Оставим в покое латиноамериканскую страну, бывшую родиной великой цивилизации в эпоху, проведенную Русью под монгольским игом и ставшую республикой в 1821 году, когда в России еще царило самодержавие. Не будем педалировать и схожие с михалковскими слова С.Ю.Витте, бросившего в начале ХХ века: “Россия не Китай!”. Россия сейчас действительно “не Китай”, а нечто, мечтающее побыстрее построить трубу, чтобы стать его сырьевым придатком.
Но не будем отвлекаться — остановимся на вестернизации, которой якобы не должна подменяться модернизация.
Что такое вестернизация? Если не ударяться в популизм, а следовать серьезной исторической и социологической традиции, трудам Дж.Робертса, Т.фон Лауэ, С.Латуша и других хорошо известных специалистов, под вестернизацией (в отличие от колонизации) понимается принятие отдельными странами и народами западных экономических, социальных и политических порядков.
Колонизация и истребление индейцев Латинской Америки или народов Африки не было (и не считается) их вестернизацией, как и завоевание европейцами Австралии и Канады. Примеры вестернизации — реформы Петра I в России, развитие Бразилии после обретения ею независимости в 1822 году или знаменитая японская революция Мэйдзи 1860-х годов. Вестернизация — это не насильственное порабощение, а осознание просвещенной элитой оптимальности следования по пути, по которому уже прошли наиболее успешные страны.
Заметим: именно вестернизация сделала Россию к концу XVIII века самой мощной державой континентальной Европы. Именно она превратила Бразилию в промышленный центр Латинской Америки, в то время как затворничество Португалии сделало бывшую метрополию глухой европейской окраиной.
Именно вестернизация позволила Японии нанести в 1905 году управлявшейся “твердыми консерваторами” России унизительное военное поражение. И вовсе не случайно Теодор фон Лауэ назвал ХХ (а не XVI или XIX) век эпохой всемирной революции вестернизации.
Именно на протяжении этого столетия в разных регионах планеты политические элиты осознавали, что имитировать Запад — значит облегчать себе путь к достижению с ним паритета и успешному с ним соперничеству. “Вестернизировавшая” помещичья Пруссия стала в этом веке главной головной болью всего западного мира, ввергнув человечество в две мировые войны. Советская Россия, лидеров которой виднейшие европейские ученые первой половины ХХ века открыто называли “антизападными вестернизаторами”, стала к 1960-м годам одной из двух сверхдержав. Япония, в 1950—1960-е годы прошедшая через очередную вестернизацию, к началу 1980-х всерьез считалась претендентом на “номер один” в мировой экономике.
А что, позвольте узнать, делает сегодня Китай, если не вестернизируется? Разве он не перенимает западные технологии, не выпускает товары, которые со временем, вероятно, станут лучше западных, не организует университеты по западному образцу, не внедряет западные методики управления, успешно отодвигая на обочину заокеанских конкурентов?
История ХХ века показала: вестернизация и есть модернизация. А отказ от нее — демодернизация. Именно поэтому сегодня в 24 странах Африки подушевой ВВП ниже, чем в 1977 году. Именно поэтому дорожная сеть Венесуэлы сейчас короче, чем в 1980-м. Именно поэтому доставить новый автомобиль в целости и сохранности из нигерийского порта в столицу Центрально-Африканской Республики стоит дороже, чем произвести его на японском предприятии. Именно поэтому Иран, в середине 1970-х бывший самой благополучной и светской страной Востока, превратился в теократического изгоя; Мьянма, в конце британского владычества более процветающая, чем Индия, стала одной из самых нищих стран мира; Северная Корея каждый второй год переживает голод, гранича с 12-й по размеру экономикой мира, в которой люди, говорящие на том же языке, выбрали более простой и правильный путь развития.
Российские “просвещенные консерваторы” на самом деле слишком необразованны, чтобы осознать различие между культурной самобытностью и социально-экономическими трендами. И слишком обуяны идеологемами, чтобы за абстрактными схемами разглядеть судьбы людей и будущее страны.
Только слепые могут не видеть, что уровень жизни быстрее всего растет там, где народ и элита выбрали движение по пути “наименьшего сопротивления” и наибольшей эффективности. Только очень притворные могут надеяться на то, что вещающим из глубин Рублевки поверят те, кто ежечасно страдает от произвола властей, действующих в лучших традициях азиатчины.
России не нужно бояться вестернизации. Усилиями нынешних ревнителей православия и народности мы уже впитали все пороки Запада — не переняв пока его основных достижений.
Завершить процесс вестернизации — это и значит модернизировать Россию, научить народ гордиться собой, а не властью, защищать свои права, а не выпрашивать подачек у добрых патриотов. И сделать это вполне возможно: ведь Никита Михалков — не Сайго Такамори, а консерваторы наши имеют свойство оставаться консерваторами лишь до тех пор, пока это им банально выгодно.
