Сергей Михеев, гендиректор Центра политической конъюнктуры: “Власть волнуют не выдвигаемые требования, а расстановка фигур на шахматной доске: кого можно будет использовать в своих целях, а кого — нет. Лимонов никогда не был замечен в услужении власти, никогда не казался прикормленным, и использовать его скорее всего не получится. А Алексеева входит в совет при президенте. Ей можно позволить повыступать, ее аудиторию можно приспособить для дела. Это — игра, как любая политика, и искать искренности в ней не нужно. Все жесткие требования Алексеевой и ее сторонников касаются только Путина и “Единой России”. Она примыкает к той оппозиции, которая сейчас ориентируется на Медведева. Строго говоря, это вообще не оппозиция, а просто сторонники одной из властных группировок. Которая в данный момент заинтересована в том, чтобы звучала критика в адрес другой властной группировки”.
Георгий Сатаров, президент фонда ИНДЕМ: “Для МВД существенны не столько лозунги манифестантов, сколько их договороспособность. Готовность найти компромисс по деталям акции и выполнить взаимные обещания. Просто Алексеева лучше готова к диалогу и умеет договариваться. Я думаю, что после раздела “Стратегии 31” потенциал у Алексеевой гораздо выше, чем у Лимонова. К ней еще придут люди, которые готовы выходить на акции, но не хотят, чтобы их били. Таких немало. Сейчас они убедились, что на Пушкинской 31 марта было все спокойно, и примкнут к следующей акции. Кроме того, людям важно понимать, для чего они выходят, а алексеевцы расширили и актуализировали набор требований. Лозунг “За свободные выборы”, мне кажется, более понятен и привлекателен, чем лимоновские призывы защитить какую-то статью Конституции”.
31 марта корреспонденты “МК” работали и на Пушкинской площади, и на Триумфальной. Один из авторов этих строк отправился на Триумфальную прямо из квартиры Эдуарда Лимонова — оппозиционер загодя пригласил к себе журналистов. Так пресса получила возможность понаблюдать за “внутренней кухней” лидера “Другой России”. Во дворе его дома мы заметили полицейского, пристально “отслеживающего обстановку”.
В квартире нас кроме самого Лимонова ждали его охранники — они всегда сопровождают его во время мероприятий, особенно таких, как сегодняшнее. Обстановка в комнате весьма спартанская: стулья, пара кресел и письменный стол. Правда, стены украшают фотографии Лимонова в молодости.
С журналистами, среди которых были иностранцы, политик общался и по-русски, и по-английски. И среди прочего высказался по поводу правозащитников, которые “сидят каждый в своем гетто и блюдут чистоту своих идеологий”: “Это ущербный подход к свободе. Сейчас не время и не место делиться и расползаться по своим гетто и перевоевывать какую-то войну между коммунистами и демократами, между белыми и красными… Все это давно уже в прошлом. Нас интересует сегодняшняя свобода. А капризы подобных людей приводят к разделению”. Досталось и конкретно группе Людмилы Алексеевой — Лимонов обвинил ее в том, что единение всех сил на Триумфальной, достигнутое к октябрю прошлого года, было нарушено. “Мы попытаемся восстановить то, что было, и будем это восстанавливать, — заявил Лимонов. — Власть настолько радикальна, что никакой другой подход к ней, кроме радикального, невозможен. Они не хотят поступиться ничем, ни одной крошечной свободой. А члены общественных советов при президенте, при ГУВД, они пытаются сделать людоеда нашей власти вегетарианцем, постепенно приучая его к вегетарианским блюдам, — на это уйдет добрая сотня лет”.
Наступила пора выдвигаться на Триумфальную. Сперва обстановку на улице оценил охранник и передал “наверх”, что можно выходить. Мы выдвинулись на одной машине, Лимонов — на другой. Только свернув к Триумфальной, встаем в пробку — справа бесконечная череда полицейских автобусов, омоновцы… Поначалу на нас не обращают особого внимания, но не проходит и пары минут, как кто-то из начальства приказывает сотруднику ГИБДД пройти по улице вперед. Стоит “кортежу” оппозиционера поравняться с ним, как он начинает сигнализировать жезлом — требует остановиться. Вот так тривиально пресекается попытка Лимонова попасть на площадь: его вместе с охранником просят выйти из машины и отводят в автобус, который уже успел подъехать и заблокировать наши авто со стороны проезжей части. Звоним члену “Другой России” Илье Иванову, который в этот момент также находится в милицейском автобусе, — узнать, на каком основании был задержан Лимонов. “Нам объяснили, что в СМИ распространялись информационные сообщения, в которых Лимонов призывал прийти на несанкционированный митинг”, — объясняет он…
Эдуарда Лимонова из ОВД “Тверской” отпустили вечером того же дня. Ему предъявлено обвинение по части 1 статьи 20.2 КоАП — “Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования”. Суд назначен на 11 апреля.
* * *
Между тем на санкционированном митинге возле памятника Пушкину Людмила Алексеева со товарищи выложили целый ворох требований, главные из которых: “Путина в отставку”, “Запретить “Единую Россию”.
Тон акции задала Людмила Алексеева: “Движение 31” пробило блокаду на Триумфальной площади, и теперь мы будем собираться на Пушкинской, потому что именно здесь 45 лет назад прошел первый в стране митинг в защиту Конституции. Минуло 45 лет. И опять у нас отобрали все конституционные права, кроме одного — уехать из страны. Но мы будем их отвоевывать. Требуем честные выборы! Требуем прекратить засилье “Единой России”. С тех пор как она захватила власть, приняты сотни антинародных законов. “ЕР” преследует только свои интересы и отбирает права у граждан”.
Начинается скандирование: “Нет “Единой России”!”, “Долой Партию жуликов!”.
Сергей Ковалев попытался призвать к диалогу с властью: “Мы понимаем, что наша власть нелегитимна, потому что у нас не стало выборов. Но все равно нужно вести с ней диалог, иначе прольется кровь”. Но диалога уже никто не хотел. Площадь начала скандировать: “Долой Путина!”, “Путин—лыжи—Магадан”.
Лев Пономарев предложил проголосовать за резолюцию, которая предлагает всем честным людям выйти из “Единой России” и требовать от президента, чтобы он ее запретил. Лес рук взлетел в воздух…
Людям дали выпустить пар, и они его выпустили. Никаких беспорядков и столкновений на Пушкинской не наблюдалось.
