Р.В.Злотников: Стоп. За литературное произведение…
С.С.Минаев: Владимир Владимирович, извините, пожалуйста, о чём говорят писатели? Роман Валерьевич, уважаемый, говорит о том, что Вы знаете, господин Премьер-министр, плохо у нас с патриотизмом. Ребята, вы напишите такие книги, чтобы они были проданы тиражом не менее 200 тыс.
Р.В.Злотников: Я уже написал.
С.С.Минаев: И вам не нужны будут ни премьер-министры, ни Союз писателей, потому что завтра, Владимир Владимирович (если мы сейчас в этом русле будем говорить), хитроумные чиновники протащат через кучу посредников на Ваш стол нацпроект «Малая земля-2» с грантом в 1 млн долларов, потому что это очень нужно патриотизму. Ребята, мы с вопросом: где мы хотим жить – в Америке или в России? Мы этот вопрос для себя закрыли, я надеюсь, что все присутствующие… Мы хотим жить в России, и поэтому, как только начинаются заказы на патриотизм, я просто… Меня сегодня задело выступление учительницы русского языка, которая говорила о героях нашего времени. Мой роман «Духлесс» был продан тиражом в 700 тыс. копий в первый год, у Захара тоже был очень большой тираж. У меня был герой один, у него был герой другой, и так случилось, что помимо того, что я книги пишу, я ещё веду программу «Честный понедельник» на телевидении, на НТВ, и я вижу людей, которые приходят в студию. Вот когда мы говорим о героях нашего времени, писатель – существо рефлексирующее, по сути, он акын: он что видит, то поёт, и поэтому когда мы говорим, давайте госзаказ про честного милиционера, про честного чиновника…
Дарья Донцова: Где его взять-то?
С.С.Минаев: А потом мы смотрим по телевизору, а там «честный» чиновник среднего звена с часами за 100 тыс. долларов, и тогда читатель берёт эту книгу и говорит: Минаев, ты что тут нам рассказываешь, что ты врёшь? А Минаев за это Госпремию получил, пошёл к Кондакову, письмо написал, тот его включил в Союз писателей, дал сдачу, и все довольны. То есть на самом деле у писателя с властью взаимоотношения никакого быть не может, не надо писателя кормить: мы это проходили уже, надо защищать наших издателей, которые дают нам зарабатывать.
Реплика: Ну вот Микеланджело с Пием XII вполне нормально…
С.С.Минаев: Я не думаю, что среди нас есть Микеланджело, вы уж меня простите.
Реплика: А что ж вы так себя не любите?
Дарья Донцова: Минаев абсолютно правильно сказал. Нас не надо кормить, мы сами себя прокормим.
С.С.Минаев: Абсолютно правильно, нас прокормят наши издатели.
Дарья Донцова: Вы помогите нашим издателям, вот это действительно абсолютную правду он сказал. А Союз писателей, простите, пожалуйста, был создан Горьким специально по заказу Сталина, чтобы управлять этими писателями.
С.С.Минаев: Безусловно.
Дарья Донцова: Я как дочь секретаря Союза писателей в советские годы отлично знаю изнутри, как работал Союз писателей и как это всё делалось. Я-то в Союз писателей никогда не входила.
А.М.Кондаков: Вы находитесь на съезде Книжного союза, который смог организоваться и превратиться в саморегулирующуюся организацию, который объединил издателей, писателей, полиграфистов.
С.С.Минаев: Мы сегодня объединились вообще на круглом столе. Владимир Владимирович, последний момент, насчёт героев нашего времени. Знаете, у нас везде есть честные люди, – это несомненно, и этот пессимизм о том, что у нас все воры и жулики, это надо исключить, потому что действительно честные люди есть. Вопрос в том, что они тонут на фоне пены, которая восседает практически везде.
Я полагаю, что вопрос решён со следующим годом, с президентскими выборами. Там всё понятно: можно говорить, какие у нас выборы, какие у нас проценты, что люди выдали определённый мандат доверия. В следующие годы нужно попытаться сделать так, чтобы молодые люди прекратили отвечать на вопрос: «Кем ты хочешь стать в жизни?» – «Я хочу стать чиновником», потому что можно наворовать. Если следующие годы превратятся в аппарат репрессий, я сейчас совершенно чётко говорю, то…
Т.В.Устинова: Или бандиты, Серёжа…
С.С.Минаев: Бандиты столько не зарабатывают. Таня, прекрати, бандиты по сравнению с чиновниками среднего звена – никто.
Если в следующие годы государство отреагирует на то, что вы знаете, мы видим ошибки…Людей нужно жёстко карать, потому что писатели проживут, а вот то, что мы для них будем писать, мы не можем придумать. Мы должны писать то, что мы видим. И в этом случае эта реакция государства важна, мне так кажется. А патриотизм мы потом напишем.
В.В.Путин: Что касается патриотизма, то Сергей Сергеевич снял с меня обязанность произнести вслух то, что он уже сказал. Поддерживать какие-то направления работы – это, конечно, можно, но это очень сложная задача, потому что, действительно, к этому процессу сразу могут примазаться многочисленные люди из различного уровня аппаратов, которые всегда обоснуют, что нужно дать денег Иванову, Петрову, а не Сидорову. И это очень сложный процесс. Хотя можно было бы подумать на тему о том, чтобы организовать какой-то процесс поддержки через профессиональное творческое сообщество – так же, как по линии кинематографии мы сделали.
Р.В.Злотников: Не надо! Такая будет банка с пауками. Ни в коем случае.
Реплика: Банка с писателями хуже, чем с пауками.
В.В.Путин: Такая проблема существует.
Р.В.Злотников: Сами заработаем, не волнуйтесь.
В.В.Путин: Я и не волнуюсь, я просто отвечаю на то, что здесь прозвучало.
М.И.Веллер: Два слова. Есть такой основополагающий вопрос, он 15 лет назад поставлен перед политтехнологами, всеми творцами, писателями: в первую очередь сформулируйте национальную идею. Он пока открыт. Если начинаешь вдумываться (её нельзя построить, её можно попытаться провидеть), то национальная идея сегодня носит характер коммерческой информации, то есть она не разглашается для чужих. Де-факто сегодня национальной идеей за 20 лет формирования стало личное обогащение.
Когда есть национальная идея, всегда в андеграунде есть анти-идея. Анти-идея – экспроприировать всех и репрессировать. И вот до тех пор, пока такие консервативные вещи (простите за банальность), как совесть, честь, благо страны и народа, которые идут не вровень с выгодой, а всё-таки выше, не станут де-факто, то, как отметил один критик: а сегодня в книгах никто не работает, они или бизнесмены, или бандиты, или у них любовная драма.
Т.В.Устинова: А можно я, Владимир Владимирович, о свободе?
В.В.Путин: Сейчас, сейчас, секундочку. Извините, пожалуйста. Конечно, о свободе – обязательно.
Что касается того, в чём и где хотят себя люди реализовать, тем более молодые люди. Они не должны хотеть стать бандитами, чиновниками и так далее. Конечно, мы вместе – я хочу это подчеркнуть – должны создать такие условия, чтобы было больше возможностей для самореализации, чтобы человек мог добиться успеха, стать успешным, легально заработать деньги для себя и для своей семьи, просто для самовыражения. Таких направлений у нас пока маловато, это правда. Но вот если нам всем вместе удастся это сделать, тогда ситуация изменится. Почему всем вместе? Потому что, конечно, государство должно создавать материальную базу, организационные возможности, лифты, как сейчас модно говорить, и так далее. А всё-таки профессиональное сообщество, творческое, должно при этом такие нравственные ориентиры давать, поэтому это можно сделать только всем вместе. Пожалуйста.
Т.В.Устинова: Я про свободу два слова хотела сказать, очень уж интересно. На самом деле 20 лет с небольшим, что существует новая Россия, новая российская литература была абсолютно свободной, то есть мы писали и пишем, собственно говоря, абсолютно всё, что хотим, у нас нет никой цензуры, ну, по крайней мере у меня, я не знаю, как у остальных. Минаев (обращаясь к С.С.Минаеву), у тебя есть?
С.С.Минаев: У меня никогда в жизни её не было.
Дарья Донцова: У меня тоже нет.
Т.В.Устинова: Нас никто как-то не проверяет и не контролирует, вот эта страшная вся история цензурная как-то обходит нас стороной. И мне, как пишущему человеку, и мы действительно все рефлексирующие, мы действительно все сумасшедшие, и мы действительно такие все немножко с содранной кожей, какие бы мы ни были коммерчески успешные… Мне бы очень хотелось, чтобы так оставалось и дальше, и всегда, чтобы мы были свободны в том, что мы делаем. Это очень важно, это гораздо важнее, чем любые творческие союзы и возможность в них получить мандат МАССОЛИТа, понимаете? Это гораздо важнее, и я надеюсь, что как-то так оно и будет в этой стране. И потом опять, возвращаясь чуть-чуть с небес на землю, я вот тоже как поп, прошу прощения…
В.В.Путин: Ничего страшного. Как батюшка.
Т.В.Устинова: … толоконный лоб, да, у Александра Сергеевича, я всем талдычу одно и то же, что нужно менять систему чтения в школе, ребята. И это может сделать только Правительство Российской Федерации, больше никто, никто из нас не сможет. Именно систему, не регулярность, не качество, а систему, потому что родители решительно не знают, что посоветовать своим подрастающим 14-летним детям. Если только они не методисты, ну, в смысле, учителя, а мы все-таки не методисты. Я инженер, мы не методисты, не учителя и вам посоветовать ничего не можем. Система должна быть школьного чтения. И опять тоже я, как попка-дурак, повторяю: на федеральных каналах (собственно, у нас один федеральный телевизионный канал, который смотрят в стране) нужна какая-то программа книжная, околокнижная. Я понимаю, что при слове «книжная программа телевизионная» все уже уснули от скуки, но нужно что-то такое придумать, это по силам на самом деле только государству. Это ни один издатель не потянет: на федеральном канале забацать интересную телевизионную программу – ни Олег Евгеньевич, никто. Это может сделать только Сеславинский (М.В.Сеславинский – руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям), министерство печати, понимаете? Нет этой программы, а нужна она! На самом деле! Только не скучная, не унылая, не такая, чтоб все заснули, а чтобы все зажигали и сразу кинулись читать, понимаете? А про Дюма история очень мне нравится про то, как книготорговец очень желал угодить Александру Дюма, и к визиту в его лавку уставил все полки его книгами. Дюма пришёл, ходил-ходил, книг никаких больше нет. Он говорит книготорговцу: «А где ж остальные?». А тот не нашелся ничего сказать, и сказал: «Остальные все проданы». Это такая история про то, что, опять же, присоединяюсь к Сереже и Даше: нам не надо помогать! Продаст нас отрасль. Но отрасль действительно нуждается в поддержке. Поэтому я за свободу с чистой совестью, за то, чтобы поменяли программу чтения, систематизацию чтения. И ещё за то, чтобы была какая-то телевизионная поддержка чтения.
В.В.Путин: К сожалению, мне нужно двигаться уже, я поэтому в завершение вот что хочу сказать. Здесь упоминали про телевидение, про известный фильм о школе: «за государственные деньги такую гадость сделали!». Не за государственные, это акционерное общество, оно делало за свои деньги, привлекало какие-то ресурсы, я даже не знаю какие. Конечно, много задач у нас и в школе, и научить читать, и правильно издавать. Но я в завершение, что бы хотел сказать? Татьяна Витальевна очень красиво завершила, она сказала, что «я за свободу с чистой совестью». Пускай у нас у всех будет максимальная свобода, но давайте при этом никогда не забывать про совесть. Спасибо.
Т.В.Устинова: А мы и есть совесть – мы же писатели.
П.В.Санаев: Один момент можно ещё? А то я молчал, молчал.
В.В.Путин: Вы знаете, мне, к сожалению, надо…
П.В.Санаев: Последний! Просто все говорят – интернет держать, но в интернете в открытом доступе: набираешь «легальные смеси» и десять сайтов совершено свободных, с доставкой на дом тяжёлых наркотиков, которые делают людей идиотами. У меня артист купил, покурил какую-то смесь, потом его друзья из кафе, где он это сделал, просто забирали.
В.В.Путин: Это говорит о том, что соответствующая структура, которую в своё время создал с большим количеством личного состава – 30 с лишним тыс. человек работает – пока неэффективна. Вот и всё.
П.В.Санаев: Можно это сделать как-то эффективным? Если они не могут это отследить, то что говорить про отслеживание пиратских текстов в интернете?
В.В.Путин: Можно, но это, я вас уверяю, огромная проблема, мы с вами это знаем, она носит комплексный характер, связана тоже с ликвидацией государственных границ бывшего Советского Союза. Наши страны-соседи, к сожалению, не могут эффективно защищать свои границы государственные, в том числе с Афганистана.
П.В.Санаев: А у нас в интернете может кто-нибудь хотя бы эти ссылки убить, эти сайты?
В.В.Путин: Ссылки, наверное, можно и нужно убивать. Я вас уверяю, они это делают. Может быть, не всегда эффективно. Если вы смотрели – сколько там рост количества привлечённых к уголовной ответственности, то вы бы удивились. Рост существенный. Но, видимо, и этого недостаточно, потому что эта реальная проблема захлёстывает просто страну. Надо бороться с этим. Будем настраивать соответствующие правоохранительные органы. Но слишком большой масштаб, объём колоссальный. 90% лёгких наркотиков, героина в том числе, в Великобритании, скажем так для примера, из Афганистана. А у нас, наверное, все 100. Там на складах, знаете сколько валяется?
П.В.Санаев: Там не героин, там это всё сделано в виде корма для рыбок. Я говорю про то, как развиваются легально…
В.В.Путин: Проблема. Я скажу об этом.
Реплики: Спасибо Вам большое!
В.В.Путин: Спасибо! Я желаю вам успехов творческих. Спасибо за книжки.
Материалы по теме:
