Замер числа упоминаний в центральной прессе в контексте коррупции (в том числе и борьбы с нею) охватывает период с июня 2010 по май 2011 года. Его провела “Группа 808. Информационный аудит”, которая готовит независимые исследования информационных полей средств массовой коммуникации. Самый высокий медиаиндекс по упоминаемости в контексте коррупции получил от исследователей вице-премьер, глава Минфина Алексей Кудрин. С небольшим отрывом за ним следует глава Минтранса Игорь Левитин. Министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова существенно отстает от чемпионов рейтинга, что не мешает ей занимать третью строчку. Затем следует глава Минспорттуризма Виталий Мутко, и замыкает “топ-5” министр образования и науки Андрей Фурсенко.
Методику подсчета медиаиндекса нельзя назвать однобокой — для объективности используется несколько факторов. Учитываются не только прямые упоминания о признаках недобросовестного поведения со стороны персоны, намеки и прямые обвинения в нарушении деловой и ведомственной этики. Если в материале, посвященном коррупции в определенной сфере, ответственный за эту отрасль чиновник упоминается косвенно, это тоже играет роль при составлении подобного рода чартов. И, наконец, берутся в расчет заявления и инициативы медиаперсоны в сфере борьбы с коррупцией в подведомственной отрасли. Именно поэтому “победа” Кудрина считается довольно условной: основная часть упоминаний министра финансов в контексте коррупции не носила негатива по отношению к нему лично. Кроме того, долю публикаций, прямо или косвенно обвинявших его в личной корысти, исследование называет незначительной: “Анализ публичной активности Кудрина заставляет сделать вывод, что он — единственный из министров-участников настоящего рейтинга, кто предпринимает попытки сделать тему борьбы с коррупцией элементом своего позиционирования в медиапространстве”. К таковым попыткам относятся выступления на коллегии Федерального казначейства и Красноярском экономическом форуме в марте 2011 года. Медиакарму главному пессимисту российского правительства испортили, в частности, материалы о “деле Сторчака”, критика бюджетной политики в целом и оговорка самого министра — “Борьба с коррупцией — главное зло”.
Остальные министры из “топ-5” находятся в принципиально ином положении. Дорожное строительство, спорт, здравоохранение и образование небезосновательно считаются россиянами коррумпированными сферами. Что соответственным образом сказывается на имидже ответственных министров. Поэтому, по мнению авторов исследования, их работа дает представление о том, кто именно из членов правительства хозяйственно-экономического блока оказывает наиболее негативное влияние на образ кабинета министров.
Обладатель “серебра” в рейтинге, Игорь Левитин, в первую очередь упоминается в российской прессе в связи с коррупцией в курируемой сфере. Воровство в дорожной отрасли зачастую подается как аксиома, которая тем не менее требует новых и новых доказательств. И таковые неустанно находятся: тема коррупции в дорожном строительстве поднимается в связи с более узкими вопросами. Временный запрет Минтранса на движение по российским дорогам грузовиков с осевой нагрузкой более 5 тонн назывался “кормушкой для своих”, а реформа железнодорожного транспорта связывалась с интересами Минтранса.
Но почти треть упоминаний Левитина в контексте коррупции связана с Химкинским лесом и предполагаемой причастностью главы Минтранса к неблаговидным схемам вокруг строительства скоростной трассы “Москва—Санкт-Петербург”. Основой для подозрения стало исследование международной правозащитной организации Transparensy International-R. Напомним, эксперты организации пришли к выводу, что “за строительством коммерческой автострады “Москва—Петербург” может скрываться интерес министра транспорта Левитина”. Ведь Левитин одновременно возглавляет и Совет директоров аэропорта “Шереметьево”, а значит, может быть заинтересован в том, чтобы магистраль проходила мимо подконтрольного авиаузла. Кроме того, защитница Химкинского леса Евгения Чирикова высказывалась о связи компаний, которые занимаются прокладкой дороги, с фирмой, в которой Левитин работал до назначения министром транспорта. А прошлогодний коллапс на Ленинградке из-за ремонта Октябрьского путепровода подозревался в своей искусственной природе. Как раз в это время приезжала делегация Европейского банка реконструкции и развития, от которой зависело финансирование “альтернативной” трассы через Химкинский лес.
Значительное число раз Левитин косвенно упоминался в контексте коррупции в связи с выведением федеральных чиновников из состава Советов директоров коммерческих компаний. Активное продвижение Минтрансом и лично Игорем Левитиным идеи возрождения дорожных фондов также подвергалось критике, говорится в исследовании. Так, предыдущий негативный опыт существования территориальных и федеральных дорфондов заставлял усомниться в целевом расходовании собранных средств. Причем не только прессу — команду скептиков возглавлял президент Дмитрий Медведев, который напоминал Левитину об обвинениях в неэффективности и коррупции, преследовавших идею с дорожными фондами. Проволочки с упрощением процедуры регистрации морских судов медиааналитики также сочли камнем в огород Левитина. “На каждом этапе — от конторы капитана порта до таможни — в России надо давать взятки”, — цитирует исследование “Новую газету”.
Впрочем, оставшиеся участники “топ-5” рейтинга не могут похвастаться столь разносторонними интересами. За год половина упоминаний в СМИ каждого из них в контексте коррупции связана с одной конкретной темой. Так, Мутко “проходил” , в основном, в материалах о растрате при подготовке Олимпиады в Ванкувере, Голикова — в связи с критикой от знаменитого детского хирурга Леонида Рошаля (53%), а Фурсенко — из-за ситуации с проведением единого госэкзамена (48%).
Впрочем, не исключено, что в следующем выпуске исследования Левитин займет первое место по индексу упоминаемости в контексте коррупции. После трагической гибели десятков пассажиров теплохода “Булгария” снова встала проблема о безопасности на транспорте. До этого она поднималась после теракта в “Домодедово”, но, как водится, сошла на “нет”. Теперь же предстоит обсуждение безопасности на водном транспорте. Среди ключевых вопросов — кто разрешил старому судну, не оборудованному достаточным количеством спасательных средств, перевозить детей? И почему ответственные ведомства закрывали глаза на то, что накренившийся теплоход брал на борт почти в два раза больше пассажиров, чем мог? Ответы на эти вопросы вполне могут поднять новую волну материалов о коррупции в транспортной сфере. А для коррупционного медиаиндекса чем хуже — тем лучше.
