Экс-замгенпрокурора, экс-замминистра юстиции и экс-замглавы МВД Владимир Колесников (“ЕР”), которого родная фракция бросила на амбразуру, рассказал: в комитет поступило около 600 поправок, 144 приняты. Законопроект проходил “широкое общественное обсуждение”, напомнил он, и потому текст был тщательно проработан и не потребовал серьезной правки. Под происходящее докладчик подвел мощную историко-философскую базу: мол, президент поставил задачу модернизации экономики, а “изменения в базисе непременно должны повлечь за собой изменения в надстройке, в том числе в судебной и правоохранительной системе”. Потом неожиданно вспомнил, как в 1861 году “царь-освободитель” пошел на отмену крепостного права, потому что без этого было нельзя модернизировать страну, “и, как известно, поплатился за это”...
Зал напрягся: что он имеет в виду? “Освободителя”, как известно, взорвали террористы…
Не напрягались лишь те, кто проект дочитал до конца: они уже устали говорить, что настоящей реформы милиции он за собой не повлечет. Да и г-н Колесников косвенно подтвердил это, заявив, что никаких “новых особых прав” полиция не получит — просто в закон перенесены многие нормы, которые и сейчас закреплены нормативными актами. А требовать “чрезмерной открытости полиции”, по его мнению, не надо: “Безграничная прозрачность сделает невозможным проведение оперативно-разыскных мероприятий”... К тому же “задача закона не только защитить общество от отдельных недобросовестных представителей правоохранительных органов, но и предоставить этим органам самый широкий арсенал для обеспечения защиты прав и интересов общества”. Вот так.
Недовольных тем не менее оказалось много. Представители всех фракций (в том числе и “ЕР”) вынесли на отдельное голосование больше 100 отклоненных поправок, хотя их судьба была предрешена. На все предложения депутатов поправить, уточнить или переписать г-н Колесников отвечал по шаблону, не утруждая себя разъяснениями, в стиле “не поддерживаем, потому что это противоречит концепции законопроекта”.
Коммунист Улас предложил не переименовывать милицию, потому что “в нашей стране слова “полицейский”, “полицай” — синонимы слова “каратель”, а само переименование потребует много денег”. “Не соответствует концепции”...
Г-да Луговой (ЛДПР) и Гудков (“СР”) настаивали, что необходимо полнее прописать в законе возможности общественного контроля за работой полиции. Они считали, что общественные советы при органах МВД должны формироваться из представителей партий и общественных организаций, а утверждаться законодательными (представительными) органами. “Излишняя конкретизация”. Порядок формирования этих советов определит президент — так написано в принятом законопроекте. А проект указа о порядке наверняка напишет само МВД.
“Я бы просил все же расшифровывать, что значит “излишняя конкретизация” и почему это плохо — ведь чем точнее все прописано в законе, тем меньше возможностей для злоупотреблений”, — через час такого “футбола” взмолился Валерий Зубов (“СР”). Но г-н Колесников на просьбу не откликнулся. “Я считаю, мой ответ оптимален”, — заявил он.
В конце концов дело дошло до полного абсурда. Единоросс Андрей Макаров, последовательный противник законопроекта в его нынешнем виде, обратил внимание коллег, что комитет отклонил его поправку, которая дословно переносит в текст одну из формулировок закона “Об оперативно-разыскной деятельности”, на том основании, что она... “не соответствует нормам Федерального закона “Об оперативно-разыскной деятельности”. “Комитет не поддерживает вашу поправку, так как она не соответствует нормам Федерального закона “Об оперативно-разыскной деятельности”, — невозмутимо ответил докладчик.
Г-ну Макарову не понравилась и та норма закона, которая дает полицейскому право применять оружие для разрушения замков. “Представьте, что там старушка или ребенок, которые просто боятся открывать дверь, и тут — выстрел! К тому же пуля, отлетев от замка, может рикошетом попасть и в лоб самому стрелявшему!” — мотивировал он свое предложение. “Все сотрудники полиции, прежде чем получить оружие, проходят соответствующую подготовку”, — на удивление содержательно ответил докладчик.
“Наша дискуссия напоминает мне анекдот про ворону, которая сидела с сыром, а лиса ее спрашивает: “Ты будешь голосовать за “Единую Россию”?” — не выдержал Гудков. — “Да!” — ответила ворона, выронила сыр, а когда лисица с ним убежала, подумала: “Что-то изменилось бы, если бы я сказала “нет”?” В зале засмеялись...
Даже “СР” и ЛДПР, поддержавшие президентский законопроект в первом чтении (в надежде на исправление его недостатков во втором), голосовать “за” вчера отказались. Содержательная правка текста минимальна, основные предложения межфракционной депутатской группы не учтены под давлением МВД, говорили они. “Формулировки размыты, идут бесчисленные отсылки к подзаконным нормативным актам”, — высказал опасения своей фракции лидер фракции “СР” Николай Левичев. Он обратил внимание на то, что процедура аттестации, которая, по идее, должна помочь провести чистку кадров и привести в полицию новых людей, в законе прописана как внутриведомственная, бюрократическая. Вывод: система не готова меняться по правилам, выработанным обществом, и прозрачно для общества.
“То, что творится сегодня в милиции, завтра будет творится в полиции” — мнение единоросса Макарова совпало с мнением оппозиции.
